Михаил Нестеров - На один выстрел больше
– Сантос, у нас проблемы, – сказал Парша, тронув командира за руку.
Винни впился глазами в этого Сантоса, ничего не понимая. И это его замешательство стало для него роковым. Командир пиратов шагнул вслед за Паршей, исчезая из поля зрения Винни, а его место занял высоченный Риппер. И не стал церемониться с этим замком. Не обремененный тревожными мыслями, он распахнул дверцы, бросая под нос:
– Ну, что у нас тут?
Канада и Подкидыш, не видя друг друга, одновременно открыли огонь из автоматов. Голову Риппера разнесло на куски, когда ему в лоб и висок ударили пули.
– Падай, капитан! – выкрикнул Канада, смещая ствол в сторону. И когда Мэри согнул колени, дал еще одну очередь.
Шансов выжить у Джонни Маленького не было. Он дернулся было в сторону, но ему помешал его тезка. Его прошило сразу из трех стволов. Раненный в плечо Джонни Большой вскинул оружие и дал длинную очередь в открытую дверь контейнера. В ответ отработали сразу четыре автомата, сметая заодно и Дакоту, и капитана «Волнолома» Филда Мэри. Все, кто собрался по приказу командира, были мертвы, и первым распрощался с жизнью Джек Риппер.
Спецназовцы из второй ловушки покидали ее стальные стены через запасной выход. Несколько секунд, и обе подгруппы объединились в одну, не получив ни царапины, но уничтожив треть пиратской команды. Но что же, черт возьми, здесь происходит?! Винни намеревался выяснить это через пару-тройку минут, когда с пиратами будет покончено. Но не со всеми. Ему сгодится полудохлый корсар, лишь бы он ответил на два-три вопроса.
* * *Парша не знал, что такое оборона. Уже лет десять он только и делал, что нападал, и половина из них прошла в отряде сомалийцев. Он развернулся в узком проходе, невольно прикрывая командира, и навскидку дал длинную очередь, еще не видя противника. Говорову не оставалось ничего другого, как «втянуться» в 12-метровый коридор, образованный бортом «Волнолома» и стенами стоящих друг за другом контейнеров. И это был худший из всех вариантов: он не мог прийти на помощь даже Парше, который живым щитом встал между ним и спецназовцами.
«Ловушка!» – пульсировало в висках Говорова.
Винни Подкидыш оказался у борта быстрее, чем кто-либо из бойцов Канады, и сделал то, чего не сделали бы они: дал очередь из автомата по освещенной приборными огнями кабине баркаса.
Адама-поляка осыпало стеклом. Он пригнулся и, толкнув ногой дверь, вывалился на палубу. Тотчас громко закричал, изображая раненого. Он оказался в таком месте, где с борта «Волнолома» его обстрелять было невозможно, только с борта самого баркаса. Он не потерял самообладания. Выплюнув жвачку, сунул в рот новую пластину. Сел, прислонившись к борту и вытянув ноги, держа пистолет-пулемет в левой руке, а правой закрывая мнимую рану. Он прикинул, что стрелок, отметившийся автоматной очередью по кабине, захочет посмотреть на дело своих рук.
Фил Эссекс опередил Винни Подкидыша, тем самым спасая ему жизнь: спрыгнул на палубу «Феникса», едва не растянувшись на скользких от мороси досках. Включив фонарик на автомате, он, пригибаясь, медленно обошел кабину. Яркий луч вырвал их полусумрака сидящего на палубе человека. Эссексу одного беглого взгляда хватило, чтобы понять: этот человек ранен. Причем рана его серьезная настолько, что он не мог оказать достойного сопротивления – вскинуть оружие и нажать на спусковой крючок. Он только булькал горлом, что указывало на поражение его легкого.
«Наш корабль – мышеловка. Наша задача – убить всех, кто попадется в нее».
Эссекс, прежде чем нажать на спусковой крючок, передал по интеркому:
– Эссекс. Баркас. Чисто!
– Поняли тебя, Эссекс: на баркасе чисто, – ответил Канада.
Адам оказался проворнее своего противника и опередил его на долю секунды. Он прошил Эссекса от паха до плеча, давая «Хеклеру» подниматься и смещаться в сторону под воздействием отдачи. Эссекс рухнул на палубу как подкошенный, широко разбросав руки и ноги.
* * *«Бойня в самом разгаре», – нервничал Винни. Бесполезная бойня. Он убьет пиратов, и только, а Сантоса среди них нет. И не было.
Не было?
Подкидыш мог и проиграть этот бой, который начался с его преимущества, и вел он со счетом четыре – ноль. Но не всегда хорошее начало принимает хороший оборот.
