Лев Пучков - Пасынки Джихада
— Это отец? — уточнил Иванов.
Султан шумно сглотнул, ничего не ответил, но утвердительно кивнул головой. Стало быть, мы имеем счастье лицезреть тутошнего вайнах-ского авторитета Арсена. А Султан…
— Виновен, — выдал вердикт Костя. — К гадалке не ходи. Теперь осталось выяснить, где взял и у кого.
— Да это не проблема, — Петрушин с Васей тоже вошли во двор — чего уж теперь церемониться, раз Костя сказал. Пять минут — и у нас полный расклад…
Султан так перепуган, что даже не отреагировал на вопрос отца — самого главного человека своей жизни. Это непорядок. Более того, по меркам вайнахов, это полный бардак. В общем, выдал парень себя с головой.
— Скажи отцу, — я по-свойски хлопнул Султана по плечу.
— Что сказать?
— Кто мы такие и зачем к тебе пришли.
— Это ко мне, — сказал Султан, глядя в землю. — Сейчас они уйдут…
— Да, мы уйдем… — Иванов взял Султана под руку и неспешно повлек его к крыльцу. Мы пошли следом. — Если ты быстро ответишь на все вопросы.
— Какие вопросы?
— Сначала пару слов о твоем положении. Ситуация очень простая…
— Что хотят от тебя эти гяуры? — с тревогой спросил Арсен, вынужденно напрягая голос: развели тут расстояния, до крыльца — метров двадцать!
— …У нас есть «паленая» тачка, в ней — труп и двое угонщиков, которые сдали тебя с потрохами. Ситуация имеет два варианта развития событий. Вариант номер один: ты быстро, без запинки, совершенно искренне расскажешь нам, откуда у тебя «мерс» с трупом и где сейчас эти люди…
— У тебя со слухом неважно? — еще более возвысил голос Арсен. — О чем вы там шепчетесь?!
— …Второй вариант: усадьба окружена, нужна всего лишь одна команда, чтобы началась полномасштабная полицейская операция. Делаем тщательный обыск, допрашиваем с пристрастием — знаешь, такая старая детская игра: «что найду — мое»…
— Не хер тут, проходите! — отвязно крикнул за забором нетрезвый Глебыч. — Давай, валите, тут вам не цирк!!!
Ага, тут же что-то типа «Второго Магаса».
Публика интересуется, зачем военные пожаловали. Прямо как в зоне боевых действий, круговая поддержка и солидарность всех кавказских братьев!
— Окна, — шепотом выдал Вася, устремляя замороженный взгляд в противоположную от дома сторону.
— Эй, оставьте его в покое! — видимо, вопль Глебыча переполнил чашу терпения хозяина дома — он запахнул полы халата и начал спускаться с крыльца. — Давай, меня спросите, я тут за все отвечаю…
— …Думаешь? — эхом отозвался Петрушин.
— Сто пудов, — Вася втянул голову в плечи. — В каждом окне по стволу…
Сердечко мое от неожиданности подпрыгнуло на месте и ухнуло куда-то в желудок. Вот так ни хрена себе, новости…
— Мы в жопе, господа, — Вася скорбно цыкнул зубом. — Если автоматы — завалят в две секунды…
— Как скомандую — все к стене дома, под окна, — едва слышно пробормотал Петрушин, избегая глядеть в сторону дома. — Там мертвая зона…
Иванов с Костей в недоумении переглянулись и пожали плечами. Какие окна, какие стволы?
Султан, бледный, как дембельский подворотничок, развернулся едва ли ни всем корпусом к дому и уставился на окна. Сдал, гаденыш!
— К бою!!! — рявкнул Петрушин, прыгая на Костю с Ивановым и стремительно сметая их под окна дома.
— Дзиньк! — в трех окнах, глядевших во двор, практически одновременно, негромко звякнули стекла.
Это не мы виноваты — это такое явление природы. Нормальное явление, если за окном притаился обученный воин, который собирается малость пострелять. Потому что удобнее сначала прикладом разбить стекло, а потом уже вести огонь. Всего лишь какая-то секунда, при обычном шоке внезапного нападения эта секунда роли вроде бы не играет…
Мы с Васей щучкой прыгнули следом за более опытным товарищем и прилипли к стене под окнами.
— Та-та-та-та!!!
Три длинные очереди, взахлеб перебивая друг друга, запоздало проштопали пространство двора. На том месте, где мы только что стояли, расцвели мрачные фонтанчики из асфальта и каменного крошева. Султан громко крикнул и упал на колени.
— Стук!
Вслед за очередями, без паузы, из окна во двор скакнули два ребристых зеленых «яичка». Как резвые мячики, спружинили об асфальт, подпрыгнули пару раз и подкатились оба к Султану, который раскачивался на месте, вцепившись руками в правую ногу.
