Ложный рассвет - Лоу Том
Закрыв и убрав телефон, Гомес подошел ко мне. Из разбитых губ и десны у меня текла кровь.
Гомес потер костяшки кулаков и заткнул большие пальцы за ремень. Перекатился с носков на пятки. На ногах у него были все те же сапоги из страусиной кожи.
– У нас еще есть время, прежде чем тебя вскроют. Чем займемся?
– Можем яйца ему отрезать, – предложил Дэвис. – Бросим их в реку, пусть крокодильчики полакомятся. Вряд ли они откажутся от яиц копа.
Правый глаз у меня заплыл. Левым я разглядел, как Дэвис достает из кармана пушку.
– Зачем вы двое гнетесь под Сантану? Думаете, я один сюда пришел? Сантана сидит себе в укрытии, в Майями, и раздает приказы. А вас двоих схватят. Если поможете…
– Заткнись! – проревел Гомес. Он снова подошел ко мне и показал пистолет. – Чую, придется мне тебя рано или поздно грохнуть. Ты крепкий тип, О’Брайен, но ты испытывал удачу слишком часто, и вот она закончилась.
Дэвис, скрестив руки на груди и ухмыляясь, встал слева от меня.
– Погоди, не кончай его. Ссать хоцца, а я всегда мечтал копа обоссать.
– Обоссышь его, и док будет ссать кипятком от злости. Он таких приколов не понимает.
Оба заржали.
– Док оставил в ящике стола скальпель, – сказал потом Дэвис. – Одолжим железку, снимем с легавого скальп. Может, скальпель потому и называется скальпелем, что им нужно скальпы срезать? – Посмеявшись, он добавил: – Кстати, ты знаешь, что мексиканцы научились снимать скальп у индейцев с юго-запада? А тех научили мы.
Зазвонил сотовый Гомеса, и он отошел к открытой двери, где сигнал был лучше.
– Алле, док, ты где? – Пауза. – Если рядом, мы останавливаться не будем – позаботимся о мясе. Ты ведь сам этим заниматься не любишь.
Закрыв телефон, Гомес обернулся ко мне:
– Вот чудак наш док. Как человека резать – это пожалуйста. Тут он царь и бог, работает быстрее, чем я – ножом и вилкой, когда ем стейк. Зато как свет гасить – он пас.
Дэвис схватил меня за волосы и запрокинул мне голову. Изо рта у него разило блевотиной и марихуаной. Футболка тоже провоняла травкой. Указательный палец свободной руки он обмакнул в мою же кровь и начертил ею мне на лбу линию.
– Начнем отсюда, дойдем до висков, закончим здесь. Это как сома свежевать. Передай скальпель, Хуан.
Он зашел ко мне спереди и встал, чуть разведя ноги. Я только этого и ждал: врезал ему, глубоко погрузив ногу в промежность.
Дэвис взвыл от боли и принялся охаживать меня кулаками по ребрам.
– Отойди, Сайло! – крикнул Гомес. – Если не хочешь, чтобы он забрызгал тебя кровью. Если шмальнуть в башку, она разлетится как дыня. – Целясь мне в лоб, он ухмыльнулся уголком рта: – Ну всё, целуй меня в латинос жопос, О’Брайен.
На пороге между Дэвисом и Гомесом мелькнула тень. Гомес тем временем выпучил зенки в предвкушении расправы надо мной.
– Если бросишь пушку, – сказал я, – вы с Дэвисом выйдете отсюда своим ходом. Если нет – вас вынесут ногами вперед.
Гомес расхохотался и перехватил рукоять пистолета обеими руками. Я сидел всего в трех футах от дула пистолета.
– Проси пощады, сука! – прокричал Гомес.
Я не ответил.
– Кончай его! – сказал Дэвис, отходя на шаг.
– Нет, пусть О’Брайен умоляет о пощаде! Моли, коп! – кричал Гомес. – Что скажешь Деве Марии? О’Брайен, ты в рай не попадешь, отправишься к дьяволу. Что ему скажешь?
Я посмотрел ему прямо в глаза и произнес:
– Иди на хер.
Гомес снова взялся за пистолет обеими руками. Ухмылка сошла с его губ, лицо сделалось пустым.
– Да ты реально смерти не боишься! В тебе есть стержень, но я тебя, баклан, сломаю.
Он уже начал давить на спусковой крючок, когда у него в горле образовалась дыра размером с апельсин. Истекая кровью, Гомес рухнул к моим ногам, точно Голиаф.
– Руки вверх! – прокричал Дэн, целясь из пистолета Дэвису в голову.