* * *Адам развязал себе руки, оказавшись на «зачищенном» судне. Сменив магазин и обогнув кабину с другой стороны, поляк вышел на группу спецназовцев, зажавших Паршу и Сантоса; его от них отделяло только два борта. Он стал свидетелем того, как Парша удачно отстрелялся в головного спецназовца и тот припал на колено, машинально придавливая спуск. Пули ударили в металл фальшборта и срикошетировали в Паршу уже от стены контейнера, в результате чего голову пирата посекло. Но по сравнению с безобразными струпьями на его коже это были царапины.
Второй спецназовец получил возможность отстрелять в Паршу, прикрываясь раненым товарищем. Адам снова выстрелил в последний момент, щекоча себе нервы. Крупнокалиберные пули снесли противнику челюсть, и он упал на палубу с обезображенным лицом. А рулевой «Феникса» уже отстрелялся по третьему и поймал на мушку четвертого. Нападение со стороны зачищенного объекта оказалось для команды Канады полной неожиданностью. И Адам сравнял счет: четыре – четыре.
Пользуясь замешательством спецназовцев, он юркнул обратно в кабину и, не включая реверса, толкнул рукоятку газа вперед. Машина заревела; и, если бы рулевой дал полный ход баркасу, тот сорвал бы абордажные якоря и умчался прочь.
Противник ждал именно этого хода, хотя он и не являлся главным событием. Но Адам достиг главной цели: отвлек на баркас внимание основных сил противника. Спецназовцы ждали, когда на борт «Феникса», готового сорваться с места, посыплются пираты, и тогда они откроют по ним огонь.
Говоров не мог не оценить помощи своего рулевого, который в одиночку уложил троих или четверых боевиков и дал командиру возможность уйти из этого коридора.
Возле надстройки он встретил остатки своей команды, поредевшей на треть. Так получилось, что одна половина корабля осталась за противником, другую удерживали пираты. И баркас оказался на той половине.
Рулевого Говоров сравнил с мавром: он сделал свое дело и может удалиться. Это в его сторону сейчас было направлено пять или шесть стволов. Поливать его огнем было бессмысленно, в противном случае спецназовцы только раскроют свои позиции. И рулевой, на деле доказавший, что его мозги чего-то стоят, не станет больше стрелять. Он и так сделал больше, чем вся команда пиратов, плюс включил машину и буквально наэлектризовал противника.
– У них нет гранат, – перекричал рев мотора Немец. – Иначе они забросали бы поляка.
– Может быть, – ответил Говоров. – Но когда они потеряли половину команды, для них идеальный вариант, чтобы мы отступили на баркас и убрались к чертовой матери. Или они потом будут завидовать мертвым.
* * *Канада ориентировался в обстановке лучше и быстрее, чем Винни. И отдал ему приказ на правах старшего:
– Остаешься здесь. Все внимание на баркас. Любой, кто перешагнет его борт, – враг.
Он оставлял Винни и двух своих бойцов в относительно безопасном месте. Образно говоря, коридор, образованный правым бортом и стенами контейнеров, еще дымился после перестрелки, и противник его вряд ли использует. Канада, отвоевывая инициативу, поспешил продвинуться по левому коридору как можно дальше, вплоть до надстройки.
* * *На вопрос Немца «Что за чертовщина тут происходит?», Говоров ответил:
– А ты сам не видишь? Здесь работает спецкоманда, и задача ее – уничтожить пиратскую группировку. Причем конкретную – йеменскую. Иначе они не сунулись бы в Игольное ушко.
– А может, у них более определенная цель?
Говоров был знаком с материалами о пиратских нападениях в Игольном ушке, а в одной электронной газете промелькнуло конкретное имя – Сантос; во время нападения на сухогруз «Танго» несдержанный на язык Риппер назвал командира по имени. Это несмотря на то, что установки были четкими: никаких имен, только позывные; командир – он и в Африке командир.
«В нашем штабе в курсе, кто бомбит суда, рискнувшие приблизиться к архипелагу». Со стопроцентной уверенностью Говоров мог сказать, что информация о двух группировках, «французской» и «испанской», не прошла мимо внимания штаба. Но кто еще мог мониторить обстановку в районе архипелага таким образом, чтобы прийти к неожиданному, шокирующему результату? А результат звучал по-киношному зловеще: «Сантос жив». Только в одном месте, в одном семействе могли прийти к такому выводу. Но зачем тому же Гальяно мониторить пиратоопасные воды, когда Винни четко доложил ему: «Сантос и Мария мертвы. Дело сделано». Все так, если бы не одно «но». Говоров не мог сказать с полной уверенностью, добрался ли Подкидыш до Нового Орлеана. Его лодка могла пойти ко дну, его команду могли расстрелять соседи с сомалийской территории, бороздящие местные воды в поисках добычи, не гнушающиеся даже поношенной одеждой.
