Александр Тамоников - Солдат, который вернулся
— Так где содержат девочек?
— Не поверишь, в офисе Фроленко.
— Не понял. Там не так много помещений, сотрудников, охраны, на виду практически все.
— Не совсем так. В здании есть подвал.
— Девочек содержат как узниц? Но это же глупо.
— Их содержат так, что любой отель позавидует. Подвал оборудован по последнему слову архитектуры, дизайна и техники. Даже бассейн есть с морской водой.
Николаев погладил подбородок и спросил:
— И где же вход в этот подвал?
— По проекту — сразу из холла, но здание в свое время подвергли реконструкции, совсем незначительной, касающейся только подвала. Теперь выходить из него приходится через старую котельную.
— Это под навесом, рядом с тыловой дверью?
— Да. Очень удобно, кстати. Подогнали автобус, спокойно вывели из подвала девушек, усадили на места и вывезли в аэропорт.
— Белка знала об этом?
— Да. Однажды с ней в подвале развлекался Сеня Мореман. Это было как раз перед отправкой очередной партии. Вот Белка и увидела там апартаменты, а в них и девиц, которых на следующий день вывезли в Шереметьево.
Николаев допил пиво и осведомился:
— Значит, нам нужен тип, который приезжает смотреть девиц?
— Именно так.
— А зачем он смотрит их? Какая ему разница, кого Фрол отправит за границу? Главное, наркота, а не шлюхи.
— Такой вопрос, Рома, мы зададим этому иностранцу, если, конечно, нам удастся взять его с поличным и доказать, что он действительно причастен к трафику эферина.
— Моя задача?
— Быть при Фроле, исполнять его приказы. Теперь ты у него в фаворе. Может, повышение предложит. Скажем, должность начальника службы безопасности.
— Если она вообще есть в штате фирмы.
— Должна быть. Таким крутым особам, как Фрол, охрана необходима как воздух.
— И что? Мне соглашаться?
— Конечно! Зарабатывай деньги, пока есть возможность. Кстати, как у тебя дела с Екатериной?
Николаев вздохнул и ответил:
— Не знаю, командир. Вроде она хорошая, хозяйственная, чистюля, особо не надоедливая, в постели вполне подходит, но есть между нами какая-то межа, перейти которую не могу.
— Не любишь, значит.
— Сам не знаю, что делать. Жить с ней не в тягость, напротив, тепло и уютно, а вот представить ее в качестве жены не в состоянии.
— Понятно. Хреново, Рома.
— Да, ничего хорошего. Екатерина-то точно страдает. Она не заслуживает подобного отношения к себе. В общем, с семейной жизнью, если так можно назвать наши отношения, полнейшая непонятка. Посмотрим, что будет дальше.
Глава 9
В 6.30 вторника, 13 ноября, Николаев, стараясь не разбудить Екатерину, привел себя в порядок, оделся, выпил чашку кофе с бутербродами, приготовленными вчера, и вышел из дома. Служебная «Ауди» стояла на своем месте, у тротуара, в зоне действия знака, запрещающего остановку.
Он благополучно проехал по городу и подвел машину к воротам усадьбы Фрола. Охрана беспрекословно пропустила его. Николаев остановил «Ауди» на площадке рядом с особняком и вышел на улицу.
Сегодня было прохладно. Ночью шел дождь, сейчас дул северный ветер, несильный, но холодный, насквозь пробивающий пальто. Выкурив сигарету, он вновь сел в машину, как оказалось, ненадолго. Без пяти восемь из особняка вышел Глеб Сегин. Николаеву опять пришлось выходить из уютного салона.
— Привет, Глеб!
— Привет, — ответил один из личных охранников Фроленко, поежился и заявил: — Черт, хреновая нынче погода, да, Роман?
— Ничего хорошего.
— Сейчас только водку пить у камина.
— Почему водку и обязательно у камина? — Николаев улыбнулся. — Я бы не отказался от коньячка с лимоном, да в баньке, в обществе Белки. Кстати, ее взяли?
— Ни хрена. Исчезла шлюха, словно сквозь землю провалилась. Всю ночь ребята искали. Все места, где она могла укрыться, перевернули, но без толку.
— Может, успела свалить из Москвы?
— Аэропорты, вокзалы проверяли.
— Этого можно было и не делать. Если Белка решила уносить ноги из столицы, то наверняка под видом плечевой. Подставилась какому-нибудь дальнобойщику, а тот в ночь увез ее за сотни верст от Москвы. Могла и на электричках уйти.
— Плохо, что ты не взял ее на хате дружка Ботаника.
— Ты знаешь, почему я этого не сделал.
— Да, знаю, но босс нервничает. Подай ему Белку, да и все тут!
— А чего бояться? В полицию она не пойдет, никого не сольет, не дура, понимает, что башки лишится.
