Виктор Доценко - Икона для Бешеного 2
И тут она, не в силах более сдерживаться, заорала что есть мочи:
Сильнее трахни меня, сильнее! Еще! Еще! А–а-а! — подвывала она,
исступленно шевеля своими бедрами.
Ее тазик двигался с такой интенсивностью, что Савелий буквально парил над ее телом, рискуя очутиться на полу. Ее длинные наманикюренные ногти впились ему в спину, оставляя на коже царапины. Острыми крепкими зубами она впилась ему в плечо, приговаривая в экстазе:
О, Боже, как ты это делаешь! Как сладко ты трахаешь меня! Еще! Ты просто
прелесть! Ты — самец! Настоящий зверь! Настоящий бешеный зверь!
Маша выплеснулась нектаром с таким воплем, что Савелий с удивлением взглянул на нее, но она тут же выскользнула из‑под Савелия, скатилась на пол и застыла без движения, плотно сомкнув ресницы.
Еще не достигший пика наслаждения, Бешеный попытался вновь пристроиться к ней, но она плотно сжала ноги, а по всему ее телу прокатилась дрожь.
Погоди, милый, — тихо прошептала она. — Пока не трогай меня, хорошо? Такого оргазма у меня никогда еще не было! Дай немного привыкнуть к нему…
— она говорила так медленно, словно любая членораздельная речь давалась ей с трудом.
Савелий молча вернулся на кровать и улегся на спину, пытаясь постепенно отойти от неукротимого порыва страсти, однако его набухшая плоть была в полной готовности, напоминая собой баллистическую ракету перед запуском. Сколько миновало времени он не знал и уже хотел вздремнуть, но в этот момент ощутил влажный Машин язычок, который заскользил по его груди, остановился не мгновение на соске, потом медленно последовал вниз, исследовал мошонку, поласкал набухшую головку.
Томно простонав, Маша приподнялась над его плотью и медленно опустилась на него попочкой. Влажный клинок легко ворвался между ее ягодиц до самого конца. Девушка взвизгнула от охватившей ее страсти, замерла в страстном порыве, словно желая более чувственно ощутить его внутри себя, после чего принялась быстро подпрыгивать на нем, покрикивая в такт:
Гос–по–ди! Гос–по–ди! Как здо–ро–во! Как здо–ро–во! Толь–ко не спе–ши! Толь–ко не спе–ши!
Почувствовав, что его клинок вот–вот извергнется нектаром, Маша быстро соскочила, обхватила его губами, и, облизывая, тихо разговаривала с ним:
Какой чудесный мальчик! Сейчас тебе будет хорошо!
Она буквально вобрала его внутрь до конца, уперевшись головкой в самое горло. Томно простонала, медленно выпустила клинок изо рта и вдруг попросила:
Ударь меня, милый! Ударь по лицу! Я — блядь, жуткая блядь, потому что мне
нравится облизывать и сосать твоего мальчика, нравится трахаться с тобой, но нравится это не только с тобой! Понимаешь! Ударь меня!
Савелий легонько шлепнул ее по щеке.
Не так! Сильнее! Бей сильнее! Ты же — зверь! Бешеный зверь! Так будь же им! Не жалей меня! Не жалей свою шлюху! Ну, вдарь меня, будь мужиком!
Исполняя не очень понятную ему просьбу партнерши, Савелий ударил ее несколько раз посильней по щекам, но, конечно же, не в полную силу.
Сильнее! — выкрикнула она и вновь обхватила своими губами его стальной
клинок.
Савелий еще сильнее ударил ладонью по ее розовым ягодицам, на этот раз довольно больно.
Маша исторгла какой‑то нечеловеческий крик, и в тот же момент густой нектар Савелия бурным потоком хлынул ей в горло. В каком‑то диком экстазе, с трудом успевая глотать этот мощный поток, Маша попыталась ударить партнера по лицу, но Бешеный перехватил ее руку и до боли сжал запястье.
А–а-а! — в истоме закричала она, лаская свободной рукой свою девочку.
Затем задергалась в конвульсиях, исторгаясь своим нектаром. Это продолжалось несколько мгновений, после чего она замерла и даже, казалось, дышать перестала, зажмурившись от удовольствия.
Наконец она открыла глаза и совершенно ровным, будничным голосом констатировала:
Я сегодня кончила два раза. Давно такого не было, давно… — Потом, взглянув
на Савелия, спросила: — А тебе хорошо было, Серафимчик? Какое у тебя дурацкое имя. Ну, ничего, бывает и хуже. Например, Арнольд.
Савелий был нормальный мужик, и все эти садомазохистские штучки его никогда не привлекали. И такая ненасытная самка с такими отклонениями у него была впервые. Он вдруг ощутил какое‑то внутреннее опустошение, а кроме того, неприятно пощипывали оставленные острыми ногтями царапины на спине.
Два раза кончила, представляешь? — повторила она.
Савелий взглянул на алеющую пятерню на ее правой ягодице и вдруг еще раз больно, шлепнул по второй половине.
