Сергей Зверев - Взрывной коктейль
Главком перешел к обычному, понимая, что задерживать их больше не стоит:
– Ладно, можете идти, товарищи офицеры. Через два часа жду от вас подробные объяснительные записки.
Климат отличался от африканского разительно. Солнце не так жарило, дул прохладный ветерок, ворошил прошлогодние листья. Начало лета выдалось дождливым, но все равно казалось, будто так даже лучше; все-таки Россия, а не какая-нибудь там Ангола с непривычным климатом, зловредными обитателями джунглей и всем прочим, чуждым россиянам. Дома всегда лучше. Вместо пальм – серебристые ели и тополя, вместо негров – земляки в камуфлированной форме, ну и вместо гортанного выговора – русский мат из уст какого-то прапорщика неподалеку.
Батяня, спустившись со ступеней, остановился. Развернулся к выходящим старлею и капитану. Закурил.
– Ну что, Наталья Максимовна? Как настроеньице? – Свешников вышел последним, остановился на крыльце. – Надеюсь, ты не забыла о своем обещании принять мое предложение насчет ресторана?
– Помню, усатый, помню, – старлей остановилась возле скамеек и села. – Ты же пока свое не получишь, не успокоишься.
Капитан спустился с крыльца, сел рядом. Возмутился:
– Как ты можешь так, Наталья Максимовна? Я же со всей душой, понимаешь, шутки свои подлые хочу загладить. Извиниться, так сказать, за все колкости.
Андронова пристально посмотрела на капитана. Пообещала:
– Ладно, уговорил. Сходим в ресторан. Но физиономию я тебе все-таки набью.
Свешников расплылся в улыбке.
– Прямо в ресторане? После первого литра?
Старлей быстро глянула на Батяню. Потом придвинулась к Свешникову и что-то прошептала ему на ухо. Отодвинувшись, продолжила невозмутимо смотреть вдаль, не обращая внимания на ошарашенный вид усатого. А лицо было ого-го какое…
Лавров сделал вид, что ничего не заметил, да и акцентировать внимание на таких вещах не очень-то и прилично. Из-под руки оглядел прилегающую к штабу местность. Потом повернулся к сидящим на лавочке:
– Ресторан позже посетите, днем туда ходить не принято. Для начала надо в «Звездочку» заглянуть. Традицию нарушать нельзя.
Свешников закашлялся от дыма сигареты. Встряхнулся, сгоняя с лица озадаченное выражение. Закивал:
– Да, традиция дело святое. Нарушать нельзя.
В части тоже мало что поменялось. Блестел асфальт, отражая лучи солнца, здоровались встречные сослуживцы, мимо бегом проследовала рота солдат, в отдалении, на плацу, глухо били барабаны. Все осталось таким же, как и прежде. Даже солдаты-срочники все так же толпились возле входа в кафе и так же привычно вытянулись, едва увидели подходящих офицеров.
Андронова подождала, пока капитан не откроет перед ней дверь. Хмыкнув, вошла внутрь.
Батяня задержался, докуривая на крыльце и наслаждаясь привычным зрелищем окрестностей. Всегда возникали странные ощущения, когда возвращаешься с задания. Вроде бы порой и выть с тоски хочется, когда долго торчишь в части, напиться охота, настолько все осточертело, а вот по возвращении чуть слеза не прошибает. Смотришь на все это и… и понимаешь, что где-то на земле есть места, куда всегда хочется возвращаться. И ведь возвращаешься…
Встряхнувшись и отогнав нахлынувшие мысли, майор зашел в кафе.
Народу было прилично, все столики оказались заняты. Лавров прошел к прилавку, старлей с капитаном уже были там. По пути майор строго глянул на солдат-срочников, сидевших за столиком у окна. Те сразу все поняли, без лишних слов поднялись и вышли. Батяню даже водители в лицо знали, знали также, что, если майор появился в кафе, значит, только что вернулся с задания. Да и столик у окна пора именным делать, майор постоянно за него садится.
Капитан, шевеля усами, смотрел в меню. Андронова, привстав на носках, разглядывала прилавок. Батяня подошел, пробежался взглядом по всем представленным салатам. Глаза радовались привычной пище, чуть выше стояла русская алкогольная продукция, рядом разместилась батарея газировки, потом шли булочки-пирожки-беляши, и не было ничего из ассортимента африканских заведений общепита.
Буфетчица Светлана, увидя, кто вошел, быстро рассчитала стоявшего перед кассой младшего лейтенанта. Заулыбалась, расцвела как роза майская, заговорила:
– Здравствуйте, товарищ майор! Давненько к нам не заглядывали, все в делах да заботах… Я уж и соскучиться успела. Вижу, загар на вас южный, в тропиках побывали, да?
Батяня кивнул.
– В Африке гостили, Светлана. Загорел невольно.
Свешников оторвался от меню. Усмехнулся:
– Знаешь, Светлана, какие там тигры ужасные? Полосатые такие, морды злые, хвост – во! – он показал руками, какой именно. – А гориллы? Обросли почище капитана Сергадзе! Я поначалу, как увидел, подошел, поздороваться хотел, спросить, мол, чего на пальме делаешь, Вано, спускайся, а оказалось, что ошибся…
Андронова прекратила разглядывать прилавок, пихнула локтем:
– Завязывай доверчивым девушкам лапшу на уши вешать.
– Молчу, – капитан чуть отодвинулся.
Лавров опять встретился взглядом с буфетчицей и закончил недосказанную мысль:
– А, ну про Африку-то… Родина послала за пятерыми умниками, которые никогда не слышали стихотворение известного русского поэта: «Не ходите, дети, в Африку гулять…» Вот и пришлось образумить да вернуть обратно.
– Рада, что все завершилось удачно, товарищ майор, – буфетчица еще шире улыбнулась, перешла к выполнению своих обязанностей: – Вам как обычно, товарищ майор?
– Да, Светлана. – Батяня обернулся, посмотрел на освобожденный столик у окна, снова повернулся к буфетчице: – Как обычно.
Слышалась русская речь, ни одного африканца и за сто километров отсюда не было. В далекой Москве искали все нитки наркотрафика. Семенов со своими, поди, очередного урода на небеса отправлял, громил притоны и злачные места. Страна может быть спокойна, когда на ее страже стоят такие вот самоотверженные люди, да и вообще – спецназ. Сельва снова была поставлена на уши, очередной наркобарон был убит, зла на земле все меньше и меньше. Скоро, глядишь, и вовсе не останется. Ну и ученые… эти наконец поняли, что в Анголе стреляют иногда и соблазняться бесплатной поездкой не стоит.
Когда сели и наполнили рюмки, гвардии майор Лавров провозгласил привычный тост:
– За ВДВ!
