Уоррен Мерфи - Пир или голод
– Не смей на меня шипеть, мерзкая тварь! Таракан даже усом не повел.
И тогда Чиун наступил на таракана ногой, обутой в черную кожаную сандалию.
Вюрмлингер застонал и, воздев костлявые руки, вскрикнул:
– Зачем вы убили бедняжку Агнес?
– Лучше подумай о себе, – посоветовал ему Римо. – Первым делом объясни нам, почему у тебя на стенке висит этот плакат?
– Я же сказал, это Таинственный Повелитель Пчел!
– Ну и что?
– В детстве он был моим героем, моим идолом, кумиром! Я боготворил его.
– Теперь-то ты уже далеко не ребенок. А в твоей спальне персонаж из детских комиксов...
– Я все еще... все еще очарован им. Он был хозяином и одновременно другом насекомых. Именно этот персонаж комиксов, можно сказать, предопределил выбор моей профессии и до некоторой степени даже образ жизни. Мне понравилось его кредо.
Римо нахмурился.
– Что-то не припомню никакого кредо...
Вюрмлингер так и просиял:
– Как, вы тоже были поклонником Повелителя Пчел? – радостно пробормотал он.
– Ну, поклонник – это уже слишком, – нехотя протянул Римо. – Просто мне довелось прочитать несколько выпусков, случайно...
– А какой выпуск вам понравился больше всего? Помните?
– К черту комиксы! Ты что же, хочешь сказать, что плакат висит у тебя на стене с самого детства?
– Именно так, с ноября 1965 года. Я не выбросил ни одной книжки комиксов про Повелителя Пчел. Я их все бережно храню...
– А зачем?
– Сейчас они стоят целую кучу денег. Куда выгоднее, чем если бы я вложил тогда эти деньги в золото. Не верите? Взгляните сами. Там, под кроватью...
Под кроватью стояли три большие белые картонные коробки. Римо подтянул к себе одну из них, шуганув при этом выскочившего откуда-то паука.
– Осторожнее! Не покалечьте моих друзей, – жалобно протянул Вюрмлингер.
– Друзей? Я вижу только паука.
– Это паук-волк, он питается клещами, которые портят бумагу, а значит, и книги.
Коробка оказалась доверху наполнена старыми комиксами, причем каждая книжка была тщательно обернута и вставлена в специальный картонный держатель.
Первая была озаглавлена: «Истории, которые вас удивят». На обложке – Повелитель Пчел боролся с огромным навозным жуком на фоне египетских пирамид.
– Ого! А вот эту я помню! – воскликнул Римо.
– Какую?
Римо протянул книжку ученому, и в глазах Вюрмлингера зажглась неподдельная радость узнавания:
– «Берегись навозного жука». Это была одна из самых любимых моих книжек. Помните? Повелитель Пчел обнаружил в музее мумифицированного навозного жука и случайно оживил его. Между ними произошло семнадцать интереснейших схваток, пока Повелителю Пчел не удалось наконец найти способ вернуть жука в египетскую пирамиду в Карнаке. Они расстались чуть ли не друзьями, да так трогательно! Навозный жук ведь вовсе не собирался как-либо вредить Повелителю Пчел. Просто в самом начале электронный шлем был несовершенен и Повелитель Пчел не мог свободно общаться с жуками. А потом наконец стало ясно, что все несчастья и беды, которые принес этот жук человечеству, были вызваны именно тем, что его не понимали. А вам ни разу в голову не приходило, что миром когда-нибудь будут править не люди, а жуки?
– Жуки? Скорее уж тараканы, – пробормотал Римо. Вюрмлингер вздрогнул, вспомнив о гибели Агнес.
– Нет, не тараканы, а именно жуки, потому что они выносливее и отважнее.
Римо положил книжку комиксов на место и сказал:
– Твои сказки меня не убедили.
– Это вовсе не сказки, – обиженно пробубнил доктор.
Римо же принялся энергично загибать пальцы:
– Итак, что мы имеем на данный момент? Некий умник, убивающий людей, величает себя Повелителем Пчел – раз.
Вюрмлингер скептически повел бровью, но промолчал.
Римо тем временем продолжал:
– Кто бы это ни был, но нападал он только на тех людей или предметы, которые так или иначе были связаны с изобретениями против насекомых, как, например, устойчивый к вредителям новый сорт кукурузы, – это два. Иногда он убивал только для того, чтобы замести следы предыдущих преступлений. Все сказанное означает, что этот некто большой любитель насекомых. Вюрмлингер, а ведь ты тоже большой их любитель? Просто я не страдаю инсектофобией[9], – гордо произнес ученый. – Тем не менее это вовсе не значит, что во всем вышеперечисленном виноват именно я.
– Ха! – воскликнул Чиун. – Он даже разговаривает, как Повелитель Пчел!
