Вадим Россик - Репетитор
1
После побоища во дворе у Маргулиса, нам с Сашкой удалось беспрепятственно добраться до метро. Мы доехали до станции Охотный Ряд, поднялись наверх и, позвонив по газетному объявлению, сняли до понедельника комнату. Наше новое пристанище находилось в новостройках на дальней окраине Москвы, в Митино. Сменив несколько маршрутных такси, мы оказались у одного из подъездов огромного жилого комплекса.
Хозяйка квартиры, Вероника Николаевна, была женщиной некрасивой и потому интеллигентной. Работала Вероника Николаевна библиотекарем и, для повышения своего благосостояния, сдавала заезжим гостям столицы самую маленькую комнатку в своей трехкомнатной квартире. Ее муж-офицер ПВО служил где-то в Подмосковье, и в настоящее время находился в служебной командировке.
Все это Вероника Николаевна под страшным секретом рассказывала во время осмотра комнаты. Мы быстро обо всем договорились, и хозяйка оставила нас одних. Когда за ней закрылась дверь, Сашка без сил опустилась на диван, закрыла лицо руками и заплакала. Всю дорогу девочка держалась молодцом, но сейчас наступила реакция.
Я бросил сумки в угол, сел рядом с Сашкой и обнял ее. Она доверчиво уткнулась мне в грудь. Ее сотрясали рыдания, которые она старалась приглушить, боясь, быть услышанной хозяйкой. Я молчал, понимая, что девушке нужно дать время, чтобы прийти в себя. Наконец Сашка немного успокоилась. Она подняла мокрое лицо, и, смотря мне прямо в глаза, спросила:
– Что это было? Ты можешь мне объяснить, что это было?!
Я осторожно рассказал ей о маленькой Наташке Богдановой, о Габоре, о Никасе и о слежке за мной.
– И ты не знаешь, кто были эти люди в машине? – задала вопрос Сашка.
Я пожал плечами.
– Могу только предполагать. Их послал тот, кто почему-то не хочет, чтобы я нашел Никасю. И это человек серьезный. И опасный. Ты сама видела.
Сашка криво усмехнулась.
– А ты какой? По-моему, ты еще опасней.
– Боишься? – спросил я.
Девушка вместо ответа опять прижалась ко мне. Сам черт не разберет этих женщин!
– Ты мне все врешь! – вдруг заявила Сашка. – Дурочкой меня считаешь!
– Что я тебе вру?
– Все! Ты никакой не лингвист, – она отодвинулась от меня и уставилась своими глазищами. – Я давно должна была догадаться. Еще, когда ты тех ýрок возле пивнушки уделал.
Я опять пожал плечами.
– Ну, у меня была сложная жизнь. Приходилось иметь дело с разными людьми. Вот и нахватался…
Сашка перебила меня:
– Сколько их там было? Тех, в форде?
– Двое…
Девушка замолчала и судорожно всхлипнула. Потом встала и ушла в ванную комнату. Пока ее не было, я позвонил Казионову.
Гулливер, не перебивая, выслушал мое сообщение о произошедшем. Потом сказал:
– Я разговаривал с Тарантулом. Он не знает, кто может тебя преследовать. Встревожился. Предлагал обеспечить тебе охрану. Он тебе позвонит.
– Я справлюсь сам. Не надо путаться у меня под ногами.
Казионов неожиданно спросил:
– Отказаться не хочешь?
Я хмыкнул.
– Нет, у меня есть веская причина продолжать. Да и, возможно, уже просто поздно выходить из игры.
– Ладно, тебе виднее, – согласился полковник и прибавил:
– Гранатой в квартире немедленно займутся наши специалисты. Если что-то найдем для тебя полезное – сообщим.
– Буду ждать, – бодро пообещал я.
– Удачи, Мангуст, – пожелал Казионов. – Прости, втянул я тебя опять.
– Бог простит…
После разговора с полковником, я связался с Женей Маргулисом. Необходимо было срочно предупредить его. В любой момент милиция могла задать ему массу неприятных вопросов о жильцах его московской квартиры. Женька почти не был удивлен моим рассказом. К счастью, Маргулис вообще ко всему на свете относился легко. К тому же, давно зная меня, он готов был ко всяким неожиданностям, вроде гранат на кухне и стрельбы с пожарищами во дворе. Женька пообещал, что, в случае чего, сообщит милиции, что никому квартиру не сдавал и ничего про нас не знает.
Сашки все еще не было. Я включил телевизор. Передавали московские новости: «По сообщению штаба МЧС, сегодня после полудня в результате сильного пожара в одном из дворов в центре Москвы погибли два человека. Иномарка, в которой находились двое мужчин, по неустановленной пока причине, врезалась в припаркованный ВАЗ-2101. В результате ДТП, произошло возгорание. Пожарные расчеты, оперативно прибывшие на место происшествия, предотвратили дальнейшее распространение огня. Личность погибших устанавливается. Некоторые свидетели происшествия утверждают, что во дворе, возможно, имела место криминальная разборка между преступными группировками. Проводится следствие». На экране замелькали обгорелые остовы машин, пожарные с брандспойтами, милиционеры, зеваки, носилки, скорая помощь… Я услышал чьи-то шаги за дверью и выключил телевизор.
