Рокировка - Черкасов Дмитрий
Сотрудник ОПС должен быть холоден и невозмутим, как сытый удав, это аксиома.
Жизнь, однако, сложнее правил.
— И что? — Киру не удовлетворило просто «угу».
— Заменить некем… учите… воспитывайте…
— Сан Саныч зря не скажет.
— Надеюсь… — вздохнул Клякса. — Ну, а если человеку не дано? У нас ведь специфический профиль. А Морзик — он заполошный какой-то… Вот Андрюха Лехельт — профи. Родился со связью в ухе и тут же отследил собственную мамочку... Ты чего улыбаешься?
— Ничего. Это я так, о своем, о девичьем...
Зимородок поплотнее прижал резиновые ободки к глазам.
Кобра была умной женщиной. Она не стала напоминать Кляксе его первые шаги на тернистом пути становления сотрудника ОПС.
А ведь Зимородок на заре своей карьеры, начитавшись оперативных сводок «наружки», покинул тихие кабинеты службы контрразведки и ступил на питерские улицы твердой ногой пограничника в уверенности, что уж теперь ни один шпион его не проведет.
В первую же смену он вошел в анналы анекдотов и преданий «наружки», когда по пятам объекта по кличке Камбуз ворвался в коридоры отеля «Астория».
Потрясенный тишиной и евростандартом, Клякса невольно снял вязанную шапчонку перед украшенным многочисленными золотыми галунами портье и скромно проследовал за мордатым Камбузом афроамериканского происхождения в бар, отражаясь в витринах ювелирных бутиков и многочисленных зеркалах.
Все было бы ничего, но, согласно типажу, у Зимородка была накладная борода, завязанная на веревочный бантик на стриженой макушке. Так было нужно, чтобы при необходимости быстро избавиться от фальшивой растительности на лице и предъявить окружающим младенчески гладкий подбородок. Клякса, следуя инструкциям наставника, вел себя естественно, в зеркала не смотрел и подозрительные взгляды встречных гордо игнорировал, уповая на свой прикид. Он лишь упустил из виду, что под шапчонкой бантик был незаметен, а вот без нее предстал окружающим во всей красе.
Бравый Зимородок добрые четверть часа фланировал по ковровым дорожкам отеля, поражая постояльцев подвязанной на бантик курчавой черной бородой, пока одна экзальтированная дама с ярко намалеванными огромными губами и лошадиным лицом не вскричала, тыча в него пальцем:
— Oh, Boy, it’s KGB agent [5] !
Столь яркий эпизод разбирали на оперативках во всех конспиративных квартирах, в просторечье именуемых «кукушками». Шубин, заместитель начальника ОПС, в память об этом казусе присвоил одному из молодых сотрудников группы Брунса позывной «Бантик». Дабы впредь неповадно было так влипать.
С тех пор Клякса-Зимородок не одну сотню километров протопал питерскими улицами, и не одну тысячу проехал автомобилями поисковой службы, разрабатывая то военных атташе, то тамбовских или сызраньских братков, то экзотических индокитайцев. Под последних ему подбирали особый типаж и раскосый грим. И ляпов у него больше не случалось...
Сегодня же он сидел на пункте постоянного наблюдения в угловой квартире кирпичной пятиэтажки на Соборной улице славного города Гатчины и, в соответствии с полученным нарядом на время отсутствия группы Брунса, вел наблюдение за лидером осевшей здесь чеченской организованной преступной группировки Дадашевым и его помощником Нахоевым.
В форточку хорошо просматривались подходы к старому рынку, где среди мандаринов и хурмы обитали гордые дети гор, но сами узкие рыночные ряды и особенно складские помещения на заднем дворе были в мертвой зоне. Для контроля за ними приходилось ежедневно выставлять два пеших поста наружного наблюдения, что в условиях маленького городского рынка было весьма непросто.
Третий пост на колесах стоял у главных ворот рядом с пирожковой и вел наблюдение во втором секторе за двухэтажным деревянным флигелем на противоположной стороне улицы, арендованным под жилье чеченской бригадой.
