Андрей Воронин - Инструктор. Глубина падения
Тот быстро ответил на рукопожатие и нервно проворчал:
– Я внизу предупредил, чтобы мне сразу, как вы появитесь, перезвонили. А вас нет и нет…
– Но у вас, я слышу, посетитель, – заметил Сомов, заглядывая в кабинет, где действительно сидел подтянутый, прилизанный господин средних лет, судя по внешнему лоску – иностранец.
– Это все по нашему делу, – сказал следователь, пропуская Сомова в кабинет.
Закрыв дверь, он предложил Сомову стул, а сам вернулся за стол.
– Вот, господин Крафт, познакомьтесь, это адвокат подозреваемой в убийстве вашей жены Марии Паршиной, господин Сомов, – представил он.
Сомов чуть приподнялся и поклонился.
– Это гражданин Германии господин Крафт, муж, то есть уже вдовец, убитой Маргариты Крафт, – продолжил Бочкин.
Крафт побледнел и будто застыл.
– Как, как вы сказали имя подозреваемой?! – произнес он каким-то сухим, ломким голосом.
– Мария Паршина, – повторил Бочкин.
– Паршина?! – переспросил Крафт, поднимаясь.
– Да. Пар-ши-на, – повторил следователь, не скрывая раздражения.
– И она есть жена господина Паршина, «Серебряные крылья»?! – бледнея еще больше, переспросил господин Крафт.
Следователь Бочкин, играя желваками, подтвердил:
– Да.
– О майн гот! – воскликнул Крафт и, едва сдерживая волнение, попросил: – Можно позвонить? Срочно.
Бочкин кивнул и сухо сказал:
– Звоните.
Крафт достал мобильный и, набрав номер, начал с кем-то быстро говорить по-немецки. Бочкин, который отлично понимал по-немецки, сделав вид, что задумался, внимательно вслушался в разговор.
Крафт был вне себя и старался как можно скорее донести кому-то только что полученную им информацию.
– Идиоты! – кричал он в трубку. – Паршина в тюрьме! Она в тюрьме, а вы мне говорили, что следите за ней и выбираете момент, как бы ее поскорее взять. Наверняка вы где-то уже накачались пивом и развлекаетесь с девчонками! Немедленно приезжайте в отель! Я вам покажу, как водить меня за нос! И передайте тем, кто охраняет детей Паршина: если упустят их, мало не покажется! Я уничтожу их, растопчу! Растопчу!
Накричавшись, Крафт закусил губу и недовольно покрутил головой.
– У вас все в порядке, господин Крафт? – спросил Бочкин.
– Да, все в порядке, – уже по-русски через силу ответил Крафт.
– Может, вам нужна наша помощь? – переспросил следователь.
– Нет, – покачал головой Крафт. – Я… мы сами справимся. Вы, главное, смотрите, чтобы Мария Паршина не выкрутилась и получила по заслугам.
– Ее вина еще не доказана, – решил вступить в разговор Сомов.
– Вы адвокат, и ваша задача – защищать клиента. И, я так понимаю, господин Паршин за это щедро вам заплатил, – зло бросил Крафт. – Но если вам удастся вытянуть ее и она избежит наказания, вы тоже свое получите!
– Это угроза, – напрягся Сомов. – Товарищ следователь, будьте свидетелем.
– Хватит! – не выдержал Бочкин, хлопнув по столу. – У меня нет времени на пустую болтовню и пререкания. Господин Крафт, вы хотели познакомиться с адвокатом Марии Паршиной. Я предоставил вам эту возможность.
– Спасибо, – кивнул Крафт. – Все, что нужно, я вам и господину следователю сказал. А теперь мне пора идти. Мы еще встретимся. Но имейте в виду: если Марию Паршину выпустят, если она отвертится, откупится от заслуженного наказания, и ей и вам несдобровать!
С этими словами он резко встал и, забрав у Бочкина только что подписанный пропуск, не попрощавшись, вышел и хлопнул дверью.
– Ну, фриц! – недовольно проворчал следователь.
– Почему вы не сказали ему, что вина госпожи Паршиной не доказана? – обиженно заметил Сомов. – Мне кажется, что мы с вами должны быть заинтересованы в плодотворном сотрудничестве.
– И что бы это изменило? – пожал плечами следователь.
– Во всяком случае… – начал Сомов.
– Во всяком случае, – перебил его Бочкин, – у него теперь осталась иллюзия, что мы с тобой не заодно. И он со своими отморозками не начнет искать свои ходы, чтобы наказать Марию Паршину. Пока она будет в СИЗО, она будет в безопасности.
– Что за чушь вы несете! – возмутился Сомов. – Женщина, редактор журнала, жена такого влиятельно человека, как Паршин, незаслуженно находится в СИЗО, с уголовниками…
– С уголовницами… – поправил его следователь.