Кончи и в третий раз! — буркнул он.
— Да–а-а! — вскрикнула она и действительно облила его бёдра чем‑то теплым, — Как здорово! Как здорово! А тебе было хорошо, скажи, милый? — капризно спросила она, закончив дергаться бедрами.
Было, — ответил он, чтобы та отвязалась с глупыми вопросами, но это была
ошибка.
— Тогда женись на мне! — неожиданно предложила девица. — В постели у нас
все с тобой замечательно, а будет еще лучше! К следующему разу я приготовлю разные штучки–дрючки и покажу тебе, как ими пользоваться. А что ты бедный — не беда! У моих предков я единственная обожаемая дочка, а папаня мой владелец нескольких десятков коммерческих аптек в разных городах Урала. Так что денег нам хватит. Как только сходим в загс, отец купит нам в Москве квартиру. У тебя ведь и машины, конечно же, наверняка нет, не так ли?
Нет, — машинально ответил Савелий: его «Жигулями» пользовалась Джулия,
когда приезжала в Москву.
А права‑то у тебя есть?
Есть, — думая о своем, кивнул Савелий.
Значит, папаня раскошелится на две машины, — серьезно проговорила девица.
— У меня недавно смешная история приключилась. Один богатый любовник подарил мне «Ауди», а другой, как ты, бедный, ее разбил. Так что я пока без колес. Но как только мы поженимся, предки машину подарят, они давно обещают, — она тараторила без остановки, потом встала с кровати и деловито объявила: — Завтра с утра поеду за билетами.
Куда? — не врубился Савелий.
Как куда? В Челябинск, конечно. Полетим с тобой знакомиться с моими
родителями, — девица искренне удивилась непонятливости потенциального жениха.
До Савелия наконец‑то дошло, о чем лопочет эта извращенна. Хотел нахамить ей, но обратился к разуму:
Я не могу уехать из Москвы, у меня много здесь дел, а потом я женат и у меня
есть сын…
Чепуха! Разведешься! А сына я тебе и так рожу! — эта избалованная девица не
привыкла встречать преграды на своем пути.
Перед мысленным взором Савелия предстал маленький Савушка, его живая, улыбающаяся мордашка.
«Господи, зачем я здесь? Что я здесь делаю?» — с недоуменной тоской подумал Савелий и начал одеваться.
Развод мне получить непросто, — сказал он, уверенный, что этот довод
позволит ему отвязаться от назойливой девицы. — Моя жена сейчас живет в Америке.
И в чем проблема? Найдем хорошего адвоката, свидетелей, и суд признает ваш
брак недействительным, — казалось, для нее никогда не было преград.
Машина наглая целеустремленность откровенно раздражала Бешеного. Ему хотелось убраться отсюда как можно скорее и по возможности без скандала. Потому он мирно сказал:
Мне уже не двадцать лет, чтобы такие серьезные вопросы решать на ходу. Надо
спокойно все обдумать…
Да что тут думать? — возмутилась она. — Я уже все обдумала, и мы с тобой
завтра поедем к папе, там и свадебку сыграем!
Этого уже Савелий стерпеть не смог. Он обхватил руками ее плечи и встряхнул:
Ты что, дура? Какая свадьба? Какие билеты? Ты что думаешь, все можно купить?
А разве нет? — ехидно ухмыльнулась она и всем телом прижалась к нему. — Еще раз встряхни, сделай мне больно! — она явно начала снова заводиться.
Савелий понял, что физической грубостью с ней ничего не добьешься, а потому пересилил свое отвращение и тихо прошептал ей на ухо:
Сейчас мне нужно встретиться с одним мужиком, а после встречи я тебе
позвоню…
И мы решим, когда поедем в Челябинск?
Без всякого сомнения, — как можно убедительней произнес Савелий, хорошо
зная, что никогда уже больше по этому телефону не позвонит.
Прощаясь со своим «потенциальным женихом» на лестничной площадке перед лифтом, девица впилась в его губы долгим поцелуем и томно проговорила:
Я уже с нетерпением жду твоего звонка.
Выйдя внизу из лифта, Савелий столкнулся со Светланой. Увидев его, она усмехнулась:
Вы первый, у кого получилось так быстро ускользнуть от нее. Как вам это
удалось?
С помощью дипломатии, — подмигнул Савелий.
Я так понимаю, что вас я больше никогда не увижу, — с грустью заключила
Светлана.
Шарик круглый, — уклончиво ответил Савелий. — Не попадайте больше в
неприятности, — напутствовал он.
Постараюсь… Еще раз спасибо вам! Храни вас Господь! — она перекрестила
его, чмокнула в щеку и вошла в лифт.
Очутившись на улице, Савелий почувствовал, что хочет забыть все, происшедшее с этой придурошной девицей, как дурной сон. Бурный животный секс, которому они предались с Машей, оставил его выжатым и опустошенным, не столько физически, сколько морально. Казалось, что он только что прикасался к чему‑то мерзкому и противному.