Это задание не вдохновляло Зимородка.
Он не любил статичных объектов. То ли дело гонять по трассам, проспектам и мостам за каким-нибудь оптовиком-наркодилером, или тянуть чинный военный атташат, нарезающий по городу круги в тщетных попытках — нет, не оторваться, а хотя бы выявить хвост. Группа Брунса укатила в какой-то приморский город на прикрытие откомандированного туда сотрудника, там заваривалась крутая каша и ребята непременно будут при деле, а здесь, подменяя их, приходится который день подробно созерцать и фиксировать бытие кривенького недомерка с огромным носом и не менее огромным национальным самосознанием…
Тошно.
— Тяжела и неказиста жизнь простого эфэсбиста… — вздохнул Зимородок.
Самое тяжелое в работе «наружки» — ждать.
Клякса привычно водил биноклем и ворочал в уме груды оперативного материала, проработанного им при подготовке к заданию.
Если просто смотреть и не думать — мало что увидишь, а из увиденного ничего не поймешь. Разведчик наружки на посту — это не только глаза и уши, это еще и мозг. Яйцеголовые ребята из Информационно-аналитической службы мозгом считали, безусловно, себя, но Зимородок никогда не опускался до уровня тупого топтуна — исполнителя заявок оперуполномоченных, всегда старался иметь собственное мнение и быть на полкорпуса впереди событий.
«Дурная голова ногам покоя не дает» — любил говорить он, поучая новичков.
Нечто неопределенное, неуловимое беспокоило его в манерах объектов наблюдения.
Просидев пять дней, он ощутил стерильно чистое поведение "чебуреков [6] ", как по старой пограничной памяти он называл горцев-вайнахов. Ни одного эксцесса, никаких обострений отношений с окружающими. Не только верхушка, но и звеньевые, и низовые вели себя тихо и несколько напряженно, водочкой не расслаблялись, а в соседствующий с Павловским собором ресторан «Шанхай» наведывались исключительно с гастрономическими целями. Им незачем было опасаться местной милиции, схваченной Дадашевым накрепко, их не беспокоили конкуренты и торговля травкой шла бойко, а вот поди ж ты! Общая озабоченность морщила низкие смуглые бойцовские лбы.
Конечно, могли в чем-то напортачить ребята Брунса.
Нехорошо так думать о коллегах, но Клякса не исключал эту возможность. Проколы чаще всего бывают при пересменке нарядов или сдаче объекта другой группе. Люди расслабляются, сбрасывают многочасовую утомительную сосредоточенность на работе, выходят из своих типажей. Иногда достаточно неуместно радостного или, наоборот, возмущенного взгляда, брошенного припоздавшему сменщику, чтобы спугнуть настороженного человека.
Опер, выдавший в ОПС задание на разработку Дадашевской ОПГ, был молодой и с большими амбициями. Крупных операций за ним пока не числилось. Никаких намеков на род деятельности Дадашева в задании и предыдущих сводках не было, но, поскольку группа Брунса входила в состав отдела, специализировавшегося на каналах утечки оружия и борьбе с терроризмом, вывод напрашивался сам собой.
Клякса был старый лис и умел сопоставлять разрозненные факты.
Он вызвал базу и попросил дежурного устроить встречу с опером-заказчиком.
— Сегодня получка! — напомнил ему дежурный. — Не задерживайтесь! Ждать не станем!
Клякса ответить не успел. Среди кавказцев на рынке началось движение. Мелькая среди покупателей черными норковыми шапками и кожаными куртками, они кучками стягивались к проходам на задний двор, выходившего калиткой на площадку перед громадой собора.
— Снежит, снежит [7] … — Клякса счел своим долгом предупредить товарищей.
Рынок полнился обычной базарной суетой; никто и не глянул на примелькавшихся продавцам горцев.
Одна группа уроженцев Кавказа подошла к милицейскому патрулю — заговорили, закурили, пошутковали, перемигиваясь. Прыщавые сержанты с явным удовольствием восприняли предложение одного из торговцев «хлопнуть по маленькой» и бодрым шагом отправились в шашлычную.