– Что? – не сразу сообразил Сомов.
– Говорю, она сидит в женской камере. Там женщины, а не мужчины.
– Это дела не меняет.
– Ну, если бы я сейчас начал доказывать, что Мария Паршина невиновна и ее завтра выпустят, поверьте мне, этот немец нашел бы каналы и средства, чтобы ее в ту же ночь порешили сокамерницы, – бросил следователь, играя желваками.
– А вы слышали, что этот Крафт говорил по телефону? – спросил Сомов, надеясь удивить следователя информацией, которую он смог перевести.
– Да, – кивнул Бочкин, – я понимаю по-немецки.
– Я не заметил… – разочарованно произнес Сомов.
– Надеюсь, что и господин Крафт этого не заметил, – сказал Бочкин и добавил: – Единственное, что меня смущает, – это то, что он говорил о каких-то детях Паршина. Но у Эдварда Паршина, насколько я знаю, нет детей. У него только жена, она в тюрьме, и любовница, которую убили.
– Значит, возможно, эти немцы держат в заложниках чьих-то чужих детей, – предположил Сомов.
– Вы думаете, они держат каких-то детей в заложниках? – спросил Бочкин.
– Я уверен в этом. И что, вы опять, вместо того чтобы проследить за Крафтом, вычислить, где их держат, будете вести какую-то свою игру?
– Позвольте мне не отчитываться перед вами за каждый свой шаг, – резко прервал Сомова Бочкин. – Этот немец хотел познакомиться с адвокатом убийцы его жены. Я его познакомил. А теперь давайте выкладывайте свою информацию и мотайте на все четыре стороны.
– На все четыре я не пойду, – отрезал Сомов, положив ногу на ногу. – Я хочу просить вас помочь мне добиться разрешения сегодня же встретиться с моей подзащитной, госпожой Марией Паршиной.
– Хороша Маша да не наша! – вдруг как-то слишком весело проговорил следователь. – Встретиться? Сегодня? Бросьте! Это нереально!
– Я вам хорошо заплачу, – понизив голос, предложил Сомов.
– Ну разве что, как говорят, натурой! – саркастически хмыкнул Бочкин.
Сомов смутился от неожиданности, но очень быстро взял себя в руки и заметил:
– Мы с вами, как мне кажется, должны быть по одну сторону баррикад. И вы и я заинтересованы, чтобы восторжествовала правда.
– Правда… Ну да… – вдруг впав в задумчивость, произнес следователь.
– Вы же прекрасно знаете, что Мария Паршина невиновна, – заметил Сомов.
– И что, если это даже и так? – пожал плечами Бочкин.
– Ее нужно отпустить. Хотя бы под подписку о невыезде или под залог, – стараясь говорить как можно строже, сказал Сомов.
– Для чего? Чтобы люди господина Крафта тут же взяли ее в заложницы или убили? – заметил Бочкин, в упор взглянув на Сомова, и резко перевел разговор на другое: – Когда вы мне звонили, вы обещали поделиться какой-то эксклюзивной информацией.
– Да, у меня есть информация, которая не может вас не заинтересовать, – произнес Сомов в задумчивости, чуть растягивая слова.
Он понятия не имел, что такое сказать следователю Бочкину, чтобы его заинтриговать настолько, что тот разрешит ему встречу с Марией Паршиной. Ведь об этой встрече можно будет сразу сообщить и Паршину, и Герасимову. Можно каждому передать от нее привет и что-нибудь такое нежное. И один и другой не смогут не откликнуться на такую информацию. И, само собой, под это дело можно попросить новые финансовые вливания. Конечно, встречу с Паршиной можно попросту придумать. Но кто знает, что взбредет в голову этому следователю Бочкину. Если он вдруг свяжется с Паршиным или Герасимовым, а те проговорятся о том, что адвокат якобы встречался с Машей? И тогда Бочкин в свойственной ему манере разрушит его воздушные замки. Не видать ему ни паршинского щедрого гонорара, ни герасимовского кредита как своих ушей.
И Сомов решил действовать наобум, блефовать ради того, чтобы во что бы то ни стало добиться свидания со своей подзащитной. Выдержав паузу, он, понизив голос, заявил:
– За этим убийством тянется чеченский след. Но чтобы иметь неопровержимые доказательства, мне нужно срочно, сегодня же, встретиться с моей подзащитной. Иначе мы можем их упустить…
– Знаю… – пожал плечами Бочкин.
– Что знаете? – не понял Сомов.
– Знаю, что Мария Паршина здесь ни при чем, что ее подставили и что за этим всем действительно есть след. Только не чеченский, а сирийский, – сказал задумчиво следователь.
– То есть вы тоже уверены в невиновности Марии Паршиной?
– Безусловно, – кивнул Бочкин.
– Так почему же вы тогда держите ее в СИЗО?! – возмутился Сомов.
