Мистерия в Турине (Плохая война – 6) - Алексей Вячеславович Зубков
— Марта?
— В порядке.
— Марио?
— Живой.
— Еще живые есть?
— Я, кажется, жив, — простонал с мостовой раненый швейцарец.
— Тони! Тони! Дьявол!
— Не зови его, — сказала Марта.
Она забросила разряженный пистолет в карету и пошла разбираться со спутавшимися упряжками.
— Кого не звать? Тони? — не понял Макс.
— Нечистого.
На втором этаже открылось окно.
— А что это вы тут делаете? — поинтересовался скрипучий голос, — Вот я декуриону пожалуюсь!
Интересно, как далеко до городских ворот и слышала ли выстрелы стража? — подумал Макс. Пусть ворота открыты, но дежурная стража там должна быть.
— Максимилиан, пожалуйста, останься и разберись с тем, что ты тут натворил, — сказала Шарлотта, — Любезные кавалеры меня проводят.
— У нас есть запасной кучер? — недовольно спросил Максимилиан.
Спорить он не стал, потому что бросить дохлых разбойников еще можно, но своих людей надо прилично похоронить.
— В любом случае, это не ты, — ответила Шарлотта, — Марио?
— Лучше я, — сказала Марта, — Я умею.
Кортеж тронулся. От церкви святого Валентина подъехали Антонио Кокки и брат Витторио.
— Где вы были, когда вы были нужны? — строго спросил Максимилиан.
— Отвлекли двух ваших главных противников, — ответил Кокки.
— Это тех, которые потом подъехали верхом и которых спугнули рыцари Маргариты Австрийской?
— Наверное. Я не видел.
— Мы вызвали их на парную дуэль, — сказал Витторио, — Только они сработавшаяся пара, а мы — нет. Загнали нас в реку, скинули с берега. Ноги по колено мокрые, так и простудиться недолго.
— Кто? — спросил Макс.
— Алессандро Петруччи и Фернандо Пичокки. Генуэзцы.
— Стоило ожидать. Ладно, будем считать, что от вас польза была. Теперь надо здесь прибраться. Антонио, разберетесь? У вас, кажется, есть в Турине хорошие знакомые по этому профилю.
— Разберусь, — ответил Кокки, — С чем угодно за ваши деньги.
— Не мои, — пожал плечами Максимилиан и передал ему мешочек серебра.
Подъехал Бонакорси. Верхом. Живой-здоровый.
— Лошадь понесла, — извиняющимся тоном сказал он, — А то бы я ух!
— Помоги сеньору Антонио. Здесь могут быть раненые, — ответил Максимилиан.
Рыцарь поскакал догонять свой обоз, а фехтмейстер и доктор остались решать дальнейшую судьбу покойников, лошадей и ценного имущества. Брат Витторио никаких указаний не получил и тоже уехал.
— Как добрались? — спросил викарий.
— С трудом, — ответила Шарлотта, — Нам помешали недоброжелатели. Кажется, это были генуэзцы. Меня спасли рыцари Маргариты Австрийской.
— К сожалению, я ничем не мог помочь. У меня, как у духовного лица, совершенно нет своих солдат.
— А брат Витторио?
— Брат Витторио — человек Его Высокопреосвященства, а не мой. Рад, что с Вами все хорошо. Гостевые апартаменты ждут гостей. И с прислугой у нас полный порядок. Не угодно откушать? Может быть, ванну?
Часть 2
Второе сословие заботится о спасении души
Сын боярский Устин Умной, он же Justinien Spirituel в переводе на французский, проделал долгий и нелегкий путь, чтобы добраться из родной Москвы до далекого Турина.
Летом текущего года крымские и казанские татары дошли до Москвы. Устин честно сражался в конном строю, но пропустил сильный удар в голову и попал в плен. Рынок в Крыму, скамья на османской галере. Капитан предлагал всем желающим принять ислам и служить султану, но Устин отказался.
Не прошло и пары месяцев, как галера, где греб Устин, проиграла абордаж генуэзскому галиоту «Пегас». Христианам предложили свободу в обмен на латинское причастие. Устин снова отказался и снова попал на весла.
Капитану «Пегаса» гребцы нужны были больше, чем социальная справедливость, а на скамьях у него и так большей частью сидели христиане. Преимущественно, католики, хотя попадались и православные греки. В Генуе, в отличие от Венеции, предпочитали не искать добровольцев на весла, а сажать на галеры преступников, военнопленных и просто купленных на рынке рабов.
Еще через месяц «Пегас» взяли на абордаж отчаянные немцы. Оруженосец, священник и трое разбойников выдали себя за курьеров, поднялись на борт и считанными фразами подняли восстание гребцов. Устин выступил на стороне тех, кто обещал ему свободу.
На этот раз ему повезло. Он получил и свободу, и столько трофеев, сколько смог унести. Возглавлявший атаку Фредерик фон Нидерклаузиц, оруженосец лет пятнадцати, ничего не требовал и ни к чему не обязывал. Немец вежливо попросил Устина о помощи, и Устин, конечно же, не отказал. Было бы свинством не отплатить за свободу. Помощь состояла в том, чтобы немного поскакать верхом и чуть-чуть при необходимости помахать мечом.
Со слов Фредерика, он напал на «Пегас», чтобы отбить золото, украденное у короля Франциска и доставить его по назначению, в армию короля. Целых четыре телеги золота в монетах и слитках. Устин посчитал, что это достойная цель и помог золотому обозу добраться до городка Вогеры. По пути на обоз напали предыдущие владельцы, но разношерстная ватага, которую собрал дядя Фредерика Максимилиан де Круа, с немалыми усилиями отбилась.
В Вогере золотой обоз постучался в двери сеньора Галеаццо Сансеверино, верного рыцаря короля. Сансеверино отжал двадцать три тысячи дукатов, приставил к золоту эскорт в двадцать три тяжеловооруженных всадника, и обоз на следующее утро двинулся дальше.
Устин же получил не оговоренное заранее, но справедливое вознаграждение в две тысячи генуэзских дукатов и остался в гостях у Сансеверино. Но не в Вогере, а вместе с хозяином города выехал в Турин. Сансеверино обещал представить Устина к двору короля Франциска, чтобы гость из далекой Московии с королевским обозом легко добрался до Парижа, а оттуда морем домой через Кале и Новгород.
Сам Устин не смог бы так хорошо со всеми договориться, потому что кроме русского говорил по-татарски, по-польски и на восточном диалекте немецкого, который плохо понимали западные немцы. Но Бог послал ему персонального переводчика с польского и восточно-немецкого на французский и все прочие языки. Старого монаха по прозвищу Книжник, который раньше служил госпиталием в монастыре и принимал паломников, идущих в Рим из Восточной Европы.
Вместе с Фредериком фон Нидерклаузиц в освобождении Устина принимал участие отец Тодт, ранее известный на суше как Безумный Патер. Духовным образованием он не мог похвастаться, потому что много лет назад купил приход за свою долю военных трофеев. Происходил он из швейцарской глуши, а прозвище заслужил тем, что окормлял своих прихожан
