Михаил Серегин - Честное слово вора
– Погоди, – слабым сиплым голосом сказал бич. – Погоди, сейчас… – он неловко повернулся набок и начал шарить рукой по своему рванью. – Мне отогреться надо… И поесть.
– Ишь ты, умный какой! Может, тебе еще чего надо! – еще громче завопила кухарка. – Такие клиенты нам не нужны, проваливай, пока не напинали!
– У меня деньги есть, погоди…
– Да какие у тебя деньги, – начала тетка, но тут же осеклась. В грязной окровавленной руке бича появилась серо-зеленая бумажка, очень похожая на баксы.
– Ну-ка, ну-ка… Покажи, что это у тебя? – Она нагнулась и брезгливо протянула руку.
Бич отдал ей бумажку и снова рухнул навзничь. Кухарка вертела купюру в руках, внимательно ее осматривая. Сто баксов! Нет, правда, сто баксов! Кажется, даже настоящие! Ничего себе! Богатенький бичик попался!
– За эти деньги мне нужно отогреться, помыться, одеться в теплое, поесть и позвонить в Магадан, – сказал бич. – Покатит?
Кухарка чуть не согласилась. Но в последний момент сообразила, что можно забрать деньги, ничего не давая взамен. А может, можно будет и побольше получить: кто знает, может, у него и еще бабки есть? Сам бич явно сопротивляться не может, заступиться за него некому…
– Да они же фальшивые! Ах ты, сука, кинуть хотел! Эй, Вася! Вася, иди сюда!
Через несколько секунд на вопли бабы из забегаловки появился мужик, ей под стать – здоровенный амбал с татуировками.
– Ну, что орешь, дура? – широко зевнув, спросил он.
– Вась, смотри! – Она протянула другу деньги и ткнула пальцем в бича. – Этот урод дал, хотел пожрать и помыться, а они фальшивые!
– Фальшивые? – удивленно промычал амбал, рассматривая бумажку. – Да ты… – Но увидев яростно подмигивавшую физиономию подруги, он врубился и тоже заорал:
– В натуре фальшивые! Вот сука!
У человеческой психологии есть одно забавное свойство. Даже самый закоренелый негодяй, как правило, старается снабдить свое преступление хотя бы видимостью нормального мотива. Никто не помешал бы кухарке и ее любовнику сделать все то же самое, что они сделали дальше, не объявляя доллары фальшивыми. Но так им самим было легче. Удобнее как-то. Психологически комфортнее.
Амбал подскочил к бичу и пнул его ногой в бок.
– Ах ты, гад! Спер где-то фальшивку и подсунуть хотел?! Накормить тебя за нее?! Сейчас я тебя накормлю!
Бич не ответил ни словом, защищаться он тоже не мог, слишком обессилел. Он только старался прикрыть живот и лицо, чтобы все удары, которые ему наносили амбал и его страхолюдная подруга, приходились по наименее уязвимым местам.
– Эй, Вась, погоди, – остановила вошедшего в раж друга кухарка, – погоди, давай обыщем этого урода. Может, у него еще есть.
– О! Верно, – кивнул амбал и начал обшаривать карманы скрючившегося бича. – Смотри-ка, Тамарка, еще триста баксов! – радостно объявил он, разгибаясь и словно бы вовсе забыв о том, что только что сам объявил деньги фальшивыми. – Ништяк! А больше нет? Кажись, нет, я все обыскал.
– Тогда пошли в дом, я уже замерзла совсем.
– Пошли.
Они поднялись на крыльцо, и спустя секунду дверь забегаловки захлопнулась за ними. Избитый и ограбленный бич остался лежать на дороге. Только одна мысль согревала его в этот момент: он хорошо запомнил этих двоих.
Через полчаса та же парочка уже лежала в постели, основательно поддав – выпили за неожиданную удачу. Выпили поровну, но на мужика хмель подействовал меньше, он сохранил более ясную голову и способность трезво мыслить.
– Слушай, Тамарка, а может, мы с тобой зря погорячились?
– Ты что? Что значит, зря?
– Ну, может, не стоило этого урода так резко отоваривать?
– Ты что, Вася?! На фиг он нам нужен? А сделать ничего он не сделает. Ни один мент такого не послушает.
– Да при чем тут менты. Просто у него наколки воровские я заметил. На предплечье у него кинжал, обвитый змеей, а голова змеи вверх смотрит. Значит, вор.
– Ты-то откуда знаешь, Вася?
– Как откуда? Я сам сидел – ты что, забыла? Вот и знаю. Эх, боюсь, беду накличем.
– Не каркай ты! Может, это самозванец. Прошляк какой-нибудь.
– Не похоже. Откуда у самозванца лавэ? Вор в натуре! – серьезным голосом сказал амбал.
– Да какой вор?! – кухарка рассердилась. – Воры так не выглядят!
– Мало ли… Может, сбежал с зоны или еще чего. В жизни как только не бывает. Зря мы его отметелили.
