Сергей Бакшеев - Парализатор
О, господи! Я чувствую их!
Я сгибаю колени. Ноги целы. Одной ногой упираюсь в мешки с деньгами, а другой толкаю тушу бандита. Помощь рук — и безжизненное тело перекатывается на мешки.
Я могу вздохнуть и спешу выбраться. Запах бензина усиливается. В боевиках машины неизменно взрываются, надо уносить ноги! Я нащупываю дверь, дергаю, она немного сдвигается и застревает. Еще одна попытка — и дверь заклинивает намертво.
Вот дерьмо!
Но паника худший советчик. Я худой и должен попробовать выбраться. Голова проходит в образовавшуюся щель, за ней плечи. Я протискиваюсь в приоткрытую дверь и вываливаюсь наружу. С трудом встаю. Тело ноет от ушибов и ссадин, но, кажется, я цел.
Я заглядываю в искореженную кабину. Кабан обвис на рулевой колонке, вдавившейся в него до позвоночника. На соседнем сиденье сдутый мешок подушки безопасности и свежая кровь. Тиски нет!
Я в страхе оглядываюсь. Тиски не видно. На железнодорожном переезде поднимаются шлагбаумы. Полицейская машина с мигалками проскакивает через пути и резко тормозит. Из нее выходят трое в гражданской одежде и сходу начинают стрелять.
Ни хрена себе! Они метят в меня!
Я прячусь за помятым, но все-таки бронированным фургоном. Пули звенят о металл словно летающие молотки. Надолго ли фургон спасет меня? Если он не вспыхнул сразу, то сейчас раскаленная пуля наверняка исправит эту ситуацию.
Я пригибаюсь и отбегаю за дерево. Вот, черт! Оно недостаточно толстое. Пули крошат щепу и вот-вот доберутся до моих боков. Соседние деревья ничуть не толще. Неужели мне конец?
И тут кто-то начинает палить с другой стороны. Я в полной заднице! Мне не спрятаться. Я оседаю на корточки и пытаюсь вспомнить хоть какую-нибудь молитву. Это тот случай, о котором предупреждала Марго. Край! Приперло! На ум приходит лишь несколько слов.
Господи, помоги, если ты существуешь!
И вдруг я замечаю, что пули больше не свистят рядом со мной. Стреляют не в меня, а в полицейских!
Испуганные менты прячутся за свою машину. Я пытаюсь разглядеть, кто меня защищает. Неужели сбежавший Тиски даже в такой ситуации намерен доставить мое тело заказчику?
Яркая вспышка и гулкий хлопок! Мать честная! Что там ваши рисованные боевики!
Фургон играет свою роль до конца и взрывается. Жаркая волна откатывает меня как клубок перекати-поле. Кто-то хватает меня за шиворот и тянет за собой. Я ослеплен вспышкой и ничего не вижу. Мой спаситель или захватчик продолжает отстреливаться. Он вталкивает меня в машину и садится за руль. Набирает обороты взревевший двигатель. Я приподнимаюсь, смотрю назад. Всполохи пламени уменьшаются и теряются за поворотом.
Что происходит, черт возьми! Мне кто-нибудь может объяснить!
Я поворачиваюсь к водителю и натыкаюсь на горячий ствол пистолета, направленный мне точно в лоб.
65
— Приехали.
Машина останавливается среди бестолкового нагромождения московских многоэтажек. Я уже знаю, кто меня вытащил из-под обстрела. «Спаситель» представился следователем Самаровым. Он уже месяц охотится за мной, и вот поймал. Пистолет понадобился для разговора лишь в первые минуты. Потом Самаров гнал тачку, а я был предоставлен себе на заднем сиденье. По пути было немало мест, где я мог выпрыгнуть и смыться. Но убегать от следователя что-то не появилось желания. Мужик в строгом костюмчике, по крайней мере, не жаждет меня убить. У него другие планы.
— Теперь ты всё знаешь. Решай. — Самаров ждет моего ответа. — Ты можешь уйти, я не держу. Но в следующий раз я тебя поймаю, чтобы посадить. Если успею, конечно.
Самаров намекает, что меня могут пристрелить при задержании. Я в этом только что убедился. И даже знаю почему. У кого-то щелкнуло в башке под фуражкой, что в их обвислости виноват Парализатор. Но у меня не было такой цели! Я остановил полицейских, чтобы спасти Марго от насилия.
Марго. Марина. У меня щемит в груди от ее имени. Где она?
— Мне наплевать на вашу проблему! — срываюсь я. — У меня своя жизнь, полная дерьма! Меня заставляли участвовать в грабежах. Если бы я этого не делал, они бы покалечили ни в чем не повинную девушку! Она до сих пор неизвестно где. Я должен ее найти!
— Марину Андрееву? — спрашивает следователь.
