Михаил Серегин - Долг грабежом красен
Соловейчик испуганно взглянул на своих телохранителей, которые стояли у перил яхты, и быстренько произнес:
– Иваныч, ты это… Сильно-то не ори. У меня охрана нервничает.
Он снова бросил взгляд на двух парней с пистолетами и добавил:
– Между прочим, они бывшие сотрудники израильских спецслужб, профессионалы очень высокого класса.
– Да плевать я хотел на твою охрану вместе с тобой, – зло ответил Полунин. – Ты мне лучше ответь – как так получилось, что ты единственный из нашей группы акционеров оказался целым и невредимым да еще с кучей бабок, на которые ты смог купить это корыто и нанять охрану? Кстати, зачем тебе охрана? Чего ты боишься?
– Человеку, занимавшемуся бизнесом в России, как правило, есть чего бояться, – уклончиво ответил Соловейчик. – Что же касается твоего вопроса, хоть я и не обязан на него отвечать, тебе скажу: я продал свой пакет акций.
– Кому? – спросил Полунин.
– Веселовскому, – ответил Соловейчик, слегка смутившись.
Полунин удивленно посмотрел на Соловейчика и машинально повторил:
– Веселовскому?
– Да, да, Веселовскому! – раздраженно проговорил Соловейчик. – А что мне еще оставалось делать? Самбиста убили, тебя посадили, и, хотя ты и сбежал потом, в любом случае я остался один. И что, по-твоему, я мог сделать в этой ситуации? Ждать, когда у меня эти акции отберут с помощью паяльника? Или вообще грохнут, как Самбиста? А Веселовский, понимая ситуацию, предложил мне хорошие деньги.
– И ты хочешь меня уверить, – скептически изрек Полунин, – что на эти бабки ты уехал сюда и приобрел здесь все, что имеешь?
– Ну, я кое-что еще и до этого заработал.
– Брось, Гриша, кому ты мозги компостируешь? – грохнул кулаком по столу Полунин, отчего бутылка виски опрокинулась и из ее горлышка стала вытекать янтарная жидкость.
Оба охранника мгновенно рванулись к Полунину и стали вокруг него по бокам.
– Ты что делаешь? – возмутился Гриша, поставив бутылку. – Это же дорогое виски!
– Все у тебя теперь, Гриша, дорогое, только сам ты дешевый кидала, – разочарованно произнес Полунин.
– Ну вот что, – решительно заявил Соловейчик, бросив взгляд на своих секьюрити. – Если ты не прекратишь здесь скандалить, то мои люди вышвырнут тебя за борт. Или пристегнут наручниками к перилам.
– Да, – протянул Полунин, – не клеится, Гриша, у нас с тобой разговор. А ведь когда-то мы были партнерами.
– С этим покончено, – заявил Соловейчик. – Поэтому сейчас мы высадим тебя на берег и проваливай отсюда обратно к себе в Россию. А пока, чтобы ты меня не смущал, тебя лучше всего пристегнуть к перилам.
Услышав эти слова Соловейчика, Полунин медленно поднял руки вверх и произнес:
– Ребята, стоп. По-моему, мы горячимся. Давайте успокоимся и поговорим как нормальные цивилизованные люди.
Говоря это, он медленно отодвинул стул и поднялся. Однако коротышка уже сделал шаг к нему, доставая из кармана наручники. Именно он и стал первой жертвой Полунина.
Владимир, сделав короткий и резкий выпад ногой, попал коротышке носком в пах, и тот, выронив наручники, мгновенно схватился двумя руками за гениталии.
При этом израильский секьюрити согнулся пополам и тихим голосом запел на чисто русском языке:
– Ой, бля-а-а-а…
Увидев, как быстро повержен его партнер, кучерявый верзила мгновенно схватился за пистолет, выдернув его из кобуры.
Но воспользоваться им ему не удалось, так как Полунин в прыжке развернулся в воздухе и двинул ногой по руке охранника. Револьвер заскользил по палубе.
Охранник, лишившись оружия, бросился на Полунина и нанес ему удар справа.
Но Владимир был начеку. Он резко нырнул под правую руку телохранителя, одновременно вонзив ему кулак в район солнечного сплетения.
Настала очередь и второго охранника согнуться пополам с вытаращенными глазами.
Полунин схватил коротышку за шкирку и подтащил его к перилам. Выхватив пистолет у него из кобуры, он рывком перевесил его через перила и швырнул в воду.
Послышался громкий всплеск, через несколько секунд раздался второй – кучерявый громила отправился следом за своим напарником.
Поскольку оба находились еще в шоке от полученных ударов, они стали тонуть, судорожно глотая воду.
Увидев это, Полунин поднял с палубы два спасательных круга и швырнул их вниз.
– Охладитесь, ребята, примите водные процедуры, – произнес он и, повернувщись к побледневшему от страха Соловейчику, добавил – А мы пока с вашим хозяином потолкуем.
Полунин шагнул к столу, возле которого сидел Соловейчик.