– Ну, теперь-то уж поздно. Или ты извиняться побежишь? – хмыкнула баба.
– Ну, извиняться-то поздно – если он вор, то такого не простит. А вот раз уж отметелили, то добить надо было. Зря мы его живым отпустили.
– Да какой отпустили! Он же и так еле шевелился, а ты ему еще как нагрузил! Там же сейчас и валяется. Если хочешь, пойдем да допинаем.
В какой-то степени опасения любовника передались и кухарке. Еще несколько минут назад ей бы и в голову не пришло вылезать из теплой постели и тащиться на улицу добивать странного бича. Но если это вдруг и правда действующий вор, то отпускать его после такого живым нельзя. Воры такого не прощают. Найдет и замочит.
– Пошли! – Амбал вскочил с кровати, натянул штаны, набросил на себя телогрейку, подождал, пока оденется женщина, и они вместе пошли к выходу.
Они выглянули наружу, но странного бича с воровскими наколками у лестницы уже не было.
– Поздно спохватились, – сердито сказал амбал. – Ладно, хрен с ним. Все равно далеко не уползет. Да, может, это и правда не вор.
Но это все-таки был вор. И не просто вор, а вор в законе. И не просто вор в законе, а смотрящий по Магаданской области. И он уполз достаточно далеко. И ничего не забыл.
Глава 38
Генерал Панкратов ехал на встречу с Вороном. Сегодня утром он не заходил на работу, а позвонил из дома заместителю и переложил на него все текущие дела, сам сел в машину и поехал к условленному месту. Можно было, конечно, вместо того чтобы гонять свой роскошный лимузин по горным дорогам и перевалам, заехать в управление и взять служебную машину. Все равно шофер ничего бы не понял, а если бы и понял, никому не рассказал. Да если даже и рассказал бы, у Панкратова нашлась бы тысяча объяснений того, зачем он встречался с одним из ближайших приближенных смотрящего по области. Например, тот мог сообщить ему какую-нибудь конфиденциальную информацию или еще что-то в этом роде.
Но Панкратов в делах такого рода всегда был осторожен до предела и поэтому решил ехать на личной машине и вести самому. Мало ли… Так раз с шофером съездишь, два, а потом он стукнет в ОСБ. А те ему какую-нибудь камеру дадут или жучок, и все тогда: пишите письма. Как минимум из органов вышибут, а ведь могут и посадить. Лучше уж самому, так надежнее.
Машина Панкратова ехала по горной «серпантинке», вьющейся вдоль гранитного бока скалы. В лобовое стекло бил сильный встречный ветер, дорога шла в гору. Чем дальше от моря отъезжала машина, тем холоднее становилось в горах. Пропасть, начинавшаяся в трех метрах от дороги, за хлипким ограждением, была глубиной больше сотни метров.
Спустя примерно час Панкратов добрался до перевала Хабля. К этому моменту дорога почти совершенно обезлюдела. Встречные машины попадались примерно раз в десять-пятнадцать минут. Кругом были только скалы и заснеженные горные хребты, первозданная природа, практически не тронутая человеком. Но все-таки какие-то следы человеческой деятельности в горах были – та же, например, дорога или появившийся перед машиной Панкратова тоннель.
Панкратов сбросил скорость, въезжая в него. Освещен тоннель был слабо, только в дальнем конце, уже на выезде, виднелось бледное пятно дневного света.
Неожиданно сзади показался свет фар. Лимузин Панкратова догоняла какая-то машина, она шла с большой скоростью, и ее водитель явно собирался идти на обгон. «Вот придурок, – сердито подумал Панкратов, – нашел место! Хоть бы из тоннеля выехали, врежется же в стенку, идиот, ведь не видно ни фига!» Но, видимо, владелец догонявшей его машины непременно хотел обогнать его именно в тоннеле. Неприметная «Субару» стала обходить лимузин Панкратова. Тот попытался разглядеть, кто сидит за рулем, но ему это не удалось.
Вот «Субару» обогнала машину Панкратова, впереди мигнули ее задние фары, и тут неожиданно во мраке тоннеля зажегся еще один огонь. Ярко-желтый, пульсирующий. Панкратов еще успел удивиться, когда на лобовом стекле перед ним стали появляться дырки. Боли он совершенно не чувствовал, только удивление от того, что руки неожиданно перестали его слушаться, словно свинцом налились. Он понимал, что не справляется с управлением машины, попытался нажать на тормоз, но нога тоже отказалась ему повиноваться, а мир перед глазами словно подернулся полупрозрачной дымкой и куда-то поплыл. И тут пришла боль.
Лимузин Панкратова на полном ходу врезался в одну из опор тоннеля. Весь передний бампер разбился всмятку, но машина не загорелась и не взорвалась, как это часто показывают в голливудских фильмах. На переднем сиденье, еще живой, корчился гражданин начальник, заливая все вокруг себя кровью, а «Субару» уже остановилась в нескольких десятках метров. Из нее выскочил человек с автоматом в руках и стремительно побежал к разбитому лимузину.