— П…дец, приехали, — отчетливо произнес Вася, вжимаясь в асфальт и прикрывая голову руками…
Да, это даже без вариантов. Две «эфки» в пятнадцати метрах — хоть и лежим, достанется всем по самое не балуйся! А сделать уже ничего нельзя — за два оставшихся мига чисто физически нечего не успеешь…
Арсен, которого начало военных действий застало менее чем в десятке метров от нас, какое-то мгновение смотрел на сына, затем грузным коршуном метнулся к нему, оттолкнул в сторону, сердито пробормотав по-своему:
— Какой же ты непутевый…
Потом сгреб гранаты в кучу и упал на них животом…
Это я рассказываю долго — все виделось мне, как в замедленной съемке или страшном затяжном сне. А на деле, понятно, все длилось в пределах трех секунд. Запал у нас горит четыре секунды, минус время на бросок, дальше считайте сами…
— Ба-бах!!!
Рвануло как-то глухо… Привыкшие мы к сочному лопанью гранат, а сейчас было совсем иначе — даже в ушах не звенело и знакомая временная глухота была такой сглаженной и ненавязчивой… Меня обдало жаркой волной, какими-то мерзкими брызгами, на голову шлепнулось что-то теплое…
— Нате, — Петрушин с Васей, приподнявшись, синхронно сунули в окна по гранате и во всю прыть бросились к двери в дом.
Я, пригнувшись, последовал за ними. Иванов с Костей так и лежали, ошалело хлопая глазами и размазывая по лицам то, что прилетело от Арсена…
— Ту-дыт!
А сейчас рвануло как надо — хоть и в доме, но сочно и разухабисто. Окна дружно харкнули во двор остатками стекла и фрагментами переплетов. Из дома раздался вопль, полный боли.
Впрочем, вопль я слушал уже внутри — не успел звук взрыва оформиться в эхо, Петрушин влетел в дом, а мы за ним следом, привычно разобрав сектора.
— Тюк!
В гостевой, или «кунацкой», было трое. Один еще жил и сообщал об этом истошными воплями. Вася добил его выстрелом в голову, я тем временем последовал за Петрушиным, который приставными шагами двигался по длиннющему коридору к соседней комнате.
Неожиданно Петрушин сильно прыгнул назад, сшибая меня свой могучей спиной на пол…
— Та-та-та!
…и тотчас над нами шарахнула оглушительная очередь.
— Тюк! Тюк! Тюк!
Пистолет в руках Петрушина три раза едва заметно скакнул, силуэт в конце коридора рухнул на пол.
— Чего разлегся — вперед!
Вперед, так вперед… Мы не успели добежать до конца коридора, когда в самом начале — в том месте, где коридор поворачивает на кухню, стена начала плеваться солидными кусками штукатурки, как будто какой-то взбесившийся шахтер с маху садил по ней киркой.
А с улицы, со стороны палисадника, раздавались мерные очереди пулеметов. Расторопные омоновцы чего-то там такое увидели и без спросу включились в работу.
Перемещаться в том направлении было нельзя, как, впрочем, и вообще ходить по коридору — мы прихватили Васю и ползком вернулись во двор.
Омоновцы стреляли, пока патроны не кончились, длилась вся эта благодать минуты полторы, не меньше!
А потом стало очень тихо…
Иванов связался с омоновцами (пока стреляли, они не отвечали — видимо, недосуг было) и попросил прекратить баловать. Те обещали — больше не будут.
Мы обошли дом, на женской половине обнаружили трех женщин и двух девчонок лет десяти-двенадцати. Одна девочка была ранена в руку по касательной — шальная пуля залетела. Женщины сами бинтовали ее, вопреки обыкновению, все делали молча, не вопили, только смотрели с тяжелой, почти осязаемой на ощупь ненавистью…
Из «гостей» Муратовых никто не ушел. Было их пятеро, и все умерли от естественных для моджахеда причин. Один, самый шустрый, попытался рвануть через окно кухни на параллельную, вот по нему как раз и долбили омоновцы. Разнесли — как тот старенький дуршлаг…
Затем началась обычная в таких случаях суета. Во дворе выл Султан, стоя на коленях перед растерзанным телом отца. Именно выл — надрывно, тонко, с такой болью, что аж в дрожь бросало.
Иванов кому-то звонил по своей мобиле. Наверное, рассказывал Власову, как это мы тут «на минутку заскочили кое-что уточнить».
Командир омоновцев торопливо разговаривал с кем-то по рации. Докладывал, отчего это тут получился такой шум. Скоро здесь будет полно народу и нам не дадут работать. Поэтому, пользуясь «оперативной паузой», следует кое-что сделать.
Я сходил к нашей пострадавшей «Ниве» (без бампера, без кожуха, радиатор чуть ли не всмятку — как не потек, одному механическому богу известно!), взял свою камеру и принялся снимать трупы. Лица крупным планом. Двое получились отвратно, гранатные осколки сильно подпортили физиономии.
