Сергей Алтынов - Армейская заповедь
– Мордой на асфальт, а то в башке решето! – прорычал он.
Достать его ни ногами, ни руками Водорезов в сложившейся ситуации не мог. Саша между тем был окончательно скручен, появившийся третий (опять же широкоплечий и в куртке) профессионально обыскивал распластанного на асфальте Гриднева. Тот, который ударил Николая по затылку, поднялся на ноги, но идти на сближение не торопился.
– Лежать, недомерок! – поддержал он злым рыком того, что с пистолетом. – Оглох?!
Николаю ничего не оставалось, как улечься на истоптанном грязными сырыми подошвами асфальте. «Недомерок»... Посмотрел бы Водорезов на тебя в честной рукопашной, амбал духовитый. С асфальта (или с татами) ты бы вряд ли поднялся.
– Спокойно, девчонки! – сообщил онемевшим от внезапной атаки дамам тот, что с пистолетом. – Вам ничто не угрожает.
Голос его звучал на удивление спокойно, даже с какой-то жалеющей интонацией... Между тем тот, кто помянул «недомерка», пнул Николая в поясницу своим тяжелым башмаком.
– Нам в самом деле ничего не угрожает? – переспросила ничуть не смутившаяся Нелли, сделав шаг вперед, закрыв собой остолбеневшую от быстроты и натиска Катю. – Тогда спрячьте, пожалуйста, ваше оружие.
– Да, конечно, – тот убрал пистолет в подмышечную кобуру. – Вы можете возвращаться домой, а с этими мы разберемся.
– Очень мило, – улыбнулась Нелли. – Только разберемся мы прямо сейчас!
Краем глаза Водорезов мог созерцать, что у бизнес-леди появился в руках пистолет, и она держит на мушке широкоплечую, обтянутую спортивной курткой фигуру.
– Эй, ты что?! – Боевик попытался было сделать шаг вперед, но Нелли осадила его решительным тоном:
– Стоять на месте! Отпусти этих ребятишек немедленно, иначе решето будет в твоей башке!
– Ничего не понимаю, – искренне изумился боевик. – Ведь на вас... вроде того, как напали?! Вы же Миронова, а это Тереньева?
И тут Николай понял, что произошло... Сократ Иванович сдержал слово и приставил к добровольным помощницам охрану. Только он не учел, что подполковник с Гридневым задержатся до самого утра.
– Родной, свяжи меня с Прохоровым Сократом Ивановичем, – произнес Николай, не слишком высоко поднимая при этом голову.
Глава 3
– Он не смеялся? – спросила наконец пришедшая в себя Катя, когда Николай поведал о своем разговоре с генералом Прохоровым.
– Он сказал, что во избежание подобных казусов больше вмешиваться не будет, – пояснил Водорезов. – Но мы можем в любую минуту попросить помощь... И еще он намекнул, чтобы мы держались вместе, раз так сложилось.
– Вот влипла! – только и произнесла Нелли, ведущая машину на средней скорости.
– Что у вас за оружие? – спросил Николай, почему-то назвав молодую женщину на «вы».
– Газовый пистолет «Люгер». Толку от него не слишком много, но вид впечатляющий.
– А умение откуда? – спросил Гриднев, сидящий рядом с Катей на заднем сиденье.
– Прежде чем удариться в средний бизнес, я прошла курсы самообороны, – ответила Нелли. – Содержать людей, охраняющих мое кафе, весьма разорительно.
– Слов нет, только аплодисменты, – проговорил Водорезов и пару раз хлопнул в ладони.
– Аплодисменты поберегите для нашего режиссера, – кивнула на заднее сиденье Нелли. – Пусть что-нибудь придумает, а то наше кино стало каким-то однообразным.
Катя ничего не ответила, видимо, фантазия в связи с последними событиями ей стала немного отказывать. Впрочем, внутреннее состояние подполковника Водорезова тоже было не из лучших. В висках продолжал стучать ритм только что происшедшего боестолкновения. Однако, они с Гридневым сплоховали. Волкодавы у Сократа Ивановича оказались неплохо натасканными. Оттого теперь слегка побаливала поясница. Разговаривать не хотелось. Рукопашную схватку Водорезов терпеть не мог, как и любой, кто хоть раз в ней реально участвовал. Никаких киношных суперприемов каратэ и таэквондо там не бывает в помине. Все решает один удар, желательно ножом. Лучше всего обезоружить противника и расстрелять оставшихся из его же оружия... Когда Николай учился на последнем курсе Коломенского училища, о нем разнеслась совершенно идиотская слава как о непревзойденном мастере рукопашного боя. Возможно, благодаря этой скандальной молве он и попал в спецразведку ВДВ. Получилось, что курсант Водорезов в одиночку избил пять (в последующих слухах чуть ли не пятнадцать) здоровенных мужиков, один из которых был мастером спорта. На самом же деле все было следующим образом. Девушка, которая впоследствии так и не стала водорезовской женой, пригласила его на какой-то семейный праздник. Мероприятие проходило на садовом участке, принадлежащем ее родственникам. А Николая, как на грех, дернуло явиться в курсантской форме повседневного образца. Остальные присутствующие смотрели на Водорезова как на нечто экзотическое. В те ранние «дерьмократические» годы отношение к офицерам было как к умственно и психически неполноценным. Увидев такое дело, Николай старался держаться скромно, на рожон не лез, общался только со своей девушкой. Так было до того момента, пока один из парней не взялся за гитару. Играл он из рук вон плохо (Николай играл куда лучше), нестройно бренчал аккордами, но при этом громко пел, подражая хрипоте Токарева и Шуфутинского. Песня была известная и со следующими словами:
Офицерик твой – мышь полеваяСпинку серую выгнул дугой.Ничего-то он, глупый, не знает,Даже то, что он вовсе другой.
