Вячеслав Денисов - Последнее слово девятого калибра
– Да! Но я еще кое-что вспомнил. – Струге продолжал напрягать память, и она, никогда не подводившая хозяина, работала на все сто. – Помнишь, когда мы зашли в номер 1017, где лежал Феклистов? У Лисса в руках была сумка. Мы по дороге купили по паре пива и собирались выпить в номере. Так вот, Меньшиков вел себя спокойно до тех пор, пока я не заикнулся о том, что разговаривал с Феклистовым в коридоре. Он вздрогнул и едва не выронил сумку. Ты еще на этот звон очень раздраженно отреагировал.
Выходцев наморщил лоб.
– Не помню.
– Зато я помню. Просто в планы Лисса не входило, что я начну разговаривать со встретившимся мне в коридоре незнакомым человеком. А я, вопреки его ожиданиям, счел нужным переброситься словами. Ты понимаешь, чего испугался Лисс?
– Пока нет.
– Господи, какой ты тупой! – без желания обидеть, по-дружески воскликнул Струге. – Лисс понял, что я вошел в контакт, а это не исключает того, что я или расположу к себе Феклистова, или стану случайным свидетелем того, что должно произойти. Лисс вздрогнул, потому что испугался за документы. И мало ли по каким причинам я тебе не стал бы говорить о них в первый день нашего знакомства? Одно дело – следствие, и совсем другое – доверительные отношения двоих коллег.
Замолчав, Струге кивнул в сторону троих братков, взял за спинку резной стул и вместе с Выходцевым направился к дивану.
– Ну, зимородки, начинаем аудит вашей преступной деятельности, – заявил Борис Сергеевич. – Устраиваем конкурс на самого законопослушного гражданина.
– Мы все законопослушные, – как-то неубедительно ответил тот, чей глаз уже полностью закрылся бордовой шишкой.
– Я же сказал – на самого законопослушного! Итак, кто из команды вашего шефа обладает талантом пускать в лоб собеседника пулю?
Глава 12
– …Ну, вот и дошли до самого главного, – удовлетворенно вздохнул Выходцев, откинувшись в кресле. – И где нам искать этого Гомика?
– Не гомика, а Комика, – уточнил браток. – Я не знаю адреса, где он тарится, но знаю контору, где он постоянно девок заказывает.
Разговор длился почти полтора часа. За это время оперативники осмотрели каждый уголок квартиры Лисса. Нетронутым остался лишь линолеум и деревянный настил под ним. Уставшие понятые – чета пенсионеров из квартиры напротив, переместились на соседний с бойцами диван, стараясь держаться подальше от очевидных злодеев. За эти полтора часа им пришлось странствовать по многокомнатному помещению, и они совершенно не понимали, чем можно заниматься на подобной территории.
Как и предполагал Выходцев, ничего заслуживающего внимания обнаружено не было. Квартира скорее напоминала временный схрон или перевалочную базу, поэтому из продуктов жизнедеятельности были обнаружены лишь пять бутылок марочного коньяка в баре, несколько новых костюмов в шкафу да мелочь, которая не нашла своего отражения в протоколе осмотра.
– Сергеич, в помойном ведре осколки крутого телефона «под старину». Они нужны?
– Наверное, именно по нему Лиссу сообщили, что ты жив! – усмехнулся Выходцев и отрицательно покачал оперативнику головой.
Собственно, протокол был пуст и без этих безделушек в виде письменных приборов, хрустальных стаканов да запасов провизии. «В ходе осмотра ничего не изъято», – гласила запись в протоколе.
Выходцев вздохнул. Если исключить удачное бегство Лисса с помощником по кличке Бес, то докладывать прокурору было совершенно нечего. Не разочаровал лишь тот самый, пострадавший охранник жилища, сохранивший за поясом своих брюк, к моменту прибытия следователя, пистолет. В магазине короткоствольного «глока» находилось три патрона. Именно по этой причине родился протокол номер два, теперь уже – личного досмотра гражданина Воронкова Гераклия Николаевича, семьдесят восьмого года рождения.
– Гера, а зачем три патрона? – поинтересовался Струге. – По одному на брата в случае угрозы плена?
Гера молчал и всеми фибрами своей души чувствовал приближение срока лишения свободы на пару-тройку лет. «Это при удачном раскладе, – думалось ему, – если Бес вручил оружие без «славного» прошлого. Если прошлое есть, – продолжало думаться Гере, – то мусора будут грузить до «талого». Все трупы армян, грузин, чеченцев и просто бизнесменов будут вешаться на Геру, как игрушки на елку. Самое страшное то, – закончил думать Гера, – что «повесят», ведь, суки…»
– Да ты не переживай! – успокоил его Выходцев. – Для бешеного быка десять лет – не срок. Вот, если ты меня с проститутками лоханул, тут дело посерьезней будет. Может, ты по пьяни чего подзабыл да сейчас не на ту тему вспомнил? Точно Комик проституток вызывал?
