Сергей Самаров - Синтетический солдат
Она взяла со стола стопку листов и протянула мне.
– Что это?
– Все документы, которые пока имеются в уголовном деле. Копии, естественно.
Я удивился:
– Как вы это раздобыли? Чтобы менты… Полицейские то есть, дали кому-то на руки такие документы, я такого и не слышал…
– Все просто. Начальник районного уголовного розыска – мой одноклассник. Мы с ним когда-то даже за одной партой сидели. Он позволил сделать мне ксерокопии.
– С вашего разрешения, я просмотрю…
– Для этого я вас и пригласила.
Она выдвинула из-под стола стул и села на самый его краешек, как садятся стеснительные люди. Руки на колени положила ладонями вниз. О чем-то эта поза говорит на языке жестов, но я, честно говоря, не помню, хотя когда-то даже зачет по этому предмету сдавал. В жизни мне подобные знания использовать не приходилось. Потому все и забылось.
Я вытащил очешницу, нацепил очки на нос, стесняясь своей возрастной дальнозоркости, как порока, и стал читать. Читаю я вообще-то быстро. Даже рукописный текст. Наверное, на ознакомление со всеми документами, включая первоначальное заключение судебного медэксперта, у меня ушло около сорока минут. После этого я положил бумаги на стол, где они и лежали раньше.
– И что скажете? – поинтересовалась Елизавета Николаевна.
– А что я могу сказать? Пока ничего. И сомневаюсь, что смогу что-то сказать позже. Я же не имею следственных полномочий. Кстати, а почему следствие начала полиция? По тяжести это дело должно сразу переходить в ведение следственного управления следственного комитета.
– Они сказали, что в следственном управлении какая-то авария, трубы прорвало и половину здания затопило, поэтому следователь будет только сегодня. Да и нашли Владимира уже поздно. Рабочее время закончилось. А дежурная следственная бригада, сказали, из-за аварии выехать не может. Сегодня следователя с утра выделят. Полицейские все передадут ему. Обещали даже устно высказать мою, как они назвали, версию относительно догхантеров. В протокол это не занесли. Даже посмеялись.
– Да. Они, как я слышал, и без того до догхантеров добраться не могут. Или связываться по какой-то причине не хотят. А тут еще убийство на догхантерах повиснет. Заставят искать. А полиция не любит искать то, что глубоко прячется. Ладно. Еще вопрос. Тут перечень всего, что было в карманах Владимира Николаевича. Деньги пересчитаны до копейки. Все документы. Паспорт, военный билет офицера запаса, пластиковая карточка-пропуск на территорию какого-то НПО «Химера». Но я как-то сразу обратил внимание, что в перечне отсутствуют ключи от квартиры. Вы их не забрали?..
– Разве? – встрепенулась Елизавета Николаевна, не ответив на мой вопрос, схватила копии документов и стала смотреть. – Да. Действительно. У него был специальный чехол для ключей. Я ему на день рождения подарила. Он всегда его в кармане носил. Натуральная толстая кожа. Тиснение какое-то. Орнамент. Заметная вещь…
Она выглядела растерянной, не понимая, что может значить исчезновение ключей.
– Я тоже видел у него в руках этот чехол с ключами, – сказал я. – Он мне показывал когда-то. Когда еще у нас в бригаде служил. Жаловался, что золотое тиснение стирается. Спрашивал, нельзя ли обновить. Но… Исчезновение ключей – вопрос вообще-то интересный и, мне думается, не случайный. Второй экземпляр ключей он держал дома?
– Дома у него есть второй экземпляр. А третий у меня.
– Так что же вы молчите, – рассердился я ее несообразительности. – Я уж думал, как бы побыстрее в бригаду съездить, чтобы отмычки добыть. Или хотел попросить кого-то, чтобы привезли сюда. Едем сейчас же…
– Ключи только найду. Я ими только пару раз пользовалась. Куда положила… Сейчас соображу… – она терла высокий рахитичный лоб и соображала. Наконец сообразила, заспешила в прихожую к вешалке и загремела оттуда ключами. Я понял, что она нашла их на вешалке в какой-то своей одежде. – Вот они. Поехали…
* * *Признаться, пропажу ключей от квартиры я лично, в силу собственного отношения к полиции вообще и к людям, там работающим, связал именно с полицейскими. Скорее всего, с кем-то одним или двумя, кто имел доступ к делу и к телу, то есть проводил осмотр трупа и описывал все, что нашлось в карманах убитого. Слишком часто приходится слышать о нечистых на руку полицейских. Настолько часто, что вера в них уже на много лет вперед у меня, как и у всех людей, потеряна. В моем понятии, сделать из полицейского порядочного человека равносильно тому, что попытаться сделать из танка самокат. Запасных деталей и различных агрегатов уйма. А подходящих не подобрать, потому что самокаты не бывают гусеничными, даже если в качестве самокатчика рассматривать слона. Может быть, я был сугубо не прав в своем представлении, и порядочные люди среди них все же есть, тем не менее меня в этом надо предварительно убедить живым примером, тогда поверю, что правил без исключения не бывает.