«Полевая мышь» и, в особенности, эта самая «серая спинка» сильно задели Водорезова за живое. Что девятнадцатилетний курсант артучилища сделал этому мордатому, катающему по горлу мокроту?! Что значит «другой»?! «Голубой», что ли? Сказать ему, что он не Шуфутинский? Только усмехнется. Наверное, Николай поступил тогда по мальчишечьи, но ему не осталось ничего другого, как предложить «шансонье» выйти и побеседовать. Тот криво усмехнулся, смерил курсанта взглядом сверху вниз и лениво двинулся к выходу. Росту в нем было все сто восемьдесят пять, весу и того больше. В те годы Водорезов сменил самбо на бокс, поэтому, как только они покинули остальных гостей, мордатый «шансонье» получил прямой в челюсть. На ногах он не устоял и, крякнув точно селезень, повалился на хозяйскую клумбу. Казалось бы, вопрос о «полевых мышах» был решен, но на стороне «шансонье» выступили сразу четверо его дружков. Они увязались следом, но Николай в эмоциональном порыве этого сразу не заметил. Комплекцией все они были под стать «шансонье». В случае столкновения с превосходящими силами противника училищный инструктор по рукопашному рекомендовал использовать подручные предметы. Таковых на дачном участке оказалось в немалом количестве. Отпрыгнув назад, Николай схватил железную тачку и что есть силы толкнул ее на двух самых активных. Один из них взвыл (тачка сильно травмировала его колено), и все четверо дико заматерились. Ржавое ведро с какими-то железяками заставило одного из них замолчать и пристроиться на клумбе рядышком с нокаутированным «шансонье». Двое уцелевших пытались сразу с двух сторон достать курсанта своими тяжеленными ручищами и ножищами. На сей раз Николаю в руки попалось что-то длинное вроде граблей или мотыги, и он сразу же использовал это самое на манер шеста бо[33] ... Водорезовские противники, не переставая материться, повалились в соседние кусты. После столь успешных боевых действий Николай, вместо того чтобы вернуться к гостям, решил удалиться по-английски, не прощаясь. Потому как праздник, в его курсантском понимании, был закончен. На следующий день его девушка сообщила, что благодаря Водорезову были уничтожены какие-то редчайшие гладиолусы, а также вытоптан любимый хозяйский кустарник, ну а у тачки отлетели оба колеса (ну и колено оказалось у приятеля «шансонье»!). По счастью, до училищного начальства никаких официальных жалоб не дошло. «Шансонье» и его приятели на словах обещали разобраться с Николаем, но выполнить обещания не решились. Один из них и в самом деле оказался мастером спорта. Но не по боксу и не по борьбе, как болтали в училище, а по спортивной ходьбе. Это ему Водорезов засветил ведром в голову... В целом гордиться нечем. Справился с пятью пьяными придурками, да еще и сбежал. И с девушкой отношения расклеились.
Через две недели Николай получил лейтенантские погоны и отбыл по месту дальнейшей службы. Оно называлось «Отдельный учебный центр ВДВ», и там готовили разведчиков-диверсантов для десантных войск. Там рукопашную науку Николай осваивал заново. Конечно, самбо и бокс ему весьма пригодились. Однако инструктором-рукопашником учебного центра был офицер, который учился в Академии имени Фрунзе с вьетнамскими военными и неплохо освоил их родное рукопашное искусство – вовинам. Вещь жесткая, не сравнить ни с боксом, ни с тем РБ, что Водорезов проходил в училище. И рассчитан вовинам как раз на бойцов водорезовской комплекции. Что и говорить – метр шестьдесят для вьетнамского мужчины вполне средний рост. Худенькие, тонкокостные вьетнамцы при этом показывали просто-таки чудеса выносливости и владения боевыми приемами. Николай сам это видел, когда ездил с сослуживцами в СРВ по «обмену опытом». Поэтому невысокий светловолосый подполковник кое-что мог и без любимых «АКСа» и «РПГ».
