Последний Герой. Том 7 - Рафаэль Дамиров
Мой взгляд бессовестно скользнул вниз, в глубину её безупречного декольте, и я поймал себя на том, что не хочу отводить глаз. Волосы — густые, чёрные, блестящие, обычно собранные в хвост, — сегодня спадали свободно, струились по обнажённым плечам, переливались на тонких бретельках платья и будто играли с мягким светом ламп, заигрывая со мной, манили.
Макияж был не тот, привычный рабочий — деловой, строгий, — а глубокий, женственный, завораживающий. Не начальница в форме, а шамаханская царица. Или, может быть, просто женщина, у которой за спиной слишком много боли, но которая умеет держать спину прямо и смотреть в глаза.
— Сногсшибательно, — вырвалось у меня, когда я принял пальто.
Она улыбнулась.
Мой джинсовый прикид на её фоне, казалось бы, выглядел просто, но именно в этом и был смысл. Так в девяностых и ходили — когда настоящие парни надевали джинсу, а их дамы блистали в вечерних платьях. И сейчас всё выглядело именно так, как должно было быть.
Когда Кобра переступила порог ресторана, она на секунду застыла и тихо охнула.
— Ничего себе… — прошептала она. — Здесь ведь ничего не изменилось.
Она обвела взглядом зал — тот самый свет, тот же запах дыма, те же головешки в камине, музыка, щемящая из старых колонок.
— Мой отец сюда часто заходил, — сказала она. — Меня с собой таскал. Мне тогда ужасно не нравилось: накурено, пьяные мужики, этот бильярд… А теперь вот стою — и понимаю, что это была настоящая жизнь. Шумная, живая. И, черт возьми, я скучала по ней.
Петрович отвёл нас к столику в углу.
И Кобра, виляя бёдрами, плавно прошла вперёд — каблуки её негромко цокали по паркету, пока мы следовали за ней к столику. Я, конечно, не первый раз видел ее в платье, но все равно любовался.
Столик стоял в самом дальнем углу зала, в уютном полумраке, где свет от камина ложился мягкими отблесками на стены и бокалы.
Мой взгляд невольно задержался на плавных перекатах её бёдер. Она обернулась через плечо и, поймав мой взгляд, улыбнулась, чуть приподняв уголок губ.
— Знаешь, Макс, — сказала она тихо, — иногда так хочется почувствовать себя женщиной. А наша работа, сам понимаешь, не предполагает разделения на мужчин и женщин.
— Ну да, — ответил я, — у нас все — сотрудники.
Она усмехнулась, глядя куда-то в сторону.
— Но ты — настоящая женщина, — добавил я.
Она ничего не ответила, только чуть склонила голову, будто от этого признания было ей и приятно, и немного неловко.
А я в тот момент подумал, что всё это не случайно. Что мой предшественник, человек, тело которого я теперь носил, тоже когда-то запал на Оксану. И, наверное, не зря. Потому что стоило мне очутиться в его шкуре — и она словно примагнитила меня к себе, втянула в свою ауру, откуда уже не выбраться.
Мы заказали бутылку грузинского вина «Киндзмараули», красного, терпкого. Из горячего — всё как в девяностых: шашлык из свинины на металлических шпажках, жареная картошка с грибами, хачапури и салат «Тбилиси». Невычурная еда, сытная, пахнущая дымком и приправами.
Мы ели, смеялись, вспоминали, как всё быстро меняется, как будто не мы движемся по жизни, а время гонит нас по кругу. Музыка сменилась на медляк — старая и мелодичная песня «Отель Калифорния». Мы поднялись, пошли танцевать.
— Макс, — сказала Оксана, прижавшись ко мне, — знаешь, я ведь думала, что со мной что-то не так. Что я… дефективная.
— В смысле? — спросил я.
— Ну, Соколов всё твердил, что я повернутая, влюблена в несуществующего человека. В Лютого… Помнишь, я тебе о нем рассказывала? Что это мой бзик. И я ненормальная. А я просто… не видела настоящих мужиков. А потом появился ты. И я поняла, что могу снова чувствовать. Но я тебе не скажу… что… что люблю тебя, сам понимаешь — я твоя начальница.
Я улыбнулся.
— А я не скажу, что люблю тебя, потому что ты мой командир.
Мы рассмеялись. Потом наши губы встретились, и мир вокруг растворился.
* * *
Мы вызвали такси и, едва оно подъехало, плюхнулись на заднее сиденье. Машина тронулась, в окне проплывали огни вечернего Новознаменска, и Оксана, глядя на меня с прищуром, спросила:
— Куда ты меня везёшь, Яровой?
— Сюрприз, — ответил я. — Заказал люкс. Надеюсь, против не будешь. Хотя, мог бы, знаешь, как в старые добрые девяностые, — в общагу отвезти.
Она рассмеялась и положила голову мне на плечо.
* * *
Холл гостиницы заливал мягкий, тёплый свет. Пусто. Дежурная кивнула, выдала ключ, и мы поднялись наверх. Номер оказался просторным, в старом классическом стиле: роскошная кровать с высоким изголовьем, бархатные портьеры на окнах, тёплый свет настольных ламп. На столике — ведёрко со льдом и бутылка шампанского.
Мы едва успели закрыть за собой дверь, как наши руки потянулись друг к другу. Ничто другое не было важно. Ни место, ни время, ни времена. Только мы.
Мы не расцеплялись. Всё вокруг завертелось: поднос с шампанским перевернулся, лёд рассыпался по полу, бутылка укатилась под кресло, не разбившись. Крепкая.
Лёд хрустел под ногами, но нам было всё равно. Даже если бы на нас вылили целое ведро холодной воды — мы бы не почувствовали.
Друзья! Если нравится книга, поставьте ей лайк! СПАСИБО!)))
Глава 14
Утро застало нас с Оксаной в постели. Её угольные волосы щекотали мне щёку, мягко и тепло. Мы зарылись под одеяло, прячась от света, словно от всего мира. Её голова лежала у меня на груди.
— Проснулась? — улыбнулся я.
Она сладко потянулась, как кошка, прижимаясь ближе. Я наклонил голову и поцеловал ее.
— Как хорошо, что сегодня не на работу, — прошептала она, не открывая глаз. — У Морды взяла отгул.
Моя рука скользнула по её плечу, по спине, вдоль линии талии. Она чуть выгнулась, повернула голову и встретила мой взгляд.
А потом сама потянулась ко мне, и наши губы снова нашли друг друга. Всё происходило естественно, мягко, будто само утро подталкивало нас быть ближе. Мы не спешили. Время будто застыло — только дыхание, прикосновения и лёгкий шелест простыней.
* * *
— Не хочется вылезать из кровати, — сказала Оксана, улыбаясь. — По крайней мере неделю.
— Но мы же