— Вы хорошо изучили мою жизнь. А знаете, что никакой я не Соломатин, а Соломин? Тот первый пострадавший из «Серебряных ключей» мой родной дядя. Всё, что он имеет, принадлежало раньше моим родителям. А их убили! И сестру мою убили! И даже щенка! Это дядя Артур их убил. Я пришел к нему, чтобы забрать свое! Вы это знаете?
— Я всё знаю.
— Так почему же… — ком негодования застревает в горле. — Так почему вы до сих пор не арестуете его! Вы следователь, или кто!
— Я следователь. Поэтому и не арестовываю. Доказательств недостаточно.
— Как недостаточно? Я помню. Я видел его ноги. Он подошел, чтобы убедиться, что мы все погибли.
— Ты рассмотрел лицо преступника?
— Нет.
— Вот видишь.
— Он что-то еще сказал. — Я морщу лоб, пытаюсь вспомнить. — Сейчас, сейчас…
— Павел, у тебя была черепно-мозговая травма. Ты неделю лежал в коме. И твои смутные показания о ногах или словах подозреваемого ничего не изменят.
— Но почему? Где справедливость. Ведь всё досталось дяде! Это он! Он!
— Мы точно не знаем. Зато я знаю, где сейчас Марина Андреева.
— Она у него в плену!
— Нет.
— Тогда где же?
— Пойдем.
Мы входим в подъезд и долго поднимаемся на лифте. Двери распахиваются на последнем двадцать втором этаже. Самаров открывает ключом свою квартиру. Нас встречает его жена, женщина лет тридцати пяти с потухшим взглядом.
— Аня, это Павел, — представляет меня Самаров.
— Еще один, — устало бурчит женщина.
Не успеваю я разуться, как налетает вихрь пьянящего дурмана.
— Пашка!
На моей шее повисает Марина. Ей достаточно одной левой, чтобы зацепиться за меня и радостно дрыгать ногами. Я задыхаюсь от нового запаха ее чистых волос. Ее губы тычутся куда-то рядом с моим глазом, а потом спускаются влажной дорожкой к моему рту.
Это ли не счастье?
Сквозь сладкую вату объятий я слышу до боли знакомый звук. Так скрепят колеса…
Я распахиваю закрывшиеся от любви глаза и натыкаюсь на взгляд мальчика лет четырнадцати в инвалидной коляске. Поджав губы, он смотрит на наше счастье. Я невольно отпускаю Марину. Снова скрипят колеса. Мама увозит мальчика в комнату.
— Это Сергей, — говорит Марина и пытается объяснить: — В прошлом году он упал с аттракционов и…
— Мне уже рассказали, — обрываю я подругу.
Мы переглядываемся с Самаровым. Он читает в моих глазах беспомощность, смотрит в пол и устало похлопывает меня по плечу.
— Сегодня уже поздно. Переночуете у нас, и можете уходить. Я не буду мешать.
66
Солнечный луч щекочет нос. Губы мелко хватают воздух. Рот широко распахивается, готовый втянуть весь кислород в комнате, секундная пауза — и я оглушительно чихаю. Сон окончательно покидает меня, я разлепляю веки.
Надо мною светится улыбкой Марго.
— Ты так смешно морщился.
Мы спали с Марго в одной комнате. Она на узком диванчике, а мне постелили на полу. Перед тем как заснуть, Марго успела многое мне рассказать. Когда меня утащили бандиты из нотариальной конторы, ей удалось спрятаться под столом. Потом ворвалась полиция. Она хотела выскользнуть под шумок, но ее задержали. Мой дядя требовал найти и уничтожить договор дарения. Было много шума, только Самаров молчал. Он и увез ее. Марго думала, что окажется в тюрьме, а следователь прямиком доставил ее в свою квартиру. Она могла бы сто раз смыться, но Самаров обещал найти меня. Марго поверила, и дождалась.
— Он правильный мужик, — сделала заключение она.
Мне пришлось рассказать, из какой передряги меня спас Самаров.
— Следователь стрелял по своим, чтобы спасти тебя? — удивилась Марго.
— Кажется, он ни в кого не попал.
— Слава Богу! Пусть так и будет. Николай Сергеевич хороший, он нам поможет. Я отдала ему договор дарения, я прятала бумаги за пазухой. Он говорит, что правда на твоей стороне. Представляешь!
— Пока что он хочет, чтобы я помог ему.
— Как?
— Его сын Сергей. Он стал колясочником, как и я, в тринадцать лет. Диагноз такой же. Раз я встал, Самаров думает, что я знаю какой-то секрет и совершу чудо.
— А ты знаешь секрет? — глаза Марины светились в темноте.
— Ни черта я не знаю!
— Но у тебя же получилось.
— И что с того? Я же не врач. Как я помогу ему? Как?!
— Жалко. Серега классный. Раньше он занимался футболом. По серьезному, в спортивной школе при команде «Динамо». А сейчас играет в футбол на компьютере. У него получается, он мне показывал. У него куча френдов в интернете. Он там в топах среди победителей. И никто не знает, что он колясочник.
