Владимир Гриньков - Министерство мокрых дел
– И эти двое тоже купли?
– Ну! И заполнили уже! И фотокарточки свои вклеили! Я вчера со своим знакомым по телефону разговаривал. Он хвастался. Вот я и подумал. То-то будет потеха! Нам достаточно только наши камеры на таможенном посту установить – и снимай в свое удовольствие.
Тут открылась дверь и вошел Демин. Не вошел – влетел. Увидел меня и выдохнул:
– Уф-ф-ф!
Как будто уже не надеялся меня увидеть.
– А мне такие страсти понарассказывали! – задыхаясь, с ходу сообщил Илья. – Что там стряслось вчера, старичок?
– Четверг вчера был, – сообщил я.
– Мы с тобой потом пошутим. Что там за бомба на автостоянке?
– Ах, ты об этом, – будто только сейчас понял я.
Толик смотрел на меня во все глаза, не понимая, о чем речь.
– Бомбы не было, – сказал я. – Был сверток, а внутри – магнит. Попугали.
– Кто?
– Он своей визитки не оставил.
– Ч-черт! – ругнулся Демин. Отнял у Толика жестянку с фантой, сделал несколько жадных глотков.
– Горло береги, – посоветовал я. – Фанта холодная.
– У тебя игривое настроение, – определил Илья. – А что милиция говорит?
– Ничего. Забрали сверток на экспертизу.
– Как думаешь, вычислят этого минера?
– Попробуй угадать с трех раз.
– Да, – опечалился Демин. – Не найдут, ясное дело.
– А что случилось-то? – встрял в разговор Толик.
Он единственный из нас был не в курсе. Я коротко поведал ему про вчерашнее происшествие. Про то, как мы с Настей одновременно увидели белый провод, торчавший из-под машины. Как Настя вызвала милицию. Как приехавшие саперы не нашли в свертке ничего, кроме средних размеров магнита, с помощью которого эта липовая мина и крепилась к днищу.
– Взрывать тебя и не собирались, – сказал Демин. – Это понятно. Просто предупреждали. Кто-то очень тобой недоволен.
Смял жестяную банку в руке и швырнул ее в угол.
– Кто может быть тобой недоволен, Женька? С кем ты за последнее время хоть в чем-то не сошелся?
Не сошелся я с одним только Борисом. Единственная кандидатура. Но в его причастность к случившемуся я не очень-то верил.
– Не знаю, – сказал я. – Никого не могу вспомнить.
– Тебе бы уехать, старичок, – мечтательно произнес Демин. – Хотя бы на время.
– А вот это дудки. Работы полно. У тебя, кстати, никто из знакомых в шереметьевской таможне не работает?
– Проблемы? – подхватился Демин. – Надо вывезти за рубежи любимой Родины несколько золотых слитков?
– Совсем наоборот. Требуется достойно встретить прилетающих из Италии цэрэушников.
– Цэрэушников?! – округлил глаза Илья. – Настоящих?
– Стопроцентно. У них и удостоверения есть.
– Не знаю, что ты там задумал, но таможню я тебе сделаю.
– Через два дня, – сказал я. – Времени в обрез.
– Сделаю!
Илье можно было верить. Администратор он был классный.
– Значит, снимаем? – воодушевился Толик.
– Снимаем, – подтвердил я. – Но у меня к тебе просьба. Надо выяснить, какой у твоего знакомого чемодан и ко дню съемок достать точно такой же. Чтоб не отличить один от другого!
– Будет!
– И осторожненько подготовить своего знакомого к съемке. Так, чтобы его напарник ни о чем не догадывался. А как там все будет, я тебе позже расскажу.
– А Анастасия была с тобой? – внезапно спросил Демин.
– Что? – не сразу смог переключиться я.
– Вчера, когда ты мину увидел, – Настя была с тобой?
– Да.
– Ну и как она?
– Испугалась. Но старалась виду не показывать. И когда все закончилось и мы уже прощались – руку мне пожала. Как боевому товарищу.
Я усмехнулся.
– Какая баба пропадает! – вздохнул Демин. – Забыть бы ей про карьеру – золото была бы, а не человек.
Он произнес вслух то, о чем я сам думал вчера. Мужчины не то чтобы не любят выстраивающих собственную карьеру женщин, а вроде бы не понимают их. Относятся с настороженностью.
– Ты попробуй, – посоветовал я Илье. – Возьми Полякову под свое крыло.
– М-да, – ответил он неопределенно. – Я подумаю над этим.
* * *Самолет из Италии прибыл с двадцатиминутной задержкой. У нас все было готово к встрече. Переодетый таможенником Толик скучал за стойкой в ожидании дорогих гостей. Прилетевший из Италии приятель Толика в лицо знал, зато его сослуживец – нет, и именно сослуживца мы и разыгрывали.
