Виктор Доценко - Приговор Бешеного
Профессор довольно улыбнулся: вся система безопасности была его собственным изобретением, и таких аналогов пока не было ни в одной стране мира. Неожиданно ему в голову пришла мысль, от которой у него похолодело внутри. Наверняка похитители, прежде чем отдать сына, заставят его набрать код входа в систему, чтобы быть уверенными, что он не подготовил им каких-либо особых сюрпризов. И здесь возникала одна неприятность, которая наверняка не пройдет мимо их внимания: на дисплее после набора кода возникнет надпись: «Вставьте ключ!» То есть пластиковый ключ, который он, естественно, даже и не собирался брать с собой и вручать его преступникам. Конечно, он мог бы что-то предпринять, чтобы эта надпись не появлялась, но для этого нужно время, а его-то как раз у него и не было. Если в течение часа ключ не будет вставлен в прорезь, то программа автоматически отключается и при следующей попытке — набрать код и вторично не вставить пластиковый ключ — включается система защиты: самоуничтожение всего аппарата через двадцать четыре часа. Сначала автоматически отбрасывается ядерный заряд, а потом будет взрыв той части системы, которая и создает защиту, и по силе он равен примерно взрыву гранаты Ф-1.
Профессор взглянул на часы: еще пару минут задержки и он опоздает на встречу к семи часам вечера. Ничего не оставалось, как понадеяться на русское «авось»! Он уже направился к выходу, как вдруг остановился, подошел к столу и быстро набросал что-то на чистом листке бумаги, положил его на клавиатуру компьютера и быстро пошел, не оборачиваясь и не останавливаясь.
На листке было его послание:
«Директору ФСБ России.
У меня похитили сына. Требуют за его жизнь мое изобретение. Поверьте, сделаю все, чтобы принести наименьший вред для страны. Простите меня!
Профессор В. Самохвалов».
Все произошло примерно так, как и предполагал профессор: когда он пешком добрался до пустынной стройплощадки многоэтажного дома, перед ним, как из-под земли, вырос парень лет тридцати. Он явно относился к «лицам кавказской национальности». Его глаза смотрели настороженно, но рот кривился в наглой усмешке.
— Принес? — коротко бросил он.
— Хочу видеть сына, — упрямо напомнил профессор.
Парень усмехнулся и взмахнул рукой. Метрах в пятнадцати, из-за угла деревянного забора, словно вытолкнутые кем-то, выскочили сынишка с Лилианой. Их руки были спрятаны за спиной, видно связаны, во рты забиты кляпы.
— Узнаешь? — осклабился парень. — Мы свое слово держим, а ты?
— Вот. — Валерий Бенедиктович открыл свой «дипломат», вытащил второй «дипломат» с устройством и протянул его парню. — Надеюсь, мы в расчете и нам можно идти?
— Минуту! — неожиданно нахмурился тот. — Открой!
— Пожалуйста. — Профессор пожал плечами, набрал код замка «дипломата» и откинул крышку: — Убедились?
Тот поморщился недоверчиво, явно чего-то опасаясь, затем вытащил сотовый телефон, быстро набрал номер:
— Это я! «Товар» у меня, я его «узнал», что дальше? Понятно. А если… — Он как-то странно взглянул на профессора. — Понятно. — Он отключил телефон, сунул его в карман и сказал: — Набери-ка код входа в систему! — Тон у него был такой, что сразу стало ясно: эти слова он произносит впервые и понятия не имеет, что они означают.
Профессор, стараясь не выдать своего волнения, быстро набрал код: через секунду на дисплее замигала красная надпись: «Ввести ключ! «
— Что за хреновина? Чего не вводишь ключ? — В голосе парня послышался некий страх.
— Вы хоть знаете, что это такое? — с усмешкой спросил его профессор.
— Ну… — неопределенно буркнул тот.
— А если знаете, то могли бы догадаться, что этот ключ может находиться только у одного человека: у руководителя проекта, каковым является сам директор института. И к нему у меня доступа нет, собственно, как нет и ни у кого другого. — Профессор говорил таким тоном, словно объяснял нерадивому студенту простенькую задачку.
— И что ж теперь делать? — Парень был явно растерян.
— Это уж ваше дело! Я выполнил то, что вы от меня потребовали, теперь вы выполняйте свою часть договора!
— Хорошо, пошли, — неожиданно согласился тот и кивнул в сторону забора, где стояли мальчик и Лилиана.