– У меня по пьяни никогда не бывает провалов в памяти, – уперся пацан. – По крайней мере, я не помню за собой таких случаев.
– Ладно, говори адрес этого гнезда разврата.
Простояв в пробке у Никольских ворот приблизительно те же самые десять минут, что недавно выжидал со своей компанией Саша, группа Выходцева подъехала к адресу, который назвал подбитый «бычок».
– Выбивать – ноги переломаем, – ухмыльнулся опер из ГУВД по фамилии Недоступ, разглядывая металлическую дверь. – Ломать будем, Борис Сергеевич?
– Что у вас за мысли постоянно? – поморщился следователь. – Ломать, выбивать, крушить… Учитесь работать красиво.
Отодвинув плечом Антона, Борис Сергеевич приблизился к двери, поискал глазами звонок и, не найдя, постучал.
– Кто? – басок был слегка приглушен, но угрожающие нотки в нем почему-то уловил один Струге.
– Откройте, поговорить нужно. – Выходцев, расстегнув дубленку, вынул удостоверение.
Лязгнул засов, и произошло непредсказуемое. Чья-то огромная волосатая рука, напоминающая лапу гориллы, вылетела в коридор, ухватила Выходцева за ворот и затащила внутрь. Струге не успел моргнуть, как Выходцев исчез с площадки. Одновременно с исчезновением следователя прокуратуры наружу вырвалось несколько людей с внешностью, ничем не напоминающей славянскую. Трое кавказцев были готовы разорвать в клочья Струге и двоих оперативников.
– Учитесь работать красиво!.. – с какой-то внутренней досадой прорычал Недоступ, и Струге услышал хруст ломаемой челюсти.
Способ, которым встречают в этой подпольной организации клиентов, прибывших несколько смутил, однако это не помешало им встретить агрессию должным образом.
– Милиция, абреки! – заорал второй милиционер. – Бросай «перо»!..
Услышав последнее слово, Струге резко развернулся и увидел прямо перед собой горский нож длиною в локоть. Боестолкновение происходило на столь крошечном пятаке, что различить своих и чужих было практически невозможно. Логично полагая, что где нож, там нет «своего», Антон без размаха, вложив всю силу удара в разворот торса, врезал кулаком на полметра выше лезвия.
За спиной прогремел выстрел…
Струге молотил руками до тех пор, пока не понял – внезапно выскочивший из засады авангард противника смят и отступает внутрь квартиры. Там находился Выходцев, и, судя по недавно появившейся руке, он сейчас имеет дело с Кинг-Конгом. Струге рвался вперед, на помощь другу…
Мат, перемежаемый ударами, переместился с лестничной площадки в коридор квартиры. Кажется, люди внутри не совсем точно представляли, на кого напали. У милиционеров испуг уже давно сменился гневом, поэтому, как часто бывает в таких случаях, их силы утроились.
– На пол, суки, иначе гамарджопу порву!! Лежать, я сказал!!!
Помощь Выходцеву не требовалась. Он сидел на стуле, с пистолетом в руке, и ленивым жестом доставал из кармана сигареты. У его ног лежал необъятных размеров кавказец с закатанными до локтей рукавами черной рубашки. Руки горца покоились на затылке, и Струге мгновенно отметил про себя, что на трех пальцах мужика витиеватыми узорами горели фиолетовые перстни. Вор.
– Неплохо для начала, – заметил вспотевший судья. – Как ты там говорил, Боря? Не нужно ничего ломать?
Опера заволокли в квартиру троих оставшихся воинов. Ум последних стал продуктивно работать лишь тогда, когда на их руках защелкнулись браслеты. Уложив их на полу, опера быстро осмотрели квартиру. После случившегося уже никто бы не удивился, если бы из кухни с пулеметом «льюис» наперевес вывалился какой-нибудь Абдула или Саид. Однако кроме троих девиц и дородной бабы, замерших на огромном диване в позах куриц на насесте, никого не было.
Выходцев даже растерялся, не понимая, какой вопрос нужно задать первым. Помог Струге.
Безошибочно выбрав объект беседы, он, поочередно наступая на спины злобных горцев, прошел к дивану. Присев рядом с пышнотелой женщиной, спросил:
– Нас интересует один мужчина в возрасте. Он немного картавит. Вы не хотите нам о нем рассказать? Или продолжим веселье?
Лежащий под зимними ботинками вор что-то злобно пробурчал на родном языке.
– Что ты говоришь, генацвале? – присел над ним опер.