— Если только не подалась к конкурентам босса. Вот чего он опасается.
— Не подастся. Конкуренты выкачают из нее информацию и выкинут на улицу, если не прибьют. На хрена она им сдалась? Белка тоже это понимает.
— Тем не менее ее продолжают искать до сих пор.
Из дома вышел Фроленко. По физиономии босса было заметно, что он провел бурную ночь.
— Здравствуй, Роман!
— Доброе утро, Михаил Семенович.
— Издеваешься? Какое оно доброе?
— Это кому как. Для меня очень даже доброе. Мне сегодня в офисе бабки получать!
— Кому что. Ладно, все готовы?
Глеб доложил:
— Готовы!
— Тогда едем в офис.
Кортеж из трех машин покинул территорию усадьбы и в 9.00 въехал во двор офиса.
Николаев поинтересовался:
— Когда я могу получить свои деньги, Михаил Семенович?
Фроленко раздраженно повысил голос:
— Ты уже достал своими бабками! Все сполна получишь!
— Вчера вы по-другому со мной разговаривали.
Фроленко взглянул в глаза Николаева и прочитал в них недовольство, смешанное со скрытой угрозой.
— Ладно-ладно. — Босс сменил тон. — Идем в кабинет.
Фроленко, Николаев и Сегин поднялись в приемную, где их встретила секретарша.
Ирина заученно улыбнулась, поднялась из кресла.
— Здравствуйте, Михаил Семенович, доброе утро, господа.
— Здравствуй, — за всех ответил Фроленко и тут же спросил: — Быстрова еще не было?
— Нет. Он звонил где-то минут двадцать назад. Его машина стоит в пробке.
— Значит, тебе позвонил?
— Да.
— Как появится, в кабинет.
— Да, Михаил Семенович. Кофе, чаю?
Фроленко повернулся к охране и осведомился:
— Будете что-нибудь?
Николаев и Сегин отказались.
— И мне ничего не надо. Ты, Глеб, проверь офис, — многозначительно, с намеком приказал Фрол Сегину. — А ты, Роман, давай за мной!
Фрол и Николаев вошли в кабинет. Роман прекрасно понимал, что значит приказ босса, только что отданный Сегину. Глеб должен был проверить готовность девушек к смотринам, которые будет проводить некий иностранец.
Фроленко предложил Николаеву присесть на диван, сам устроился в кресле у журнального столика, набрал номер на сотовом телефоне.
— Граф, какого черта ты предупреждаешь об опоздании секретаря? Меня набрать было трудно? Как это недоступен? Я не выключал телефон. Черт, совсем забыл об этой мертвой зоне. Но ты мог перезвонить позже. Что по Белке? Ты понимаешь, чем это может обернуться? Где находишься?.. Минут через пятнадцать? Хорошо, как подъедешь, поднимайся сразу в кабинет. А что у тебя голос такой раздраженный? Ладно, жду. Да, ты созвонился с Эдди? В час? Хорошо. — Фроленко отключил телефон, бросил его на столик, взглянул на Николаева и заявил: — Вчера тебе чутье спецназовца подсказало, где может находиться Ботаник. Что оно говорит в отношении Белки?
— То, что наша красавица еще вчера свалила из Москвы. Бесполезно посылать людей в аэропорты и на вокзалы. Белка наверняка очаровала какого-нибудь дальнобойщика.
— Лучше бы ты пристрелил ее вчера!
— Да? И сейчас сидел бы в клетке местного отделения полиции, а Ботаник давал бы показания. Мне плевать, чем он занимается, но, судя по тому, какой вчера поднялся шум, в вашем бизнесе от него зависит очень многое. Он наверняка знает то, чего не надо доводить до сведения полиции. Но, повторяю, это не мое дело. А по Белке скажу так: чем дальше она свалит от Москвы, тем лучше.
— Но как они смогли спеться? Интеллигент Шестак и шалава Белка?
— А вот в этом, Михаил Семенович, извините, конечно, виноваты вы сами. Неужели на вокзалах мало шлюх? Вы каждый раз могли подкладывать Ботанику другую бабу.
— Ты прав. Но Белка хитра, сволочь. Наверняка это она подбила Ботаника на побег. Сам бы он не решился.
— А что он говорит, если это, конечно не секрет?
— Продолжает отпираться, мол, никакой договоренности с Белкой у него не было. Он, дескать, и сам был удивлен ее внезапным появлением на хате, о которой ей якобы ничего известно быть не могло.
— Понятно. Ботанику не остается ничего другого, как отрицать сговор.
— Ладно. Теперь поздно говорить об этом.
Фроленко поднялся, подошел к сейфу. Вскоре на столе лежали восемнадцать пачек стодолларовых купюр.
— Забирай! — заявил босс. — Пересчитывать будешь?