С пограничного контроля нам сообщили, что гражданин Загоркин границу пересек. Здравствуй, Родина! Толик его уже поджидал.
Загоркин дождался своего чемодана, который приполз по транспортеру откуда-то из аэропортовских недр, хотел было задержаться, чтобы подождать своего попутчика, но тот махнул ему рукой – не надо, мол, уж лучше занимай очередь к таможеннику, – и Загоркин послушно направился к выходу.
Хвост очереди был невелик, но Загоркин не успел к нему пристроиться. Девушка в синей форме указала ему рукой направление:
– Вот туда, пожалуйста!
А там уже маялся в ожидании Толик. Мы специально отсадили его подальше – чтобы не мешать остальным пассажирам и чтобы пассажиры не мешали нам.
– Здравствуйте! – изобразил радость встречи с соотечественником Загоркин.
– Декларацию! – сухо ответствовал Толик, протягивая требовательно руку.
В декларации добросовестно были указаны ввозимые тридцать шесть американских долларов, не представляющие никакой ценности три тысячи итальянских лир и двести рублей, честно возвращаемых Загоркиным на родную землю.
– Это все? – строго глянул на собеседника Толик.
– Все!
– Чемоданчик откройте!
Загоркин повозился с замком и открыл. Сверху лежали две упакованные в прозрачный пластик рубашки. Под ними обнаружился аккуратно сложенный пиджак. А под пиджаком…
– Что это? – приподнял бровь таможенник, беря в руки темно-синие корочки.
– Ах, это! – засмущался Загоркин. – Это так… безделушка…
На обложке было крупно вытиснено золотом: «Agent C. I. A.».
– Агент ЦРУ? – не поверил собственным глазам подкованный в иностранных языках таможенник и распахнул корочки.
– Это шутка! – с широкой улыбкой сообщил Загоркин. – Розыгрыш, так сказать. Ненастоящие. В виде сувенира.
Он говорил, а таможенник все так же хмуро рассматривал подозрительный документ, и чем дольше он его рассматривал, тем неувереннее становился голос Загоркина, и улыбка на его лице таяла, пока не исчезла совсем. И когда клиент окончательно спекся, таможенник поднял глаза и строго спросил:
– Ненастоящие? Фотография, что ли, не ваша? Или фамилия у вас не Загоркин?
Загоркин даже не успел ответить, потому что таможенник уже докладывал кому-то в телефонную трубку:
– Из Италии он прибыл, товарищ полковник. С цэрэушным удостоверением. Все как положено: фотография, личный номер, печать.
Бедный Загоркин хватал ртом воздух. Хотел что-то сказать и не мог.
– Этот? – ткнул его пальцем будто из-под земли выросший человек в штатском.
– Так точно, товарищ полковник! – отчеканил таможенник.
А полковник уже изучал документ.
– Как же так? – спрашивал он, углубляясь в изучение. – Агент ЦРУ, а в страну въезжаете по российскому паспорту? Подложные документы? Акция прикрытия?
– Да русский я! – возопил вконец растерявшийся Загоркин. – Со стажировки возвращаюсь!
– Со стажировки? – проявил профессиональный интерес человек в штатском. – На какой базе проходили стажировку? Не под Палермо случайно?
– В Милане я был! В Ми-ла-не!
– В Милане? – нахмурился рыцарь плаща и кинжала, вспоминая. – Новая какая-то база? Террористический центр? Империализм все шире разбрасывает свои щупальца?
Загоркин готов был взвыть от обрушившихся на него несчастий. Еще минуту назад все складывалась так хорошо, и не может же быть, чтобы вот так, с размаху, как с девятого этажа да об асфальт.
– Послушайте, – стараясь сохранить спокойствие, произнес он. – Это сувенир. Пять тысяч лир стоит. Или три доллара, по-нашему.
– По-вашему? – приподнял бровь человек в штатском.
– Не по-нашему, не по-нашему! – взвился Загоркин. – Оговорился я! Я сейчас же в рубли все переведу!
– Хорошо! – кивнул человек в штатском. – Там разберемся. Пройдемте!
«Пройдемте!» – это самое гениальное изобретение сотрудников правоохранительных органов всех времен и народов. Потому что до тех пор, пока это слово не произнесено, остается надежда на то, что все обойдется. Еще привычная обстановка вокруг, беззаботные люди и ты среди них, такой как все. И думается, что сейчас недоразумение разъяснится и ты отправишься домой – к жене, теплым щам и домашним тапочкам. Но произносится страшное «пройдемте!» – и в одно мгновение мир меняет свои очертания. Вроде та же обстановка, пока вокруг те же люди, но вместо них несчастному уже мерещатся вертухаи, лай сторожевых собак и нарушения прав человека, выражающиеся в недозволенных методах ведения следствия.
– Послушайте! – пробормотал раздавленный случившимся Загоркин. – Это чудовищная ошибка!
