Кавказский транзит - Сергей Иванович Зверев
Десантники, вынужденные оставить машину, шагали по горной дороге. Под ногами похрустывали камешки, дул легкий ветерок. Рядовой с удовольствием вдыхал чистый воздух, рассеянно поглядывая вокруг. Батяня глядел более концентрированно и собранно, справедливо ожидая, что после завала вполне способно последовать «продолжение». Так что надо было быть готовым ко всему. Тем более что теперь он отвечал не только за себя, но и за этого храброго, но такого еще совсем «зеленого» солдата.
– Товарищ майор, а вам, наверное, много приходилось по горам лазить? – наивно поинтересовался Степченко.
– Не без этого, – кратко ответил Батяня, не продолжая тему.
Собеседник разочарованно вздохнул.
Камни хрустели под ногами, а дорога вилась в соответствии с изгибами горного ландшафта, навсегда задавшего эти рамки. Высоко в небесах, широко распахнув крылья, парил большой орел. Он неспешно описывал круги, то немного снижаясь, то снова взмывая в восходящих потоках. Проблемы людей его мало заботили – с высоты полета птица высматривала себе поживу.
К дому десантники приближались очень осторожно. По всем правилам безопасности они вошли в помещение. Дверь была открыта.
– Товарищ майор! – вполголоса воскликнул пораженный Степченко. – Здесь…
– Тихо, – шикнул на него Батяня, прижимая палец к губам.
В холле у окна лежали два трупа. Кто-то очень сильный, действия которого показались Лаврову странно знакомыми, разделал эту парочку под орех. Батяня даже не сразу понял, кто находится перед ним – у первого трупа не было головы. Лишь всмотревшись, по заметным часам, которые майор уже видел на живом человеке, он понял: перед ним Алхан Харс, вернее, то, что еще недавно было им. Трудно было в это поверить, но жизнь этого человека закончилась так неожиданно и страшно.
– Однако… – покрутил головой Лавров.
Следующему покойнику тоже явно помогли отправиться на тот свет. Он лежал с проломленной со стороны затылка головой. В кармашках его жилета виднелись две гранаты, а третий карман был вырван с мясом. А что же с хозяйкой?
Не теряя времени, десантники, стараясь подниматься как можно более тихо, оказались на втором этаже. Дверь в гостиную была распахнута, и присутствия живых людей россияне там тоже не зафиксировали. Скорее, наоборот – там был обнаружен еще один труп. Как видно, нападавший (или нападавшие) действовали изобретательно, без повторов – об этом говорила разнесенная в клочья голова жертвы.
– Серьезные ребята тут прошлись, – подал голос Степченко, – поработали так, что…
Батяня внимательно осматривал комнату. Растоптанный пластиковый шприц, разломанное в щепки кресло… К нему явно кого-то привязывали – это было понятно по обрывкам скотча на подлокотниках. Учитывая отсутствие здесь хозяйки, Батяня подумал, что это вполне могла быть она. Но куда исчезла Тамара?
– Убийца-то, похоже, босиком расхаживал, – комментировал, рассматривая кровавые следы босых ног, ведших к окну, рядовой, – и зачем он обувь снимал? Как вы думаете, товарищ майор, может быть, для того, чтобы бесшумно в дом войти?
– Ты знаешь, Степченко, у меня большие сомнения, что эти следы принадлежат тому, кто носит обувь, – всмотрелся в зловещие отпечатки майор.
– Снежный человек? – вопросительно взглянул на него боец.
Батяня неопределенно пожал плечами. Он уже стоял на балконе, глядя в сад. Под ближайшим деревом лежали сломанная ветка и охотничье ружье.
– Так-так…
– Всякое я слышал про снежных людей, – покосился солдат на развороченную выстрелом голову Джаба, – но чтобы они из охотничьего ружья прицельно стреляли…
Десантники обшарили дом снизу доверху, но больше ничего интересного ими найдено не было. Теперь им предстояло продолжать поиски на территории. Обнаруженный кровавый след повел их вверх по дорожке.
– Прямо, товарищ майор, как в фильме ужасов, – рассуждал боец, шагая рядом с Батяней, – тут тебе и трупы изувеченные, и снежные люди, и кровавая дорожка, только привидений не хватает.
– Еще не вечер, – загадочно произнес Лавров, словно гончая, глядя на траву и быстро шагая вперед.