Следом вошли двое копов в форме, прижали Дэвиса к стенке и заковали его в наручники.
– Сейчас еще один придет, – сказал я.
– Мы его уже взяли, – успокоил меня Дэн. – Сидит в наручниках на травке и ревет со страху, что твоя лялька. Говорит: я-де, не убил никого, только органы вынимал из трупов.
– Ну прямо пай-мальчик, – пробубнил я. Голова жутко кружилась.
Дэн опустился передо мной на колени, обеими руками придержал мне голову.
– Вызывай медиков! – крикнул он помощнику. – Скажи, пусть поторопятся. Ну!
Глава 62
Макс только через пять дней смогла смотреть на меня спокойно, не отворачиваясь. Вряд ли ее пугала моя опухшая физиономия – скорее всего, собака просто чувствовала себя неуютно. По ночам она, впрочем, все так же спала в изножье кровати. Темнота – великий уравнитель.
На шестой день я взял Макс с собой на пляж. Оставил ее играть с небольшими бурунами, а сам отправился купаться: плавал на спине, подставляя изувеченное лицо двум богам исцеления – солнцу и соленой воде.
Потом решил отправиться в гавань, заплатить за аренду причала. Зазвонил сотовый: Дэн Грант.
– Шон, человек, которого Дэвис и Гомес называли доком, – он и правда врач. Джуд Уолберг, онколог. Говорит: никого не убивал, его шантажировал неизвестный. Однажды доктору по электронной почте прислали видео, на котором он занимается сексом с малолетками. Сам он, впрочем, утверждает, что девушкам было за восемнадцать, так ему сказали в службе эскорта, специализирующейся на доставке женщин из Центральной Америки. Он заказал услугу, и его отправили развлекаться в роскошный кондоминиум. Должно быть, заманили и подставили: сняли все на скрытую камеру. А ведь доктор женат, у него двое детишек. Весь час, пока его кололи, он обливался слезами.
– Кто его шантажирует? Как называется служба эскорта?
– Имени шантажиста Уолберг не знает, а фирма называется «Экзотик эскортс». Все сделки совершаются онлайн, так что их физического адреса не выяснить. Сидят себе где-нибудь на хате у сутенера. Обычно Уолберга вызванивали за пару часов до операции, он ехал в кожевенную мастерскую, где его ждала жертва, обложенная льдом. Уолберг выреза́л сердце или почки и укладывал их в пластиковый контейнер с охладителями.
– Он не сказал, какой у шантажиста голос? Акцент? Другие особенности?
– Звонивший разговаривал тихо и монотонно. Как будто все у него под контролем.
Мне захотелось услышать голос Сантаны. Я знал, как разговаривает Ричард Бреннен: спокойно, размеренно, словно у него все под контролем. Вот только у Ричарда Бреннена глаза карие, не похожи на кошачьи.
Оставив машину на стоянке, я отправился к менеджеру гавани. Дверь офиса была заперта.
И правда, сегодня же воскресенье! По воскресеньям они работают с восьми утра до обеда. Я глянул на часы: 14.45.
Выписав чек, я сунул его под дверь, хотел уйти – и чуть не налетел на Дэйва Коллинза.
– Шон, что с тобой? Скажи еще: видел бы ты того, кто меня так изукрасил!
– Не скажу. Он покойник.
– Что?
– Да, и выглядит еще хуже меня.
– Это ты его?..
– Нет, я его не убивал. Впрочем, хотелось бы.
– Так что случилось?
Мы устроились на кормовой палубе, и я рассказал Дэйву обо всем, что случилось, закончив словами:
– Сантана – не просто серийный убийца. Он нашел способ, как нажиться на своем пороке. С таким умным и извращенным преступником я еще не сталкивался. Похоже, придется его выманивать.
– Ловушку устроишь?
– Да, и надо ее продумать. Найти такую приманку, перед которой маньяк не устоит. Придется как можно глубже погрузиться в его разум. Проникнуться его способом мышления, сознательно уподобиться ему. Отдаться тьме.
– Может, если бы ты знал прошлое Сантаны, то смог бы предсказать его будущее? Если распахнуть разум психопата, который убивает жертв таким способом – через удушение, – то что бы нам открылось? Слушай, давай выпьем. Спиртное поможет унять боль в ранах.
Дэйв приготовил мартини с водкой и со льдом.
– В мастерской, – сказал я, – жидкость в баке напоминала твой мартини. Льда в ней не плавало, но она была холодной. Температурой явно чуть выше ноля, как охлажденный сироп.