Профессор, ученый и интеллигент до мозга костей, и предположить не мог, что есть люди, для которых такие понятия, как честь и совесть, просто не существуют: не успел он сделать и двух шагов, как его вдруг чтото больно кольнуло в спину. Он успел еще повернуться к своему убийце, взглянуть ему вопросительно в глаза, но его сердце уже перестало биться, и в воспаленном мозгу промелькнула лишь одна мысль: «Как теперь Людмиле жить без меня?» Он медленно опустился на колени, постоял несколько мгновений и ткнулся лицом в грязь.
— Папа! — выплюнув кляп изо рта, закричал мальчонка и бросился вперед, но его вдруг остановила «нежная и добрая» Лилиана: схватив мальчугана, она взялась правой рукой за его подбородок и, надавив на него, рванула голову в сторону. Хрустнули шейные позвонки, и парнишка, еще не поживший толком, не успевший вкусить «прелести» жизни, ничего не сообразив, неожиданно покинул эту, такую негостеприимную землю.
— Ну ты и стерва, — покачал головой ее партнер, — пацана-то зачем?
— Этот гаденыш такой смышленый, что мог бы сдать ментам. Ладно, сердобольный ты мой, давай сюда чемоданчик. — Она протянула руку.
— Я сам повезу его Хозяину, — неожиданно сказал тот и, что-то почувствовав, сунул руку в карман, но вытащить ее не успел: женщина вскинула руку и одну за другой всадила ему в грудь три пули из пистолета с глушителем, а когда напарник упал, сделала контрольный выстрел в голову своего несчастного компаньона.
— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! — беззлобно заметила она, подхватила черный «дипломат», опасливо оглянулась по сторонам и быстро пошла прочь…
Однако, как говаривал незабвенный Козьма Прутков: «Нельзя объять необъятное! «
Несмотря на все ее предосторожности, она не могла проследить за всем вокруг: в строительном вагончике находился сторож стройплощадки и, на свое счастье, благополучно там спал. Услышав какой-то шум снаружи, он, благоразумно не включая света, осторожно выглянул в небольшое окошечко и застал окончание трагедии. В свете прожектора, освещавшего стройплощадку, он на миг увидел демонически красивое лицо женщины-убийцы, и у него все внутри похолодело настолько, что мгновенно испарились все винные пары от принятого перед сном. Дождавшись, когда «демон в юбке» исчез, он выждал на всякий случай несколько минут, затем включил свет и быстро набрал номер милиции.
Однако очень скоро это тройное убийство взяла у милиции под свой контроль Федеральная служба безопасности, и расследование трагедии было поручено генералу Богомолову. Ему позвонил первый заместитель директора ФСБ и, не вдаваясь в подробности, сказал:
— Извини, Константин Иванович, что приходится тебя тревожить, но тебе нужно срочно выехать на место происшествия, машину я уже выслал…
— Что случилось, Саша? — нахмурился Богомолов: они были друзьями, и поэтому он считал, что имеет право спросить прямо.
— Все узнаешь на месте, — многозначительно заметил тот, давая понять, что это не телефонный разговор.
— Понял, — тут же сказал Богомолов. — Моя задача?
— Как можно быстрее расследовать это дело. Если что-то пропало, вернуть любой ценой! — Многозначительно акцентировав слово «пропало», твердо добавил: — Если нет, дело закрыть! — Заместитель говорил четко, быстро, но с явным волнением, словно чего-то опасался.
— Что хоть случилось?
— Убийство. — Он сделал паузу, потом буркнул: — Желаю удачи. — И положил трубку.
Никогда еще Богомолов не слышал в голосе своего приятеля такой растерянности и беспокойства: вероятно, действительно случилось нечто серьезное. Иначе зачем его, генерала ФСБ, так срочно вызывать на службу? Константин Иванович быстро оделся в генеральскую форму и выехал к месту трагедии в сопровождении трех машин с работниками своего управления, среди которых были не только специалисты по убийствам, но и просто рядовые сотрудники для оцепления.
Самые худшие предположения Богомолова подтвердились обилием высших милицейских чинов на месте преступления.
Сухо поздоровавшись, Богомолов спросил:
— Кто проводил первоначальный осмотр места происшествия?
— Что вас интересует, товарищ генерал? — поинтересовался один из милицейских полковников.
— Я хочу поговорить с сотрудником, который занимался первоначальным осмотром места происшествия, — едва ли не по складам, с некоторым раздражением повторил Богомолов, потом добавил: — В связи с тем, что это дело перешло в ведение Управления ФСБ, прошу остаться только руководителя группы, дознавателя, остальных прошу быть свободными… — Он старался говорить ровным тоном, чтобы никого не задеть. — Если есть какие-то вопросы ко мне, прошу обращаться с утра, спасибо. — Почувствовав, что за его спиной кто-то стоит, он повернулся и увидел молодого симпатичного капитана милиции.
