Бомба за пазухой - Александр Александрович Тамоников
— Кто вам разрешил войти?
В голосе генерала прозвучало столько негодования и угрозы, что Зыков поежился. Но отступать было некуда. И Алексей решительно сказал:
— Я обязан доложить, что прибыл в ваше распоряжение после излечения в госпитале, товарищ генерал!
— Да чтоб тебя! — Генерал бросил на стол карандаш и неожиданно усмехнулся, сразу перестав быть суровым и неприступным. — Нет, ты видал, Жуков, таких настырных лейтенантов. Субординацию коту под хвост, но молодец. Хороший опер из него получится. Вот ты его и заберешь к себе в бригаду. У вас некомплект как раз.
— Товарищ генерал, да у нас же там намечается… — начал тихо бубнить капитан, чуть нагнувшись к начальнику управления. — Зачем нам зеленый, неопытный оперативник, нам матерые нужны…
— Ну, не такой уж он и зеленый, — генерал уже с серьезным лицом рассматривал молодого офицера, его награды, две нашивки за ранения. — Давайте ваши документы!
Просмотрев документы, генерал, как показалось Алексею, прочитал выписку из наградного листа еще раз и предписание тоже. Не поднимая головы, он коротко приказал: «Садись». Капитан молча барабанил по столу пальцами, ожидая решения генерала. Он явно нервничал, видимо, это был срочный доклад. По крайней мере, до появления Зыкова. Наконец генерал отложил бумаги, посмотрел на лейтенанта прямо и открыто.
— То, что ты человек опрятный, это хорошо тебя характеризует. Значит, есть в тебе обстоятельность, аккуратность, отсутствует торопливость. Я так понимаю, что и ворвался ты ко мне в кабинет не по природной торопливости, а как раз из-за своей обстоятельности. Положено явиться и доложить сегодня, вот ты в лепешку расшибся, а доложил. Форму в Военторге купил, за свои деньги? Что, старая, в которой в госпиталь привезли, совсем истрепалась во время того боя?
— Совсем, товарищ генерал, — согласился Алексей.
— Знал бы, не тратился бы, — произнес непонятную фразу начальник управления. — Вот так и поступим, Жуков. Заберешь его себе. Вам там с Брагиным вдвоем не управиться. Заявку оставь. По твоим данным мы проверку пропустим вне очереди. Возвращайся в бригаду и введи парня в курс дела.
— Есть, товарищ генерал, — офицер поднялся, оставив бумаги на столе, и подошел к вешалке у двери, где висели мокрые плащ-палатки.
— Все, иди, — кивнул Зыкову генерал. — Удостоверение в бригаде получишь. Пистолет тоже. Кобура, смотрю, пустая. Во время боя утратил табельное оружие?.. Ладно, отправляйся и служи как положено. Ты мне такие вот награды заслужи, не пехотой командуя, а за работу в контрразведке. Вот где цены тебе не будет, сынок!
Они с Жуковым молча вышли в коридор. Алексей подумал, что этот неразговорчивый капитан-лейтенант будет молчать всю дорогу до места назначения. На пороге Зыков остановился, с неудовольствием глядя на проливной дождь. В темноте он казался еще более сильным, чем на самом деле. Алексей невольно поежился, но Жуков развернул мокрую плащ-палатку, обдав лейтенанта брызгами, и добродушно приказал:
— Давай вместе под навес. До машины добежим, а там в кабине не размокнем. В тесноте, но сухо!
Алексей посмотрел на Жукова, как тот развернул над головой плащ-палатку, чтобы под ней могли уместиться двое. «Навес», — с усмешкой подумал Зыков. Недалеко во дворе раздался звук мотора. Кто-то завел грузовик. Судя по звуку, это был «Студебекер». «Значит, есть гарантия, что не забуксуем в грязи», — подумал Алексей и, прикрываясь своим краем плащ-палатки, побежал к машине.
— Куда, товарищ капитан-лейтенант? — коротко спросил усатый водитель в морской робе.
— К нам. В хозяйство.
Кабина у американской машины все же была чуть попросторнее, чем в отечественной полуторке. Но все же сидеть зажатым между водителем и Жуковым было не очень удобно. «Хорошо, — подумал Алексей, — значит, не усну». Он хотел было расспросить контрразведчика о предстоящих боях. Уточнить, на что намекал генерал, но вовремя вспомнил первую заповедь: все, что не предназначено для других ушей, не должно прозвучать вслух.
Дождь неожиданно прекратился. И ночное небо, затянутое тучами, как-то заметно поднялось, появились просветы со звездами. Машина запрыгала, стал дребезжать расшатанный кузов. Почва стала каменистой и блестела впереди, как брусчатка. Где-то вдали грохотала артиллерия, незримо ощущалась близость фронта. И из-за этого ощущения Зыков чувствовал себя неуютно с пустой кобурой на офицерском ремне. У Жукова тоже пистолет, у водителя вон ППС на хитрой защелке слева у двери пристегнут. Ну, не передовая же, успокоил себя Алексей. Пока переживать о пистолете нечего.
Взрыв полыхнул впереди с такой яркостью, что в закрытых от неожиданности глазах мгновенно запрыгали зайчики. Водитель резко нажал на тормоз, а ночь уже наполнялась стрекотом очередей шмайсеров, сочными очередями ППШ, хлесткими винтовочными выстрелами. Не успев сориентироваться в темноте, Алексей оказался вытянутым из кабины твердой рукой Жукова. Они лежали за колесами машины и всматривались вперед, где разразился нешуточный бой.
— Фрицы из окружения прорвались, не иначе, — проворчал моряк-водитель, положив перед собой на камни автомат.
— Откуда-то из северной части города, — согласился Жуков. — А может, и в каменоломнях отсиживались. Знать бы еще, какими силами наши их там впереди зажали. Случайные бойцы под огонь попали или засада действует.
— Кто кого зажал — вот еще вопрос, — снова проворчал водитель.
— Хорошая мысль, — зло усмехнулся Жуков. — Свежая! — Сняв с головы фуражку, он положил ее рядом с собой и приказал: — Лежать возле машины, действовать по обстановке. Я попробую разведать ситуацию впереди.
Жуков вскочил и, пригибаясь, побежал вперед. Но далеко ему уйти не удалось. Алексей сначала услышал голоса справа в темноте. Это была немецкая речь, кто-то отдавал приказы, коротко, рублеными фразами. А потом фигура Жукова метнулась в сторону, и ночь прорезали две вспышки пистолетных выстрелов. Кто-то закричал, потом прозвучала ответная очередь шмайсера. И еще одна фигура мелькнула в темноте. Зыкову показалось, что Жуков в темноте сцепился с немцем в рукопашной схватке, он хотел броситься на помощь, но тут водитель перевернулся на бок и почти над самой головой лейтенанта дал две длинных автоматных очереди. Кто-то упал в темноте, кто-то выругался.
— Назад! — крикнул водитель и перекатился на несколько метров в сторону.
Алексей остро почувствовал себя беспомощным и безоружным. Почти голым, если только такая аналогия подходит к условиям боя. Но безоружность сродни беззащитной наготе. Он стал отползать под защиту студебекера, озираясь и слыша крики, видя вспышки выстрелов. Несколько пуль просвистели над головой, одна прошила металл корпуса машины, на голову полетели деревянные щепки кузова машины. Водитель вскочил, бросился в сторону, но тут же рухнул, раскинув в стороны руки и ноги.
Алексей видел много смертей на фронте. И чтобы понять, что моряка убили, ему достаточно было одной секунды. Тут же темная фигура
