Максим Шахов - Верхом на атомной бомбе
– Тихо, Галчонок, тихо! Немного зацепило. Все будет в порядке, потерпи, я обезболивающее вколю.
У каждого из них была с собой аптечка с наполненным шприцем. Толя быстро сделал укол, и секунд через двадцать дыхание раненой стало ровным, хотя и несильным. Она повела головой в сторону, и, проследив за ее взглядом, Анатолий заметил еще одно темное пятно на ее правом плече. «О господи, это уже совсем ни к чему!»
Ранение оказалось сквозным. Толя перебинтовал девушке плечо. Она слегка вздрогнула от боли, но не застонала и тут же потеряла сознание. «Врач нужен немедленно. А потом – госпиталь». Анатолий аккуратно опустил Алексееву на палубу и огляделся. Первым делом надо было найти Талеева.
Освободившись от летательного аппарата, журналист укрылся за большой бухтой каната и решил проследить за спуском своих товарищей. Неудачный Толин пилотаж едва не заставил его вмешаться и прийти на помощь коллеге, но тут начала спускаться Гюльчатай и раздались выстрелы. Человека на мостике Гера видеть не мог – он находился на другом борту судна, но мгновенно бросился по наружному трапу вверх к ходовой рубке, откуда до него донеслись звуки автоматной очереди.
Талеев понимал, что ни на какие обходные маневры у него не было времени. На бегу он прикинул план действий. Как показали дальнейшие события, его расчет был теоретически верен, но практически… Самый короткий путь на левый мостик проходил через ходовую рубку, и журналист, конечно, решил им воспользоваться, логично предположив, что стрелял в девушку как раз тот бандит, который контролировал действия капитана и рулевого в рубке. Кто же мог знать, что минут за десять до высадки Команды на судно один из террористов, присматривавший за моряками экипажа в котельном отделении, заглянул в капитанскую рубку, чтобы о чем-то спросить своего главаря, а потом вышел на открытый мостик подышать свежим морским воздухом… Он-то и открыл стрельбу. А в рубке продолжал оставаться вооруженный главарь…
Гера с пистолетом в руке ворвался в правую бортовую дверь рубки. И замер, как вкопанный, увидев нацеленный в его грудь ствол. Спасла Талеева лишь мгновенная реакция и секундное замешательство оторопевшего террориста. Времени у журналиста не было даже на то, чтобы вскинуть руку с оружием – бандит успеет нажать на спуск раньше. Тогда Гера резко метнулся вбок, уходя с линии огня и укрываясь за тумбой с гирокомпасом. Первая пуля просвистела у самого уха, а последующие рикошетом отлетели от металлических боков тумбы. Бандит продолжал стрелять, не останавливаясь. Вот громко вскрикнул случайно угодивший под пулю рулевой и рухнул на палубу у штурвала. Не поднимая высоко ствол пистолета и не высовываясь из-за спасительной тумбы, Талеев выстрелил дважды. Наградой ему был вопль раненного в ногу террориста. Гера выпустил еще три пули на звук и замер. Пистолет бандита замолчал.
Осторожно приподняв голову, журналист выглянул с другой стороны гирокомпаса. В полутора метрах от него растянулся на палубе главарь; из смертельной раны в его голове текла кровь, образуя медленно увеличивающуюся темную лужицу. Пистолет с отошедшим назад затвором продолжал оставаться в руке. Обойма была расстреляна до последнего патрона. За развернувшимся поединком и его победным для Талеева исходом ошарашенно наблюдал присевший на корточки у кормовой переборки капитан судна.
Гера, не распрямляясь, пощупал пульс на шее рулевого – матрос оказался мертв. Поднявшись во весь рост, Талев спросил у капитана по-немецки:
– Есть еще бандиты поблизости?
Капитан отрицательно замотал головой и молча ткнул большим пальцем куда-то позади себя.
– Ясно, – констатировал Талеев и приказал: – Встаньте к штурвалу и управляйте кораблем. Вам ничего не грозит. Я сейчас вернусь, и мы поговорим.
Капитан вновь закивал и, осторожно переступив через тело своего матроса, занял его место у штурвала. Гера почему-то бросил: «О’кей!» и выскочил в левую переборку. На мостике уже никого не было. Журналист ринулся по железному трапу вниз и на палубе сразу наткнулся на своих друзей.
– Что с ней?! – спросил он у Анатолия и присел на корточки рядом с лежащей девушкой.
Толя коротко рассказал о случившемся.
– Командир, она не выживет без врача!
Гера, осмотрев полученные Гюльчатай раны, понял это и сам. Вытащил из кармана рацию, которую ему вручил Марьин.