– Ну вот, Гриша, теперь, я думаю, ты будешь куда более покладист. Сейчас ты у меня, сука, расскажешь о каждом своем дне за последние месяцы, что мы не виделись.
– Иваныч, ты что, я… ты…
Полунин подошел к Соловейчику и, сунув дуло пистолета ему между ног, сказал:
– Кто еще из мужчин есть на яхте?
– Никого, – замотал головой Гриша. – Оба охранника умеют управляться с катером, поэтому специальных матросов мы не держим.
– Женщины есть на катере? – спросил Полунин.
– Есть, – донесся до его слуха женский голос.
Из трюма по ступенькам плавно поднималась Ксения, бывшая массажистка из клуба «Зенит». Из одежды на ней был лишь купальник бикини, золотистые волосы были схвачены в пучок на голове.
– Я единственная женщина, которая есть на яхте. И уберите, пожалуйста, пистолет от Григория. Неужели и так не ясно, что он не причинит вам никакого вреда?
– Да уж, все, что мог, он уже сделал, – ответил Полунин и, повернувшись к Ксении, с улыбкой добавил: – Ба, знакомые все лица. Ты, похоже, большая мастерица своего дела, раз сумела заставить его взять тебя с собой. Гриша, неужели тебе мало здешних блядей?
– Прекратите ваше неуместное ерничество, – произнесла Ксения и, пройдя мимо Соловейчика, уселась недалеко от него на лежак. – Я не только большая мастерица своего дела, как вы справедливо заметили, но всегда была ему еще и верным другом.
– Чего не скажешь о Грише, – вставил Полунин. – Нам с Самбистом верным другом он, похоже, никогда не был.
– Иваныч, зря ты так! – завопил Соловейчик. – Зачем ты напраслину на меня возводишь? Да, я сбежал оттуда, да, я продал свои акции, мне, конечно, повезло, что я остался жив и неплохо устроился. Но я и человек был меньшего масштаба, чем вы с Самбистом, поэтому меня не тронули.
Полунин отошел от Соловейчика и устало уселся в кресло напротив него.
– Да уж, с этим не поспоришь, – произнес он. – Масштаба ты совсем небольшого, если брать в расчет не твои габариты, а твою продажную душонку.
– В чем ты меня обвиняешь? – заносчиво воскликнул Гриша. – В том, что я продал принадлежащий мне же пакет акций? Я заработал их своим трудом! Я даже рисковал жизнью, и ты об этом знаешь.
– Знаю, Гриша, знаю, – ответил Полунин. – Но чего я пока не знаю, так это как Сатарову удалось заполучить контроль над моими акциями и акциями Самбиста. Ведь он владеет ими как своими собственными.
– Я не знаю, – пожал плечами Соловейчик. – Но, наверное, это можно сделать, если Самбист убит, а ты в бегах?
– Врешь, паскуда! – заорал Полунин. – Хер бы они тебе дали спокойно уйти с бабками, если бы ты не помог Сатарову завладеть акциями.
Ксения, до этого тщательно разглядывавшая свою бровь в маленькое зеркальце, скосила холодный взгляд на Соловейчика и сказала:
– Скажи, Гриша, ты же видишь, что ему кое-что известно.
Соловейчик злобно посмотрел на Ксению, потом перевел взгляд на Полунина и потухшим голосом произнес:
– Прости, Иваныч, они заставили меня это сделать. В противном случае мне бы не выжить.
Он шумно вздохнул, налил себе виски и, сделав крупный глоток, продолжил:
– Я числился директором фирмы «Солоком», хозяевами которой в равных долях были вы с Самбистом. Как ты знаешь, именно «Солокому» принадлежало сорок процентов акций «Аркады». Вы ведь с Синицыным не захотели стать физическими владельцами акций, предпочитая руководить своими пакетами через официальные структуры.
– Ты хочешь сказать, – произнес Полунин, – что, когда учредителей не стало, ты как генеральный директор фирмы переписал доверенность на Сатарова?
– Да, – подтвердил Соловейчик. – Сатаров решил не упустить такой шанс.
– Таким образом Сатаров контролирует почти девяносто процентов акций, – констатировал Полунин. – Черт, я должен был предвидеть такой вариант развития событий. И сколько они тебе за это заплатили?
– Не слишком много, но хватило, чтобы купить эту маленькую яхту и жить безбедно. Они не дали бы мне ни копейки, если бы не опасались, что я перепишу акции на Томашевского.
Полунин нахмурился, услышав фамилию президента «Томотекса», и тут же спросил:
– Тебе известно, как произошло, что Томашевский и Сатаров договорились в этой войне выступить против меня и Решетова?
– Я не так много знаю, – пожал плечами Соловейчик. – Но думаю, что без местных властей здесь не обошлось дело. Наверно, Томашевский, как обычно, пообещал областному руководству большие инвестиции. Он это делает во всех регионах, с которыми работает. И, как правило, дает значительно меньше, чем обещает. А вот почему Сатаров пошел на союз с ним, можно только гадать. Он ведь был самым активным противником участия москвичей в делах компании.
