Виталий Гладкий - Месть обреченного
А здесь, в Бразилии, даже шлюхи, кроме португальского, разговаривали на испанском, немецком, английском и еще черт его знает на каком количестве местных диалектов.
Не говоря уже про официантов, которые, казалось, понимали даже китайский.
Короче говоря, эта лахудра меня дожала.
Глядя на нее исподлобья, я медленно и обстоятельно пересказал все португальские ругательства, какие только помнил по случайным урокам Эрнесто.
Не знаю, что эту девицу больше убедило заткнуться – мой монолог или взгляд, – но ее пышные губы бантиком вдруг превратились в узкую полоску, а под румянами проступила сероватая белизна.
Но благостное молчание за нашим столом царило недолго. На какое-то время опешивший господин в полосатых штанах опомнился и решил проучить наглеца-иностранца, так непочтительно обошедшегося с дамой.
Он картинным жестом отшвырнул салфетку, схватил меня за плечо и рявкнул неожиданно густым басом:
– Как смеешь, ты?! Или захотел по мордам?
И в следующее мгновение толстяк потерял не только дар речи, но и способность что-либо соображать – небрежным движением перехватив его ладонь, я сжал ее до хруста в костях.
По-моему, он по меньшей мере секунд на пять потерял сознание от боли в раздавленных пальцах, а затем, очнувшись, захлебнулся так и не вырвавшимся криком.
В дальнейшем все происходило как в немом кино: не сводя с меня ошалевших глаз, компашка словно по команде поднялась и, едва не кланяясь, отправилась восвояси.
Вскоре их место заняла влюбленная парочка, которой не только я, но и все присутствующие были до лампочки. А мне наконец принесли легкий коктейль и благоухающее шурраскиньо[5]…
Эсмеральда, или, как ее звал Эрнесто, "глупышка Эсси", появилась ближе к полуночи.
Она уже была навеселе и в на удивление приличной компании, состоящей из трех девиц, изображающих из себя воспитанниц монастырского пансиона, и двух молодых ребят, судя по одежде, отпрысков состоятельных семей.
Завидев меня, она искренне обрадовалась:
– Мигель! О Санта-Мария, какая приятная неожиданность…
Имя Мигель значилось в моих прежних документах, а потому я не стал разубеждать ее в ошибке. Тем более, что наша встреча в "Эмбире" должна быть мимолетной и быстротечной.
Поболтав в сторонке о том о сем, я признался, что потерял адрес и телефон Эрнесто и что он мне очень нужен.
– Как, разве ты ничего не знаешь? – удивилась Эсмеральда.
– А что я должен знать?
– О-о, Мигель, это такая история! Эрнесто ищет вся полиция Бразилии. Он с кем-то не поладил… ну и сам знаешь, как это бывает между мужчинами…
– Не знаю. Просвети.
– Эрнесто его застрелил!
– Черт! – вырвалось у меня совершенно искренне. – Какая жалость…
Естественно, "глупышка Эсси" не знала, чем на самом деле занимается благовоспитанный и богатый сеньор Эрнесто.
Но, надеюсь, она не забыла, что ее возлюбленный называл Мигеля своим лучшим другом.
Правда, все это говорилось на хорошем подпитии… – Я так по нему скучаю, Мигель… Эсси сморщила жалобную мину.
"Особенно по его деньгам…" – добавил я невысказанное.
Впрочем, мне ее страдания, пусть и не очень искренние, были сейчас близки – мои надежды, судя по всему, уже летели под откос.
– Где он сейчас? – спросил я требовательно, жестко глядя в большие наивные глаза девушки.
– Честное слово – не знаю.
– Эсси, поверь, это очень важно – то, что я хочу ему передать. Есть хороший шанс, если он еще в Бразилии, эмигрировать за рубеж. Мне нужен хоть какой-нибудь след. Он мой друг, и я для него все сделаю. Я помогу ему.
Мне кажется, врал я вдохновенно.
– Ты правду говоришь?
– Я что, похож на тайного агента полиции? – Конечно нет. Но все-таки…
Она колебалась.
– Если ты любишь Эрнесто, если хочешь, чтобы вы снова встретились где-нибудь на престижном заграничном курорте, – добавил я елею на ее душевную рану, – помоги его отыскать. – О-о, курорт… "Глупышка Эсси" блаженно улыбалась. – Курорт – это здорово…
– Как мне связаться с Эрнесто? – продолжал я гнуть свое.
– Есть один человек… – после некоторой заминки наконец тихо проговорила Эсси. – Я его никогда не видела, но однажды Эрнесто дал мне телефон этого человека и сказал, что если вдруг он уедет в срочную командировку, то я всегда могу его отыскать. И еще: Эрнесто предупредил, чтобы я не настаивала, если этот человек ответит отказом, – значит, так нужно.
– Ты ему звонила?
– Да, – призналась Эсси, покраснев.