И сразу, именно благодаря этому стандартному восприятию, возникла мысль, что какой-то сотрудник полиции пожелает заглянуть в квартиру убитого Владимира Николаевича, чтобы хоть чем-то там поживиться. Хотя поживиться в небогатой однокомнатной квартире, насколько я знал, было нечем. Никогда начальник кинологической службы бригады спецназа ГРУ капитан Чукабаров хорошо не зарабатывал, как не зарабатывал потом и дрессировщик Чукабаров. Это я знаю хотя бы потому, что он временами ко мне забегал, чтобы денег до зарплаты перехватить. С тех пор, как я стал жить один, у меня свободные деньги стали водиться всегда, потому что как-то резко вдруг перестало требоваться совершать какие-то покупки. Я вполне удовлетворялся тем, что имел, и жил без излишеств, как и Чукабаров. Но свободными средствами я почти всегда располагал, хотя и небольшими. Тем не менее грабитель, даже не зная, что есть в квартире, может в нее пожаловать только потому, что там есть что-то чужое, что всегда кажется ему самому необходимым. Когда у Владимира Николаевича была собака, она едва ли впустила бы кого-то в квартиру. Чукабаров в самом деле был отличным дрессировщиком. Своих и служебных собак воспитывал идеально и для работы, и для социального существования, как он сам говорил, подразумевая под этим понятием, как я понял, отсутствие необоснованной агрессии. Наверное, это был какой-то особый термин из кинологии, потому что про процесс социализации собак Чукабаров говорил не однажды. Но обоснованная агрессия свойственна даже самым добрым собакам, особенно если они этому обучены опытным человеком.
Мы ехали опять быстро, хотя машины на улицах уже появились, но было их не так много, как днем, и ни в одной пробке простаивать не пришлось. Тем более и ехать-то было недалеко. Двухкомнатная квартира Владимира Николаевича располагалась в таком же, как у меня, панельном пятиэтажном доме, на втором этаже. Света в окнах, естественно, не было. Если кто-то и зажигал его, то выключил. Вообще воры обычно, забираясь в квартиру, уходят, поживившись, и не трудятся закрыть за собой дверь. Так я, по крайней мере, от кого-то слышал. Дверь оказалась запертой, и это давало надежду застать квартиру нетронутой чужими руками. Елизавета Николаевна открыла дверь ключами. Закрыта она оказалась на оба замка. Впрочем, я вспомнил, что сам Владимир Николаевич, даже если дома находился, обычно тоже на оба замка дверь закрывал. Не то чтобы боялся кого-то, просто привычка у него такая была.
Мы вошли смело, причем первым, отодвинув Чукабарову в сторону, вошел я. Это на случай, если в квартире кто-то есть. Елизавета Николаевна сразу включила свет. По крайней мере, внешнего беспорядка, свойственного ограблению, мы не обнаружили. Почти все здесь было таким же, как в момент моего последнего появления месяцев восемь назад. Единственно, в восточном углу добавился иконостас. На самом иконостасе стояли икона Спаса, Богородицы и Николая-угодника. По стенам вокруг висело множество разных икон. Я не знал, что Владимир Николаевич человек верующий. Как-то раньше у нас разговора об этом не заходило.
Прошлись по квартире. По первой комнате, потом по второй. Там я снял бушлат, повесил его на спинку стула, поверх черной куртки из грубой ткани, принадлежавшей, видимо, хозяину квартиры, и сел за рабочий стол отставного капитана. Хотя и мельком, но успел рассмотреть на рукаве черной куртки эмблему, изображающую в центре круга какое-то странное существо с головой льва и хвостом змеи, и явно не с львиным торсом. По кругу на эмблеме было написано: «Научно-производственное объединение «Химера». Странное название, но меня названия пока касались мало. Сам же рисунок мифологической химеры[3]заинтересовал еще меньше. Должно быть, это была служебная одежда Владимира Николаевича. Что-то вроде униформы.
– Владимир вел дневник, – сообщила Елизавета Николаевна. – Уже много лет. Там, конечно, не его служебные дела, а в основном все, что касается собак и наблюдения за ними. Он говорил, что фиксирует все отклонения в поведении или здоровье своих животных. Это профессиональное. Думаю вот, может, он там что-то про догхантеров написал? Дневник должен быть здесь…
