Леонид Словин - Пауки
— С газом?
— И с газом тоже. Мне нужна помощь Генриха Штейна для школьного друга. Его больше нет в «Плазе». В Бат-Яме.
— А где Николай? — Хэдли пошевелилась. На этот вопрос я мог сказать определенно:
— Холомин? Его убили.
— Господи!.. А где? Что?
—Тебе больше всех надо… — окрысился центровой. — Меньше знаешь, меньше бед!
Хэдли представила мне шулера:
—Это Алекс.
Они были напуганы. Теперь мы могли говорить. Но что-то оборвалось. Ни я, ни центровой ничего не сказали друг другу.
—Кто эта Инна, которую хотели увезти в машине на перекрестке Цомет Пат?
Ответила бандерша:
—Я же говорила: девушка подписала контракт. Потом в аэропорту Бен-Гурион хотела слинять. Такое тут часто. Девочки хотят и рыбку съесть и… Я им всем говорю: «Не дело это!» А они мне: «Ну, Хэдличка! Ну, душка!»
Я услышал повторение старой песни.
—«На работе я вам не Хэдличка! Я доктор! Доктор Риггерс! Кожник и венеролог! Кто, как не я, вам всего нужней с вашей профессией!»
Я не верил этой компании.
«Кто кому лгал? Арлекино — старухе Хэдли или она — мне?»
Я не мог понять.
«Слышали ли они об О'Брайене, об Окуне, Вахе?! Или Холомин все от них скрыл?! Знают ли о том, против кого играют и какая ставка в этой игре?»
Похоже, они только теперь об этом задумались.
— Будем откровенны. Николая убили. Боюсь, до вас тоже доберутся. Сейчас мы союзники…
— Откуда мы знаем, кто ты? Может, вы одна кодла? — заметила доктор Риггерс.
— Тогда зачем мы здесь? Хотя вы и приятные люди!
— Я хочу это выяснить!
— Я, возможно, предложу вам заказ. Поэтому я здесь.
— Укецать кого-нибудь? — Центровой усмехнулся. — Сколько ты можешь заплатить?
Старуха стукнула его по рукам:
— Я решаю!..
— Мне надо знать, как Николай собирался поступить с Инной. Введите меня в курс дела. Тогда я могу определить заказ…
—Это разговор!.. — Старуха переметнулась на мою сторону. Она точно знала, у кого в данный момент есть деньги. — Слушай сюда… Клянусь, то, что мною сказано, такая же правда, как то, что я доктор Риггерс…
Я обрисовал деятелей «Алькада».
—Вы знаете этих людей?
— Никогда не видела. Мы не из Москвы…
Центровой помотал головой:
— Нет…
— Сейчас!.. Тамарка или Генрих могут знать…
Хэдли высунулась из «рено», крикнула. Женщина, качавшая ребенка в скверике, перестала размахивать черными граблями. Тамарка и телохранитель тотчас подошли. Я повторил описания.
— Скоро я, может быть, смогу показать их фотографии.
— Нет… — Тамарка покачала головой. — Только Инну.
— Куда вы ее должны были увезти?
Ответила Хэдли:
— В Тальпиот. Я приготовила ей там комнату…
— Зачем? Николай объяснил?
— Я не спрашивала. Да он бы вряд ли сказал! К чему?
— Холомин расплатился?
— Он внес только аванс. Сказал, что ты расплатишься.
Я мог только улыбнуться.
— Что он делал в Израиле? Что ему было надо? Откровенно! От этого зависит ваш и мой гонорар…
— Он говорил, но все больше неопределенно… — Доктор Риггерс пожала плечами.
— Что это значит?
— Его, например, интересовал греческий монастырь. Кто из солидных новых русских там живет? Несколько дней ребята сидели в кустах…
— Но главное! В чем суть?
— Какая-то аудиокассета…
Утро было хрустальным. Прозрачность воздуха, прорисованность далей…
Я взглянул в бинокль. Вилла спала. В ней не было заметно перемен. Обитатели Байт ва-Ган, видимо, еще опасались после гибели Арлекино возвращаться в Иерусалим…
Я вышел из дому. Вокруг бронетранспортера с мусором громоздились свертки с отходами. Отдельно висели полиэтиленовые пакеты с черствым хлебом. Сквозь открытые люки выглядывали их хозяйки — дикие кошки…
У меня было дело в центре. По моим расчетам, письмо экскурсовода Лены Милецкой уже ждало меня в моем абонементном ящике на Главпочтамте, на Яффо. Я не доверил его ненадежному мелкому ящичку в подъезде. С таким соседом, как киевский мэн Влад, в непосредственной близости от компании, которую я лицезрел на фотографии, это было бы рискованным.
В абонементном ящике меня действительно ждал конверт. Вынимая его, я ощутил что-то плотное внутри. Там лежали фотографии. На оборотной стороне, рядом с адресом, было написано: «С Новым годом!»