– Ну и что?
– Мне сказали, что я ошиблась номером.
– Ты помнишь этот номер?
– Конечно!
– Скажи мне.
Она сказала, наморщив свой прелестный носик и хмуря брови.
– Тебе отвечал мужчина?
– Сначала женщина…
– Ты звонила два раза? – Три… Эсси виновато опустила глаза.
– А ты, случаем, не знаешь, в каком районе находится дом, где установлен этот телефон?
– Знаю, – вздохнув, призналась Эсси. – Я была там.
Вот тебе и "глупышка Эсси"! Чего не сделаешь ради любви…
– Адрес, – потребовал я, она безропотно продиктовала. – Это квартира, частный дом или офис? – Оружейный магазин… Эсси решительно отмахнулась от своих приятелей, которые ее уже заждались. – Большой магазин.
Оружейный магазин… Неплохое место для арсенала киллеров – все на виду и кто заподозрит?
Значит, хозяин магазина – доверенное лицо корпорации наемных ликвидаторов, на которую работал Эрнесто до встречи со мной. Или просто связной?
Нет, не похоже. Не тот уровень.
Скорее всего, Эрнесто был с ним в дружеских отношениях. Могу ли я заявиться к этому человеку?
Вопрос не из самых легких. Чтобы просто побеседовать? А не поддерживает ли он связь с Тимохой, который очень даже запросто мог иметь отношение к оружейному магазину по вполне понятным причинам?
И если это так, кто даст гарантии, что Крученый не узнает о моем появлении в Сан-Паулу? Никто.
Поговорить с хозяином магазина, если понадобится – с пристрастием, узнать, где находится Эрнесто и шлепнуть этого оружейного кладовщика?
Неплохая идея, за исключением одного пунктика – случись так, за мной по всему миру будут гоняться лучшие ликвидаторы корпорации.
А что они вычислят, кто отправил на тот свет их доверенного человека, практически можно не сомневаться. Этого мне только и не хватало…
Что делать? Вечный вопрос, черт его дери…
Попрощавшись с Эсмеральдой и поблагодарив за информацию, я уже было направился в раздумьях к выходу из пулькерии, как вдруг меня окликнул улыбчивый официант:
– Сеньор Мигель! Вас просит зайти хозяин.
Для меня было, конечно, неожиданностью, что двухметровый детина знает мое имя – пусть и вымышленное, но все же…
Похоже, Эрнесто, который, как мне тогда казалось, знал держателей всех притонов Южной Америки, по пьянке распустил язык.
Впрочем, могло быть и иное объяснение – длинные уши официанта, чисто профессиональная особенность.
Но, как бы там ни было, а меня звал сам хозяин "Эмбиры", дородный дон Мануэль, с виду добродушный увалень, любитель сладкого и старины, но на самом деле, как меня "просветил" Эрнесто, обладатель такой "богатой" биографии, которая не снилась даже средневековым флибустьерам.
Что нужно от меня дону Мануэлю?
Конечно, он знал, что я друг Эрнесто, но мы с ним никогда не перебросились даже парой слов, только раскланивались.
Ловушка? Кто и зачем? А вдруг Мануэль хочет сообщить что-то важное? Например, о том, где скрывается Эрнесто…
С этими мыслями я шел вслед за официантом по обшитому деревянными панелями коридору, каждым своим нервом ощущая пока еще не совсем оформившееся в сознании чувство надвигающейся опасности. – Сюда, – любезно отворил резную дверь улыбчивый негр.
И посторонился, пропуская меня внутрь.
Дон Мануэль сидел в конце длинной комнаты и посасывал потухшую трубку. Завидев меня, он любезно улыбнулся и махнул рукой, приглашая подойти поближе.
Мне почему-то его улыбка не понравилась. Но я, внутренне сжавшись и готовясь к любым неожиданностям, ступил вперед шаг, другой, третий…
А вот к тому, что случилось дальше, я готов не был.
И не мог быть готовым: пол подо мною вдруг разверзся, и я, не успев ни среагировать, ни даже удивиться, полетел, как мне показалось, в бездонный колодец…
Опер
Чтобы не "светить" Палыча, я решил поговорить с ним у него на работе, в исполкоме. Я даже не стал ему звонить, опасаясь прослушивания.
В том, что Палыч на "боевом посту", я не сомневался. Он был служакой до мозга костей, и если бы даже земля рушилась, мой бывший шеф не мог позволить себе покинуть рабочее место раньше шести вечера.
Я не ошибся – Палыч трудился в поте лица.
На удивление, несмотря на его весьма незначительный чин в исполкомовской иерархии, у Палыча был отдельный кабинет.
Правда крохотный, как детская спальня, с одним узким окном и ветхозаветным письменным столом из карельской березы – райкомовским наследством, обломком крушения компартии – но все же, все же… -… Недосыпаешь?