– Игорь! Положение изменилось. Срочно причаливай к немецкому судну вблизи кормы. Заберешь на свой катер тяжелораненую девушку. Одновременно вызывай сюда свой поисковик-спасатель, перегрузишь ее туда. Там есть врач и медикаменты? Отлично! Значит, сумеют поддержать ее, пока спасатель дойдет до базы. Там уже должна ожидать «Скорая помощь» и доставить… Ладно, твой доктор сам сообразит, что делать. Но чтобы ни секунды промедления! Да верю, верю, что сделаешь все невозможное! Здесь на судне тебя встретит Анатолий. Сам тут не задерживайся, а отходи за пределы видимости. Думаю, что скоро свяжусь с тобой по рации, как и договаривались. Жди. До связи.
Потом журналист обратился к Толе:
– Все понял?
Тот кивнул.
– Я за это время побеседую с капитаном в рубке. Заодно отвлеку его внимание от причаливающего к борту спасателя. Там меня и найдешь.
– Ясно.
Талеев легонько коснулся кончиками пальцев мраморного лба лежащей без сознания девушки. Потом встал и быстрым шагом направился обратно в ходовую рубку.
– Капитан, не отвлекайтесь от управления и постарайтесь максимально коротко и внятно рассказать мне, что происходило на вашем судне с момента отплытия.
Капитан уже пришел в себя от стресса и очень грамотно изложил все события в нужной журналисту последовательности.
– …А последние часы эти бандиты просто озверели! Они убили моего матроса-моториста просто за то, что он на минуту куда-то отлучился со своего поста. И угрожали немедленной расправой всем остальным, включая меня.
– Думаю, что мы сумеем с этим покончить. Кстати, этот ваш русский так и сидит, запершись, в хранилище?
– Да. И с ним еще один человек из контингента берегового хранилища в Ахаусе. Из разговоров террористов я понял, что это их сообщник, а русский инспектор захватил его в плен.
«Ага, наверняка это обер-мастер», – подумал Гера.
– Но с ними никак невозможно связаться!
– Почему это? – удивился Талеев.
– Русский сам испортил все средства связи, а через толстые заваренные переборки до них не докричаться ни с какой стороны.
«Да, Серега, свой последний смертный бой ты ведешь по всем правилам… Но я не дам тебе, голубчик, красиво помереть. И не надейся!»
Журналист тщательно обыскал одежду убитого им террориста. Отцепил от пояса две гранаты, забрал мобильный телефон и маленький пульт с единственной кнопкой, очень похожий на дистанционный взрыватель. Бережно распределил вещи по своим карманам.
Немецкий язык Талеева был безупречен, и Герман не волновался, что капитан может что-то не понять.
– Ваша задача, капитан, теперь одна: обеспечить движение судна по прежнему маршруту с установленной скоростью. И никаким образом не вмешиваться в происходящие события! Ни делом, ни словом. Это может привести к самым непредсказуемым и трагическим последствиям. Для всех!
– Яволь! – строго откликнулся из-за штурвала по-немецки дисциплинированный капитан.
– Я тоже, – по-русски пробормотал Гера, а на недоуменное капитанское «Вас?» только махнул рукой.
Дверь в рубку распахнул Анатолий и, не переступая через комингс, раскрыл было рот, чтобы обратиться к Талееву, но журналист молниеносно шагнул к выходу, не давая возможности подчиненному пройти внутрь помещения, и цепко ухватил Толю под локоть, чуть не силой удерживая на мостике. Лишь закрыв снаружи переборку на кремальеру, Гера сказал:
– Толя, я не хочу, чтобы, кроме меня, на немецком корабле вообще кого-то видели. А уж если такое случится, в нас здесь никто не должен признать русских. Так что при посторонних говорить буду только я, а ты, если потребуется, отвечай жестами или неопределенными междометиями. Но лучше молчи.
– Да я только хотел доложить, что Галку уже забрали и спасатель на максимально возможной скорости помчался на базу.
– Как она?
– При погрузке ненадолго пришла в себя и все каялась, что по ее личной неосторожности под угрозой срыва оказалась вся операция…
– Ну, значит, сознание не затуманено, а это добрый знак.
– А твой знакомый каперанг успокоил, что на спасателе превосходное медицинское оборудование и великолепная бригада из трех медиков. В самом крайнем случае начнут операцию прямо в море. Им не впервой.
– Ну, тогда слушай. Мы не станем с тобой разделяться, пойдем в связке. – Толя понимающе хмыкнул. – И начнем с радиорубки, а потом пройдемся по каютам и постам…
Как и следовало ожидать, дверь радиорубки оказалась заперта, а поворотная ручка снаружи вообще снята. Толя шепотом чертыхнулся и вопросительно посмотрел на командира. Тот отступил на два шага назад и негромко сказал:
