Боевой сплав - Сергей Иванович Зверев
– Без вездехода мне не дойти, – уныло сказала девушка.
– Но, кроме тебя, тут есть еще и другие люди, – пожал Самсонов могучими плечами. – Ничего, доберемся. И не таких таскал.
Марина ойкнула, когда игла воткнулась в ее ногу. Бросив шприц, спецназовец подождал немного, чтобы лекарство начало действовать, а потом осторожно поднял девушку с земли. Марина еле сдержала стон, а может, от боли она опять чуть не провалилась в обморок. Самсонов посмотрел в ее лицо, искаженное болью, и вздохнул. Он знал, что каждый шаг будет даваться ей с трудом, и ему пришлось взять на себя не только ее вес, но и бремя ее страданий. До оказания квалифицированной медицинской помощи было еще далеко, им предстояло целый день идти через густой лес Алтая. Марина услышала голос Усова, когда тот сбегал сверху к ним. И потом они двинулись в путь.
Его руки крепко обнимали ее тело, поддерживая и оберегая от дополнительной боли. Голос его был тих и уверен: он шептал ей слова поддержки, уверяя, что скоро они дойдут и все будет в порядке. «Держись, ты сильная», – повторял он, стараясь отвлечь Марину от боли. Время, казалось, замедлило свой ход среди этих вековых деревьев, и каждый шаг Самсонова отдавался пульсирующей болью в ее сломанной ноге. Впереди шел Усов, выбирая дорогу так, чтобы спецназовец мог пройти с девушкой на руках и не задеть ее сломанной ногой за ветку или ствол дерева. Несколько раз он просил дать ему понести Марину, но Самсонов только морщился и кивал ему, указывая вперед. Иди, иди!
Слезы текли по ее щекам, смешиваясь с потом и грязью. Марина молчала, ухватившись уставшими руками за шею солдата. Она слушала его речь, его дыхание и понимала: Самсонов пытается отвлечь ее от боли, пытается удержать в сознании. Он рассказывал ей истории, делился личным опытом. Иногда она закрывала глаза, представляя себе холодную компрессную повязку на ноге или теплую кровать, где можно было бы наконец забыть о боли. Но реальность каждый раз беспощадно тянула ее обратно, и мучения не прекращались ни на минуту.
Солнце играло на листве верхушек деревьев, даря иллюзию покоя, которого так не хватало. Спецназовец шагал уверенно, хотя и понимал, что он на пределе своих сил. Он чувствовал, как девушка тяжелеет, ее сознание начинало ускользать, как только боль становилась невыносимой. Он не прекращал говорить, надеясь, что его голос будет для нее якорем в этом бушующем океане мучений. Они продолжали идти, зная, что отказаться и отступить невозможно – впереди была цель, к которой они оба стремились, несмотря ни на что.
Марина пришла в себя и почувствовала, что лежит на траве. Она открыла глаза и сразу услышала голоса ребят. Значит, все хорошо, просто Самсонов отдыхает. Сколько он пер меня на руках! А сколько еще предстоит? Девушка повернула голову. Ее слабый голос срывался от боли и усталости.
– Спасибо… за все. Ты ведь мог оставить меня… – Она вздохнула, еле удерживаясь на грани сознания.
Спецназовец посмотрел на нее, замерев с нарезанными полосками осинового лыка. Он не отделался шуткой, не стал улыбаться. Ответил просто и без прикрас:
– Нет, не брошу ни за что. И Усов не бросит. Мы вместе дошли до этого момента и вместе дойдем до конца. Мы нашли молодой осинник и делаем наручные носилки. Дальше дело пойдет лучше.
Марина некоторое время смотрела, чем заняты ребята, как они связывают и режут на куски широкие полоски мягкой осиновой коры. Она поняла, что они делают. Две петли: одна будет держать ее под коленки, вторая под мышки. И обе петли будут перекинуты Самсонову через плечо. Он будет нести ее на этих петлях, а руками лишь придерживать. Вес ее тела примут на себя как раз эти осиновые петли.
Ощутив на губах влагу, девушка открыла глаза и стала пить из поднесенной к губам армейской фляжки. Ей казалось, что в предчувствии новой боли, когда ее поднимут на руки, даже лес притих. Убрав фляжку, Самсонов осмотрел ее повязку на ноге.
– Как ты себя чувствуешь? Боль хоть чуть-чуть уменьшилась? – спросил он, стараясь уловить в ее глазах хоть намек на улучшение ее состояния.
Она ответила после короткой паузы:
– Немного лучше. Просто устала. Боль сейчас не такая, какой была вначале, но все равно изматывает, – затем тихо добавила: – Но с тобой это не так страшно.
Спецназовец кивнул с пониманием:
– Мы справимся, Маришка. Вся боль – временная. Впереди – спокойствие и покой. Не сдавайся, уже совсем немного. Думаю, что до вечера мы дойдем до поселка или городка. Там впереди он уже виден. А когда будет уже невозможно заблудиться, Усов побежит вперед за помощью.
С этими словами он снова поднял ее на руки, и они продолжили путь. Лес становился темнее по мере того, как солнце клонилось к закату, но надежда и внутренняя сила не угасали. Тепло голоса опытного солдата и уверенность его движений стали для девушки единственным компасом в этом мире тошноты и боли, который окутывал ее уже несколько часов. День сменялся вечером, лес начал окутываться мраком. Кроны деревьев темно-зеленого цвета становились все менее различимыми, и спецназовец, подняв голову, отметил, что вскоре им понадобится искать временное укрытие. Он не мог позволить себе устать, но чувство тревоги за девушку усиливалось с каждым шагом. Она уже давно перестала отвечать на его вопросы и шутки и лишь иногда издавала тихие стоны.
– Мы почти на месте, – прошептал он, чувствуя, как ее тело содрогается в его руках. – Еще немного, и я сделаю тебе перевязку, обещаю.
Девушка лишь слабо кивнула, ее губы были бескровными и сухими. Он понимал, что ее состояние критично и надо действовать быстро. Но тропа перед ним становилась все менее проходимой, и каждый шаг требовал от него максимального сосредоточения.
– Кто ты вообще? – вдруг тихо прошептала она, нарушив тишину леса. – Ты не человек… Человек так не может…
– Просто человек, который хочет помочь, – ответил он.
Его слова были простыми, но в них скрывалась глубокая правда. Он не знал ее судьбы, не знал, как она оказалась в самолете и куда летела, зачем. Здесь и сейчас ее жизнь зависела от него, и это чувство ответственности не давало Самсонову сдаться.
Они шли еще несколько часов, пока наконец не увидели маленькую поляну, освещенную тусклым мерцанием луны. Спецназовец аккуратно положил девушку на землю и быстро соорудил ложе из листвы и еловых лап.
– Отдыхай, – сказал он, бережно укрывая ее курткой Усова. – Я здесь, рядом. Мы справимся.
