Геннадий Прашкевич - Бык в западне
— Я гляжу, у тебя страсть к цветам.
— Что есть, то есть, — ухмыльнулся Зимин. — Ты меня внимательно слушай. Очень внимательно… И не суетись… Если захочешь на меня прыгнуть, я сумею тебя остановить А потом добавлю. Ты что, еще не понял, что я мастак добавлять?.. Так вот, значит, в апреле одна тысяча девятьсот девяносто четвертого года под этими самыми Мариничами вытаяла из-под снега пара «подснежников»… Как это часто случается, трупы не опознали, так и похоронили неопознанными… Что возьмешь с глупых ментов, правда, гражданин Чирик? У ментов ведь дел по горло, а кроме того, надо кормить семьи. Когда постоянно думаешь о семье, становится как-то не до качественной работы. Правда?.. Вот и остались «подснежники» неопознанными. Ты слушаешь?..
— Слушаю, — буркнул хозяин квартиры.
— Так вот, дальше… Через полгода после этой находки случилась такая история на участке трассы Харьков — Москва. Заметь, уже осенью и довольно далеко от того места, где вытаяли из-под снега «подснежники». И на другой территории. Если быть точным, то на территории Тульской области. Шел по шоссе большой «Икарус» с челноками из Орла. Маршрут ясен, штурмана не надо. Москва, рынок «Лужники». И дело самое простое. Приехал, продал, купил — и домой. Даже выгодное дело, не только простое. Так вот, в том месте трассы, о котором я говорю, с заднего сиденья «Икаруса» поднялся некий человек, подошел к водителю и попросил остановить автобус. Водитель не удивился и тормознул. Они, наверное, обо всем заранее договорились. Как только «Икарус» остановился, в салон ворвались трое. Болтать они не стали, сразу выстрелили водителю в голову и начали сбор денег и ценностей. Сережки с женщин срывали чуть ли не вместе с ушами. Не свои ведь уши, правда?.. Чего ты позеленел? Просто торопились ребята. И улов у них оказался неплохой, они даже наличкой взяли большую сумму. А по ходу дела пристрелили еще одного пассажира. Тот, видимо, не вовремя поднял голову. Может, даже опознал кого-то из нападавших…
— Ты с телевидения, что ли? Репортер?
Коротким движением без всякого замаха Зимин резко выплеснул горячий кофе в глаза Чирику. Тот было рванулся от боли, но вовремя обмяк. Скривив губы, протянул жилистую руку к брошенному на стол полотенцу. Медленно утерся.
— Я не репортер. Я твоя судьба, придурок, — сухо объяснил Зимин. — Лично на тебя мне наплевать, абсолютно наплевать, понял? Ты мне нужен всего лишь для дела. Хороший ты или плохой, гражданин Чирик, мне на это трижды наплевать. Тебе уже за тридцать, сама природа отказалась от тебя. Знаешь, что природа после тридцати лет отказывается от человека? Для природы важно, чтобы человек, как всякое живое существо, оставил потомство. После этого природе абсолютно наплевать на человека, вот как мне сейчас на тебя. Сколько ты там протянешь, природе все равно. И мне тоже. В данном случае я заодно с природой. Я радуюсь, что ты не успел оставить, потомство… Если бы ты даже был очень хороший, гражданин Чирик, все равно после тридцати ты никому не нужен. Будь ты самым рас- хорошим, гражданин Чирик, все равно ради пользы дела я спокойно обрубил бы тебе пальцы и уши Для меня это, как ты уже, наверное, понимаешь, не проблема. Но ты, насколько я знаю, плохой. Ты даже очень плохой. Поэтому сиди и молчи. То, что ты плохой, здорово облегчает мне работу. Я этому рад. Но больше мне не мешай и ничего такого не придумывай… — Он перевел дыхание — Менты, как я тебе уже говорил, люди занятые Из-за таких, как ты, не успевают они управляться с делами. А еще они постоянно обременены безденежьем. История с «Икарусом», как и трупы под Мариничами, осталась загадкой. Не нашли лихих ребят, все работали в автобусе в масках. А челноки ведь, знаешь, народ пуганый, робкий. Они какое-то время порыдали над потерями и снова, наверное, ездят в Лужники. Только теперь с нормальной охраной и чужих в автобус не пускают.
- Ну?