Сашка, умылась, причесалась и выглядела теперь намного лучше. Хотя бледное лицо и припухшие от слез глаза еще выдавали пережитое потрясение, но самый сильный шок уже прошел. Девушка снова села на диван и спросила меня:
– И что теперь с нами будет?
– Нас будут искать. Не знаю, что решишь ты, а я в понедельник лечу в Германию, – спокойно ответил я, доставая продукты из сумок.
– Ты монстр! – тихо сказала Сашка. – Неужели ты можешь сейчас есть?
Я посмотрел на нее.
– А почему бы мне не подкрепиться? И тебе, между прочим, это совсем не вредно!
Девушка поежилась.
– Знаешь, у меня перед глазами все время стоит эта горящая машина. Мне кажется, что я вся пропиталась этой отвратительной гарью с запахом жаренного человеческого мяса. Я целый час простояла под душем, но все еще чувствую этот запах.
Я сел рядом с Сашкой. Взял ее руки в свои. Она не сопротивлялась.
– Послушай, девочка. Я понимаю, что ты чувствуешь. Постарайся посмотреть на ситуацию моими глазами. Кто-то хотел нас убить. Тебя убить. Что мне оставалось делать? Бросить тебя и спасаться самому? Эти люди не оставили мне выбора. Судьба, Бог, распорядились так, что в живых остались мы. И, наверно, не зря? Будь благодарна за это и постарайся сделать в своей жизни, что-нибудь хорошее.
Сашка слабо улыбнулась.
– Найти эту твою Никасю?
– И вылечить Наташку! – подхватил я.
Девушка вздохнула.
– Да все я понимаю! Ты только защищался и защищал меня, но, как представлю, что там, в этом проклятом форде, были люди… Такие же, как мы, живые люди! А теперь… они…
Я жестко перебил ее:
– Нет, Александра, не такие! Это были убийцы. Настоящие, не из кино. И кому-то нужно было их остановить. Говорят: «Самая лучшая работа – та, которую за тебя делают другие». Но вот сегодня пришлось мне самому…
Сашка неожиданно обняла меня.
– Прости, Сережа, я, конечно, сука. Сижу и жалею двух отморозков! Просто я совсем голову потеряла. Носилась там по двору и визжала, как свинья на веревке. Только мешала тебе, да?
Я засмеялся.
– Хочешь практический совет? Никогда не убегай от снайпера, а то умрешь усталой!
Девушка несмело улыбнулась.
– В следующий раз оденусь понаряднее – в каску и бронежилет!
Я, с удовлетворением, отметил про себя: процесс выздоровления шел скорыми темпами. Природный оптимизм и молодость помогали Сашке сравнительно быстро прийти в норму. Правда ужинать она все-таки категорически отказалась. Было заметно, что девчонка едва стоит на ногах от усталости. Я разложил диван и она, не споря, легла. Накрыв девушку одеялом, я отправился на кухню и поел. Потом хорошенько вымылся. В ванной тщательно осмотрел себя и смазал ссадины и ушибы хозяйским йодом. Вероника Николаевна не показывалась. Из ее комнаты доносилась музыка. Видимо хозяйка смотрела телевизор.
Я вернулся в нашу комнату. Уже совсем стемнело. Свет я зажигать не стал. Тихонько разделся и прилег на краю дивана, стараясь не разбудить Сашку. Та крепко спала, тихо и ровно дыша. Едва я коснулся подушки, как провалился в бесконечную черноту.
2
Разбудили меня пальцы, мягко гладившие лицо. Я открыл глаза. Ночь. Сашка, облокотившись на руку, другой нежно водила по моим щекам, носу, губам. В ее глазах искорками отражался лунный свет. Одежды на ней не было. Я непроизвольно поцеловал тонкие девичьи пальцы. Сашка наклонилась ко мне и наши губы встретились. Ее горячие губы сводили с ума. Ее настойчивые руки раздели меня, начали ласкать… Теряя контроль над собой, последним усилием воли, я оторвался от девушки и, тяжело дыша, отодвинулся от нее.
Некоторое время стояла тишина. Сашка сидела не шевелясь, опустив голову. Потом тихо сказала:
– Я не понимаю, каким образом, но чувствую, что ты меня унизил…
Я не мог найти слов и молчал. Я и сам не знал, что меня останавливало. Сашка ждала. Наконец, махнув на все рукой, я просто положил руку ей на грудь и грубо сжал. Сашка отбросила мою руку и вскрикнула:
