Виктор Степанычев - Отель «Ambassador»
Осмотревшись, Никитин подал рапорт об увольнении из рядов по сокращению, который был немедленно принят. Крохотная пенсия давала возможность не умереть с голоду, но достойную жизнь не обеспечивала. Гарольд начал искать работу. Свое дело он открыть не решился, да и капиталов для этого не было. Клеймо профессии играло против него. Максимум, что Никитину предлагали, – должности в охранных фирмах. Он даже поработал около месяца в такой конторе заместителем директора. Платили неплохо, но отставному подполковнику скоро надоела постоянная суета с пьяными охранниками и порученная лично ему организация сопровождения «эскорта». Да и сами хозяева фирмы, бритоголовые распальцованные ребята в коже и золотых цепях, не пришлись по душе Никитину.
Поболтавшись еще с полгода в Москве, перебиваясь с хлеба на квас на свою пенсию и случайные заработки, Гарольд все чаще стал обращать взор и мысли на юг. За двенадцать лет работы в торговом представительстве южная республика на краю света Никитину стала если не роднее России, то, по крайней мере, понятнее. Он уезжал из одной страны, а вернулся в другую – жестокую и неуютную. Да, собственно, его почти ничего не держало на родине. Семьей обзавестись Никитин не успел, точнее, женился еще молодым, но скоро развелся, а на вторую попытку обустроить свою семейную жизнь так и не решился. Однокомнатная квартира в панельной пятиэтажке в Мневниках да мать в Коломне – вот и все, что связывало Гарольда с российскими просторами.
Решение пришло не спонтанно, Никитин не был авантюристом. Он просчитал все «за» и «против» и понял, что на родине у него мало шансов на достойную жизнь. А в Йоханнесбурге и Кейптауне у Герольда оставались знакомые и друзья, которые могли помочь ему в первое время и с работой, и с жильем. Например, с Херритом ван Дюрхемом, серьезным бизнесменом, чьи предки в числе первых пришли осваивать тот далекий край, Никитина связывали не только деловые, но и хорошие дружеские отношения. При прощании Херрит грустно посмотрел на друга и очень серьезно сказал:
– Харольд, если ты захочешь вернуться сюда, двери моего дома всегда открыты для тебя. И моя рука будет тебе опорой. Наши прапрадеды тоже тосковали о далекой родине, но для нас она уже здесь. Подумай, может случиться, что и для твоих детей эта земля станет родной.
Никитин тогда отделался шуткой, но слова эти в его памяти отложились крепко.
Вот только одного решения Гарольда покинуть родные пенаты и искать счастья в краю далеком для свершения задуманного было недостаточно. Несмотря на серьезные пертурбации на грани хаоса в ведомстве, где он имел честь служить, о нем не забыли. Служебный загранпаспорт Никитин сдал, уходя на пенсию, и первая попытка получить общегражданский документ закончилась неудачей. Ему пришел отказ в выдаче заграничного паспорта с лаконично-косноязычным разъяснением «в связи с неистечением срока подписки». Контора своих просто так не отпускала. Самого понятия «отставка» в этом ведомстве не было. Уходили не просто на пенсию, а увольнялись в резерв.
Гарольд прекрасно знал об этом, но надеялся, что проскочит в общей сумятице, которая в те годы захлестнула страну. Не проскочил. Хотя и страны, которой Никитин давал присягу, уже не существовало, и носителем совсекретных сведений он не являлся, и подписку, а точнее – клятвенное обещание о неразглашении гостайны при увольнении Гарольд давал, правила оставались прежними и незыблемыми. Не прошло даже минимума – пяти лет, в течение которых действовало табу на выезд для людей, имевших хотя бы косвенное отношение к государственным секретам. Кого-то могли выпустить за рубеж через десять или двадцать лет, но были и такие носители тайн особой важности, которые были пожизненно невыездными.
Никитин по роду своей деятельности тянул максимум на пятилетний «срок» отчуждения от заграницы, до окончания которого оставалось чуть более двух лет. Гарольд также понимал, что и по истечении этого времени его могут притормозить с выездом. Однако ставить крест на своей мечте Никитин не спешил. Он надеялся, что на любое правило есть исключение, и в столе совсем не самого главного начальника, а средней руки клерка в погонах лежит штамп «разрешаю», который может решить судьбу отставного подполковника КГБ.
Управление, где проходил службу Гарольд, расформировали, его бывшие начальники находились в том пресловутом резерве, то есть были не при делах. Единственным, к кому мог обратиться со своими проблемами Никитин, являлся Ветлугин, его однокашник по Высшей школе КГБ, с ним Гарольд не терял связи. Тот чудом не попал под сокращение и более того – продвинулся по службе, заняв генеральскую должность.
Вопрос с разрешением на выезд Никитина в ЮАР решился не слишком скоро, но все же решился. Более того, усилиями Ветлугина ли или вне его участия Гарольда отпустили из страны без каких-либо условий и обязательств. Вот только надеяться, что его списали, вычеркнули из резерва, не приходилось. Никитина об этом проинформировали, правда, сообщив, что он не включен в состав действующей в ЮАР резидентуры. Гарольд был рад подобному повороту событий.
Во-первых, он сомневался, что в ЮАР в то время вообще существовала какая-либо резидентура российских спецслужб, так как она ранее базировалась именно на сотрудниках ликвидированного торгпредства, в котором он служил. А во-вторых, в первой половине девяностых у ФСК, преемника КГБ, интерес к Южно-Африканской Республике был примерно такой же, как у зайца к Интернету.
В начале девяносто четвертого года Никитин продал квартиру в Мневниках. Немного денег и доверенность на получение своей пенсии он оставил матери, жившей в Коломне. Основная же сумма, вырученная за квартиру, ушла на авиабилеты до Йоханнесбурга.
Второе пришествие Никитина в ЮАР триумфальным назвать было трудно. Он прибыл в Йоханнесбург практически без денег и реальных перспектив будущей жизни. Но Херрит ван Дюрхем сдержал слово, предоставив Гарольду на первое время жилье и работу в своей фирме, производящей оборудование для горных работ.
Через шесть лет Никитин уже был не просто наемным рабочим на предприятии друга, а являлся его полноправным компаньоном. И данный статус, как и довольно солидный капитал, он заработал честным и беззаветным трудом. Если до его прихода предприятие ван Дюрхема работало на нужды горной промышленности ЮАР, то Гарольд организовал и возглавил экспортный отдел фирмы. Оборот продукции возрос в несколько раз. Кроме того, Гарольд женился на Элизабет, младшей сестре Херрита ван Дюрхема, что ввело его в высший круг белого общества Йоханнесбурга.
Контора Никитина не беспокоила. Вероятно, Южно-Африканская Республика продолжала оставаться за рамками острых интересов ФСБ, а, возможно, сам Гарольд являлся бесперспективным объектом в плане агентурной работы для российских спецслужб. Точнее, интерес к нему, может, и был, однако нынешнее положение Никитина, полноправного гражданина ЮАР, солидного бизнесмена, не давал иллюзий, что он пойдет на официальное или неофициальное сотрудничество с сотрудниками российской службы безопасности. Ностальгия бывшего подполковника по работе в органах вряд ли мучила и томила, а обязательств бывшим коллегам он никаких не давал. И даже от своей скудной пенсии Никитин отказался, о чем письменно проинформировал соответствующие российские ведомства.
Что касается помощи, которую Никитин должен был, а точнее, мог оказать Веклемишеву, то это была не более чем его дружеская услуга Ветлугину. Генерал созвонился с Гарольдом, и тот обещал посодействовать в работе Вадиму. Оптимизма Веклемишеву такой расклад не прибавил. Старый друг начальника, который, может быть, поможет, а, возможно, ручками разведет, мол, некогда и вообще…
Такие невеселые мысли роились в голове Веклемишева при подлете к Йоханнесбургу.
Он попытался отвлечься, углубившись в подготовленные аналитиками информационные материалы по ЮАР. Но надолго Вадима не хватило. В раздражении Веклемишев бросил тонкую папочку на откидной столик спинки переднего кресла. Или ребятам не хватило желания или времени, а возможно, и того, и другого. Для «глубокого» ознакомления со страной пребывания ему всучили материалы явно энциклопедического характера. Распечатка на полторы странички знакомила с историей Южно-Африканской республики, ее географией, климатом, а также населением, языком и политическим устройством страны. Еще на двух страницах были представлены статистические данные по ЮАР.
Конечно, интересно, сколько стали и чугуна выплавляется в этой замечательной стране, какое количество голов крупного и мелкого рогатого скота пасется на пастбищах саванн, а также то, что недра ЮАР богаты алмазами, золотом, марганцем, свинцом, ураном и еще многими другими ценными ископаемыми. Вот только пользы для дела, ради которого стремился через полмира Веклемишев, было недостаточно. Данная информационная подборка конкурировала, пожалуй, с Малым атласом мира при ориентировании в лесу под Тамбовом. За такую подготовку к выполнению задания Олег Петрович – Дед, бессменный руководитель Отдела, в котором Викинг служил долгие годы, порвал бы на клочки весь аналитический отдел, как Тузик теннисный мячик.