— А в прошлом году, гражданин Чирик, на улице Панфилова, это здесь неподалеку, по дороге к метро «Сокол», слева за мостом, значит, если ехать от Октябрьского Поля к Песчаным улицам, из автомата АКСУ были расстреляны две милые парочки, которые не вовремя подъехали в «шестерке» к дому номер двенадцать. Две девицы и два паренька. У одной из девиц был день рождения, она собиралась, так сказать, оттянуться. Потому и дружков приволокла. К несчастью, квартиру девицы, очень, кстати, не бедную, даже очень, только что обчистили Так уж случилось. Бывает. Грабители не предполагали, что хозяева вдруг подъедут. Машина грабителей стояла во дворе, но была уже загружена. В принципе, грабители могли спокойно уехать, на них ведь никто поначалу не обратил внимания, но почему- то началась стрельба. Почему начали стрелять — до сих пор загадка. Но начали. Может, кто-то из подъехавших все-таки обратил внимание на грузовую машину? Не знаю. Печально, но факт. Началась стрельба. У одного из пареньков, приехавших на день рождения, был с собой пистолет. Вот он его и выхватил. И пару раз успел выстрелить. Ничего не сняв с трупов, грабители забрали только пистолет. На все остальное они плевали. Да и нам с тобой, — хмуро подмигнул Зимин, — плевать на все это, правда?.. Нам ведь с тобой до этого как до фонаря?.. А, гражданин Чирик?..
— К чему вы все это?
— А ты еще не понял?
— Нет
— Тогда включи видик и поставь вот эту кассету.
Пожав плечами, хозяин квартиры приказ выполнил.
По сощуренным темным глазам Чирика, неопределенно оглаживающего бороду, нельзя было понять его настоящие чувства, но приказ Зимина он выполнил. Казалось, он малость попривык к гостю, а может, он просто ни на секунду не забывал людей, торчавших на лестничной площадке, ну и тех, конечно, которые курили во дворе возле «девятки».
Телевизор зашипел, побежали по экрану полосы, потом сразу пошли изображение и звук.
Снимали любители. Обыкновенная пьянка. Камера лихо наезжала на разгоряченные лица веселой компании. Вовсю гремела музыка. Кто-то плясал, кто-то склонился над богатым столом. Занюхав выпитое ломтиком ананаса, хорошо выбритый крепкий жилистый человек послал воздушный поцелуй прямо в объектив камеры Другой вдруг одним прыжком вскочил на стол, как на капот машины, и, пригнувшись, начал палить из воображаемого автомата.
«Любите, девочки, хороших мальчиков, хороших мальчиков и моряков…»
Похоже, главным героем вечеринки был Чирик.
Развалясь на диване, Чирик, хорошо выбритый, без каких-либо признаков бороды, неторопливо отхлебывал из хрустального фужера коньяк и благосклонно, по-хозяйски, кивал разыгравшимся гостям.
— Стоп кадр! — приказал Зимин.
Хозяин квартиры нажал на кнопку пульта.
Теперь на замершем экране крупно обозначился он сам. За правое плечо Чирика обнимал крепкий усач с близко посаженными, чуть косящими глазами. Слева от Чирика сидела растрепанная девица. Лицо у крепкого усача было широкое, блином, тянулась до самого темени лысина, а глаза смотрели придурошно, хотя чувствовалось, что усач далеко не простак. Это усач специально косил под простака. Он и дергался, и хихикал, и что- то нашептывал. Было видно, что усач не просто обнимает кореша. Он прямо держался за него, и держался крепко.
— Знаешь, кто это?
Хозяин квартиры молча кивнул.
— А имя?
— Овечкин.
— Это фамилия.
— Ну, Валька.
— Где он живет?
— Раньше жил на Расплетина. — Голос Чирика чуть дрогнул. — Но, говорят, сейчас уехал.
— Куда?
— А мне откуда знать?
Зимин усмехнулся.
— Сказать?
— Ну?
— Он в Медведевский лес уехал. Знаешь где это?
— Где?
— Под Орлом.
— Ну и что?
— А то! — передразнил Зимин. — Он вот приехал в лес с близким корешом, а кореш спать его уложил в лесу, да еще сверху для тепла присыпал хворостом. Вот под хворостом Овечкин и пролежал месяца три. Зверьки рожу пообкусали, уши порвали, как рвали уши бабам в «Икарусе». Ну и все такое прочее. Хочешь, покажу фотографии?
— С меня цветов хватит.
Зимин удовлетворенно рассмеялся.
— Чего-то ты, гражданин Чирик, нервничаешь. Утро раннее, теплое, совсем июльское утро, а ты нервничаешь.
— Да ну, — хмуро сказал хозяин квартиры. — Нисколько я не нервничаю. Не знаю, зачем вы ко мне пришли, но такое, что вы тут рассказываете, я каждый день вижу по ящику.
— Ничего… Ты еще раз посмотри и послушай… Это полезно… Для таких, как ты, полезно… По ящику, как правило, сообщают общие вещи, часто без деталей, а я толкую тебе про дела конкретные… С деталями… Ты вот про детали послушай… А то я гляжу на тебя, а внешне у тебя, гражданин Чирик, ни один мускул на лице не дрогнул. Ты только позеленел немножко… И все… Так это может, от жадности… Вот я, например, твой кофе пью… Нет?.. Не от жадности?.. Да ладно… Все равно, гражданин Чирик, ты нервничаешь. Я же вижу… Ты сильно нервничаешь… Это хорошо…
— Что хорошо? — не понял Чирик.