Кровавый след привел десантников к распахнутому вольеру под маскировочной сеткой. У дверцы лежал истекающий кровью горбун.
Батяня присел над ним. После быстрого осмотра ему стало понятно, что бедняге уже ничем нельзя помочь. У того была повреждена артерия, и он потерял слишком много крови для того, чтобы выжить.
– Что случилось? Говорить можешь? – Батяня приподнял голову Салина.
В угасающих глазах калеки мелькнуло что-то, и он, собрав последние силы, поднял руку, указывая на горы:
– Чача… чача… – дважды повторил он еле слышным голосом.
Рука упала.
– Ну что, товарищ майор? – через плечо Батяни заглянул Степченко. – Он жив?
Комбат отрицательно покачал головой и закрыл покойнику глаза.
Глава 34
Городская гостиница, возведенная перед самым распадом Советского Союза, так сказать, «под занавес», несмотря на отсутствие капитального ремонта, выглядела довольно прилично. Война, оставившая от многих шикарных зданий лишь жалкие остатки, обошла стороной отель, не тронув его. В некоторые особо опасные периоды войны здесь размещались органы центральной власти республики, вынужденные временно подаваться в эвакуацию. Это тоже способствовало сохранению здания в целости и невредимости. Именно здесь и было решено провести пресс-конференцию для местных и особенно для приезжих журналистов. Тема уже вышла за рамки того, когда можно отмолчаться, ограничиться внутренним расследованием и «невынесением сора из избы». Уж слишком много интереса проявила пишущая братия. Властям и заинтересованным лицам нужно было поставить точку в распространении слухов и домыслов, подчас приобретавших самые невероятные формы.
В средних размеров зал битком набились журналисты, жаждущие получить сведения по интересующим их вопросам. Пресс-конференция только что началась, и каждый из представителей прессы надеялся если не написать сенсацию, то уж во всяком случае своим материалом еще раз продемонстрировать, что и он чего-то стоит. Здесь, в этой разношерстной аудитории, можно было увидеть и здешних, и российских, и западных журналистов. Все они расположились с диктофонами, блокнотами напротив тех, кто должен был все разъяснить.
На возвышении за столом, под прицелами камер и фотоаппаратов восседали следователи из Москвы и полковник Авдеев, готовые отмести все подозрения, если бы таковые имелись, и вообще окончательно переломить ситуацию в свою пользу. Причем в своих возможностях они не сомневались, полагая, что все карты находятся в их руках.
– Будьте добры, ответьте на следующий вопрос, – поднялся в четвертом ряду корреспондент.
На груди у вопрошающего красовался бэдж, на котором можно было прочитать название телекомпании.
– Кавердинская сторона утверждает, что нападение на российских военных – это провокация спецслужб непризнанной республики. Ваш комментарий, пожалуйста.
Высокие чины переглянулись. Вопросы были вполне прогнозируемыми, и ответы тоже не заставили себя ждать.
– А что им еще остается говорить? – развел руками Авдеев, саркастически улыбаясь. – По нашим сведениям, все выглядит совершенно наоборот, и на это указывают неопровержимые факты. А ситуация достаточно банальна, когда правда режет глаза, то те, кто в ответе, начинают обвинять других.
– Как говорится, валить с больной головы на здоровую, – поддержал коллегу прокурорский чин.
– Вот именно, – продолжал дальше полковник, – все абсолютно очевидно.
– А какие именно факты? – прозвучал следующий вопрос из зала.
– Пока что ведется следствие, и я думаю, вы сами понимаете, что мы не имеем права все сообщить при всем желании. Но доводы весьма серьезны. Как только следствие будет закончено, мы без промедления предъявим все соответствующие факты. Я не утверждаю, что бандиты действовали по прямому указанию правительства или президента, последние просто не контролируют ситуацию, – полковник с сожалением наклонил голову, а в его голосе послышались сатирические нотки, – и случившееся еще раз доказывает правомерность нашего военного присутствия в регионе.
– После нападок некоторых официальных лиц соседнего государства, – подал голос следователь, – жизнь сама показывает, кто наводит порядок, способствует тому, чтобы на этой многострадальной земле воцарился мир, а кто пытается искусственно разжечь уже погасший огонь войны.
Говоривший усмехнулся: фраза понравилась ему самому.
– Я еще раз хочу подчеркнуть: Россия не собирается проводить