Я тут же вскрыл конверт. Фотографий было две. Женщины и мужчины в пляжных костюмах. Мне бросилась в глаза супермодель. Родственница Пастора была на голову выше других. Длинные волосы. Открытый купальник. Лицо, шея, руки — в целебной грязи Мертвого моря.
«Мисс Осиная талия»…
Сбоку я рассмотрел адвоката Ламма…
Ламм запросил о неофициальной встрече вскоре после освобождения Лукашовой. Предложение было принято. На этот раз Катя выехала с изрядной охраной. Аудиенция состоялась там же, в роще на улице Куусинена, у того же деревца, которое помогало мне снимать информацию.
Я сидел в машине достаточно далеко, у входа в поликлинику. Аппаратура по негласному прослушиванию и записи снова работала безупречно. Я слушал разговор из рощи, почти не напрягаясь.
— Думаю, с вами теперь будет легче найти общий язык… — Голос адвоката звучал по-прежнему хрипло, он, видно, сильно простудился.
— Вы имеете в виду мое похищение?
—Мне ничего об этом неизвестно…
Катя предложила перейти к делу.
—У меня деликатное поручение от господина Окуня… У него проблемы. Дополнительные затраты фирмы по осуществлению комплексного проекта начисто исключили возможность ближайших выплат банку. По крайней мере, в ближайшие три месяца…
Несколько минут он переливал из пустого в порожнее:
—…Сопутствовавшая сделка, заключенная господином Окунем в Англии, оказалась под угрозой. Некая кипрская фирма…
—Этот вопрос не обсуждается.
Я внимательно слушал. Похоже, какая-то операция О'Брайена еще не успела завершиться. Было ясно, что переговоры сразу прекратятся, как только «Алькаду» переведут следующую часть кредита.
—Кстати, у моего клиента есть претензии к банку. Они чисто морального свойства…
Я услышал свое имя. Речь шла о посещении мною офиса. Это явилось для меня новостью. Ламм квалифицировал его как дискредитацию и попытку шантажа фирмы-партнера. Адвокат был возмущен до глубины души:
—Как можно? Ведь между банком-кредитором и фирмой должно быть полное взаимопонимание и доверие…
И это — после налета на ресторан дискотеки, рас shy;стрела группировки Жени Дашевского и захвата в заложники президента банка!
—Ваш вице-президент по безопасности назвался представителем нефтеперерабатывающего завода…
Выходит, разговор супермодели с неизвестным абонентом, который насторожил меня тогда в офисе, мог действительно идти обо мне! Кто-то предупреждал ее о моем прибытии! «И совещание О'Брайена с его партнерами, которое я наблюдал из-за столика в „Бизнес-клубе“, выходит, было тоже связано со мной!» Теперь криминальных клиентов Ламма интересовало, что мы знаем об «Алькаде» и фирмах, которые с ним сотрудничают. Лукашова отказалась обсуждать и эту тему:
— У вас что-нибудь еще ко мне?
— Я бы предпочел говорить с вашим адвокатом… Так было бы проще. Есть адвокатский закон Гербера…
Ламм сделал паузу, но Лукашова ею не воспользовалась. Он продолжил:
—Если в городе только один адвокат — ему не заработать и на пропитание. Если два — обоим гарантировано вполне обеспеченное существование…
Ламм запустил пробный шар:
— Мы бы с ним постарались найти ответ на вопрос, который я задаю себе не единожды. Какое условие по обоюдному согласию стороны решили не вписывать в договор?..
— Я не понимаю…
Катя вывела адвоката на текст, который мы могли в записи представить в РУОП или в суд…
—Чтобы пробить кредит в двести миллионов долларов, моему клиенту пришлось платить и платить… Отсюда растут ноги!
Ламм растолковал все прямым текстом. Кто-то из банка в выгодном для «Алькада» свете изложил материал кредитному комитету…
—За это ему уплатили!..
На нефтеперерабатывающих заводах тоже пришлось платить.
— Еще прибалтам. Иракским бизнесменам…
— Мы тут для того, чтобы вы плакались в жилетку?!
—Мы взрослые люди! Кредит будет возвращен банку только частично! Этот пункт по обоюдному согласию и был опущен в кредитном договоре. Остальная сумма будет перечислена. Но в иные сроки, которые, хотите вы или нет, нам предстоит обговорить!
Это был смертный приговор, вынесенный «Независимости» бандитской крышей. Катя замолчала. Но Ламм уже сорвался с тормозов:
—Объясните это вашему вице-президенту по безопасности. Мой клиент предупреждает: «Если он еще раз сунется в дела фирмы, ему оторвут голову!..» Он знает, о чем идет речь…
Итак, «Алькад» нуждался в трех разрешенных ему спокойных месяцах, чтобы рассовать первую порцию двухсотмиллионного кредита по тайникам за границей и сразу же получить следующую…
