Прости. Забудь. Прощай - Алексей Коротяев
та же девушка, только без кошки.
— Вам некуда идти? — спросил как можно мягче Алеша.
— Почему? Туда. Туда… Вон туда могу, — ответила девушка.
— Но… не идете!
— Свобода выбора, — сказала она.
— Простите, но мне кажется, что ваш выбор сейчас какой-то не совсем
полезный для здоровья. Скоро от холода станете вся как синяк на руке, да еще
и заболеете. Вам нужна помощь? Если да, я постараюсь помочь. Если нет — из-вините. — Нужна. Подальше бы отсюда убраться!
— Подбросить Вас до метро? Если же нужно дальше, скажем, в Америку, то могу предложить только редкое издание по истории инквизиции. Там есть информация, как делали в те времена метлы для ведьм. Полезные знания, когда
нужно средство передвижения, а финансы ограничены.
— Хорошо же я выгляжу! Нет, в Америку мне не надо.
Девушка наконец улыбнулась.
— Простите, глупо пошутил. Тогда знаете, что… Я нечасто приглашаю
незнакомых девушек к себе домой. Поверьте. Я врач. Живу скромно, но чаем
напою. — Я просто очень устала.
— Идемте со мной.
Алексей снял спортивную сумку с плеча девушки и понес в правой руке.
— Тяжеленная! Что у вас там? Золотой запас?
По пути познакомились и в дверь Алешиной квартиры вошли, уже на-зывая друг друга на «ты».
Квартирка была маленькая, но уютная и чистая.
В прихожей из мебели разместились сверкающая пустыми крючками
вешалка и низкий стул.
В гостиной вдоль всей стены возвышались стеллажи с книгами. Никаких безделушек. Только несколько фотографий. Сразу видно: холостяк. Раз-движной диван, занимающий добрую половины комнаты, старенький телевизор
напротив, массивная чешская люстра под потолком и буфет с красивой посудой, расставленной явно не мужчиной. Вот и вся обстановка.
Спальня состояла из широкой низкой кровати и кресла со столиком, на
котором сидел, свесив ноги, гномик — настольная лампа.
Первым делом Юля умылась и привела в себя в порядок. Когда она
зашла на кухню, Алексей уже ждал ее с уложенными на гжельский поднос бу-123
тербродами с сыром и неумело нарезанной колбасой. Чай еще не закипел, но
на столе стояли две веселенькие цветастые чашечки, каждая размером с пив-ную кружку.
— Я тоже люблю из больших пить, — обрадовалась Юля.
— Какой заваривать? Индийский из Краснодара или…
— А кофе есть?
— Простите, мадам. У нас приличное заведение. Мы такую… дрянь своим клиентам не подаем-с.
— Тогда… Английский из Китая. И поживее.
— Слушаюсь-с! Да для такого понимающего клиента. Да я…! Тебе с са-харом? — Одну ложечку, чтобы лучше заварился. И ложку заварки прямо в кружку.
— Я раньше любил с лимоном, — поделился Алеша, — но потом на несколько лет занесло в Америку. Жил в Лос-Анжелесе и снимал комнату у мек-сиканки. Одно и то же каждый день. Тоскливо. Так у нее в саду росли лимоны.
Помню, я писал своему далекому старому другу: «Лимоны лезут прямо в окно, только чаю попить не с кем». До сих пор чай с лимоном не пью, представляешь?
Они еще долго рассказывали друг другу истории из своих жизней и
смеялись, да так громко, что кто-то из соседей даже постучал в стенку.
Юля чувствовала себя уютней, чем дома с этим, казалось бы, незнакомым человеком. Он был добрый, смешной и угадывал ее желания по одному
брошенному взгляду. Это было странно, непривычно и в то же время очень
приятно. Когда Алеша внимательно ее слушал, Юля ловила себя на мысли, что
вот так естественно и непринужденно она не чувствовала себя ни с одним мужчиной. — Юля! Ты засыпаешь, — сказал вдруг Алексей. — Все! Принимай душ и
ложись. Постелешь себе в гостиной. Там диван широкий, и тебе будет удобно.
Пойдем, покажу, где лежит постельное белье.
Он выдал ей огромное полотенце, халат и положил сверху скалку с
кухни. — Это зачем? — удивилась Юля.
— На тот случай, если ты выйдешь из ванной комнаты, и увидев тебя, я
стану диким и неуправляемым.
Посмеялись. Алеша быстро почистил зубы и, пожелав спокойной ночи, ушел к себе в спальню.
Помывшись, Юля распустила свои роскошные волосы и вернулась в
гостиную. Пока она была в ванной, Алексей заботливо постелил ей постель.
124
Девушка посидела на краешке дивана несколько минут, думая с нежностью об
этом необычном человеке, посланном ей судьбой. Улыбнулась, прошептала
одними губами, как бы пробуя имя на вкус: «Алеша». И, потушив свет, тихонько
открыла дверь спальни…
Юля даже не предполагала, что радость общения с мужчиной может
длиться так долго. За ночь она узнала о любви больше, чем за все годы жизни
с мужем. Так ее никогда не целовали, не ласкали и не называли. Только под
утро, когда захлопали дверями отъезжающие на работу граждане, желание и
усталость объявили перемирие, и они с Алешей, обнявшись, заснули…
— Какая она была? Расскажи, — попросила Юля, глядя на фотографию
стройной женщины, стоящую под стеклом на книжной полке.
— Красивая, — вздохнул Алексей. — Умная. Предложение мое сразу приняла, не ломалась. Прожили мы вместе два года. И знаешь, хорошо так, дружно.
Потом я, похоже, начал ее раздражать. Устаю на работе, дома хочется побыть, отдохнуть. А она молодая. Вокруг столько развлечений, и все мимо нее прохо-дят. Начали ругаться по мелочам. Я еще тогда подумал, что, когда любят, ста-раются ссору при малейшей возможности потушить, а она только сильней рас-палялась. Уедет на неделю, поскучает и возвращается. Говорила, что любила.
— Да! Любила, — усмехнулась Юля. — Как любят что-то полезное: сон
или фрукты, например. Чего их не любить? Настоящее чувство, оно… жерт-венное. Когда даже если сто раз прав, любимого человека оправдать хочешь и
жалеешь. Думаешь: если мне сейчас плохо, то ему еще хуже. Он ведь мужчина
и переживает это внутри.
— Алеш! А какой ты врач? Надеюсь, не гинеколог?
Алеша рассмеялся.
— Нет! Прямо противоположное направление. Не к началу жизни, а скорее к самому ее концу. Я врач хосписа. Многие, наверно, сразу представляют
себе мужчину с бледным и благородным лицом, неутомимо бегающего с огромным шприцем от одного пациента к другому.
— А разве не так?
— Все гораздо проще. Заступаю на дежурство в субботу, а в понедель-ник вечером сдаю оставшихся в живых после моей заботы другому доктору.
Выхожу на улицу, сажусь в свой жигуль, если не угнали или не сняли колеса, и
тащусь домой. Ничего героического.
— Да ну тебя!
— Юленька, зачем тебе о грустном?
125
— А ты думаешь, что мне только веселиться хочется? Как твоей… бывшей жене?
— Хорошо! У меня в основном онкологические и легочники последней
стадии. Я пытаюсь держать под контролем все их болезненные симптомы. По
мере сил и наличия медикаментов.