Вюрмлингер в ответ только поморщился.
– Да к тому же еще и большой знаток пчел! – подхватил Римо.
– Что касается пчел, то все люди должны заботиться о них, – возмущенно произнес доктор. – Пчелы – настоящие друзья человека. Они опыляют множество растений, начиная с цитрусовых и кончая клюквой! Если бы не пчелы, через пару лет на всей планете наступил бы голод. А США находятся сейчас на пороге самого настоящего пчелиного кризиса!
– Вот именно, – грозно произнес мастер Синанджу, – и устроителем его являешься ты, любитель насекомых!
– Нет! Я имею в виду не этот кризис! Сейчас я говорю о гораздо более серьезной и неотвратимо надвигающейся катастрофе, чем несколько человеческих жертв в результате пчелиных укусов.
– Ну-ка, ну-ка, объясни! – потребовал Римо.
– Видимо, это время войдет в историю человечества под названием «Великого американского краха пчел». Вот уже пятый год подряд численность диких пчел неуклонно уменьшается, и виной тому не только человеческая жестокость, но и продолжительные засухи, и суровые снежные зимы. На всем континенте пчелы гибнут от клещей и смертельных болезней!
– У пчел есть свои болезни? – недоверчиво переспросил Римо.
Вюрмлингер указал пальцем на окно спальни и воскликнул:
– Слушайте!
Ассасины прислушались. Там, за окном, печально жужжали медоносные пчелы, пораженные клещами и гнильцом.
– Самые обыкновенные медоносные пчелы... Когда я улетал в Лос-Анджелес, они были совершенно здоровы. А теперь, оказывается, они поражены клещами. Некоторые даже заболели гнильцом, смертельной болезнью, превращающей бедную пчелу в кусочек вязкой массы. Уж если даже мои пчелы не избежали таких болезней, то скоро погибнут и все остальные – и дикие, и домашние...
Римо вопросительно взглянул на Чиуна. Мастер Синанджу сохранял бесстрастное выражение лица.
– Ну ладно. Допустим, все, что ты сейчас нам рассказал, – правда, – начал Римо.
– Истинная правда! – взволнованно воскликнул Вюрмлингер.
– У нас есть психологический портрет предполагаемого преступника, составленный специалистами ФБР, и это – вылитый ты! Специалисты уверены, что Повелитель Пчел является генетиком, а ведь вся Америка теперь знает про твои генетические опыты с насекомыми, Франкенштейн ты этакий!
– Мои генетические эксперименты – всего лишь эксперименты, и не более того.
– А как же стрекоза с глазами по всему телу? Кстати, где она? – поинтересовался Римо, оглядывая спальню.
– Она в лаборатории. Там у меня полно не совсем обычных насекомых. Что же касается стрекозы, то это просто наглядная иллюстрация успехов генной инженерии. Видите ли, мне удалось открыть ген, который отвечает за образование глаз. Пересадив его на другие части тела, я получил ожидаемый результат – повсюду появились глаза. Они, правда, не настоящие, они не видят, потому что не связаны с мозгом. А внешне вот ничем не отличаются от настоящих.
Римо недовольно нахмурился.
– А прочие твари?
– Признаюсь, я экспериментировал с титановыми протезами.
– Протезы для пауков? Зачем? – сурово спросил Римо.
– Видите ли, пробные эксперименты могут найти применение в изготовлении более совершенных протезов для людей.
– Ну да! А пчел-убийц ты вывел с такой же целью?
– Что за ерунда! – возмутился Вюрмлингер.
– Если ты сумел пересадить ген, отвечающий за образование глаз, то почему бы тебе не пересадить ген, отвечающий за образование жала? – многозначительно проговорил Римо.
– Что ж, вполне достижимо, – задумчиво произнес ученый, – но это будет совершенно безобидная затея, если не создать одновременно и железу, вырабатывающую нейротоксин, а вот такое пока что вряд ли возможно. – И он решительно замотал головой.
Взяв его за локоть, Римо настойчиво предложил:
– Давай-ка заглянем к тебе в лабораторию.
Лаборатория находилась в самом дальнем конце дома. Это была большая полукруглая комната с коричневыми стенами и небольшим круглым оконцем. Едва дверь распахнулась, как в нос любопытствующим ударила жуткая вонь.
Мимо пролетела стрекоза, и Чиун молниеносным взмахом длинного ногтя рассек ее надвое. Обе части насекомого упали на пол, и не успели утихнуть предсмертные судороги, как откуда ни возьмись появился шустрый паук: он вмиг утащил жертву под лабораторный стол.
Вюрмлингер закрыл глаза, морщась от боли.
Здесь же, в лаборатории, было полно муравейников, террариумов со сверчками и огромное количество всевозможных жучков, сновавших среди бесчисленных пробирок и прочего лабораторного оборудования.
