Альберт Байкалов - Воздушные пираты
— Это правда? — Ибрагим уперся взглядом в Кузикова.
— Еще бы, — брезгливо скривился тот.
Было ясно, Кузиков заметил, что Парсек оказался в трудном положении, и заподозрил, что может сейчас сполна отыграться за пережитое.
Сзади кто-то стал напирать.
— Проходи! — попросили на турецком.
— Давай за воротами поговорим. — Ибрагим схватил Кузикова под руку и увлек на улицу.
Они прошли вдоль широкой бетонной площадки, гудящей автомобилями, и свернули на пустырь, отделявший порт от города.
— Рассказывай! — на ходу потребовал чеченец.
— Так что рассказывать? — Кузиков огляделся по сторонам и неожиданно понял, что рядом нет ни полиции, ни вообще людей.
— Откуда знаешь его? — Ибрагим сдавил Кузикову руку.
— Мы в Москве пересекались, — промямлил тот. — Он мою семью разрушил…
— Мажди, — назвал Ибрагим Парсека его арабским именем, — что говорит этот человек?
— Мы действительно знакомы, — нехотя признался Парсек.
— Но ведь ты из Новосибирска! — Ибрагим свел на переносице брови. — Там работал летчиком…
— Так и есть, — подтвердил Парсек, но тут вмешался Кузиков:
— Какой летчик?! О чем речь? — завопил он. — И при чем здесь Новосибирск? Он каскадер из Москвы!
— Что? — протянул Ибрагим.
— Он меня знает как каскадера, — подтвердил Парсек. — Однажды случайно увидел мои фотографии, где я запечатлен на фоне наших символов с оружием, и попытался сдать ФСБ…
— Так ты стукач! — Ибрагим воровато оглянулся, словно убеждаясь, что поблизости нет свидетелей предстоящей расправы.
— Нет! — взвыл Кузиков. — Все не так! Я просился помогать ему, взрывать вокзалы! Я тоже ненавижу Россию! Я Украине…
Кузиков вырвался и попытался бежать, но сделал только несколько шагов на непослушных ногах и упал.
— Ты от страха даже не смог убежать, — констатировал Ибрагим. — Какой из тебя воин?
Парсек просто и мечтать не мог о таком развитии событий. Кузиков вдруг понял, что там, в Москве, он был прав и Парсек самый настоящий террорист. Иначе как объяснить сейчас его нахождение в Турции, да еще в компании говорящего с кавказским акцентом бородача?
— Значит, ты не снимался в кино про боевиков? — лепетал Кузиков, в то время как Гаер поднимал его с земли.
— Я принял ислам и готов умереть на пути Аллаха! — подтвердил Парсек и провел по нижней части лица ладонью: — Иншалла!
— Ох! — Кузиков вновь не удержался и упал.
— Ты почему на ногах стоять не можешь? — удивился Ибрагим. — Водку пил?
— Это он от радости, — съязвил Парсек.
— Скажи мне, Мажди, — продолжал Ибрагим, — что ты делал в Москве?
— Мы все собрались там перед отправкой сюда, — сказал он.
— Это была глупая затея. — Ибрагим покачал головой. — Поэтому вас всех и взяли, — он неожиданно нахмурился и, словно что-то вспомнив, показал рукой на Кузикова: — Может, это он вас сдал?
Пока Парсек размышлял, что ответить, Кузиков вдруг схватил руку Ибрагима и стал целовать:
— Пожалуйста, я давно мечтаю… Чтобы эту власть в клятой рашке… Свободу Северному Кавказу!
— Нет, он ни при чем, — проговорил Парсек, ловя себя на мысли, что слова даются с трудом.
— Встань, — потребовал Ибрагим.
— Встаю, — не выпуская руки, Кузиков вскочил на ноги.
— Что ты здесь делаешь?
— Где? — Кузиков оглянулся по сторонам.
— В порту!
— Груз! У меня груз в Россию, но с первого января наш президент вздумал вводить санкции! Дурак! — выкрикнул он неожиданно звонко. — Что я потом буду делать?
— Что ты возил? — допытывался Ибрагим.
— Помидоры, — упавшим голосом сказал Кузиков.
— Значит, теперь тебе придется их сажать, — констатировал Ибрагим и рассмеялся.
— Зачем? — хлопал глазами Кузиков. — Я не хочу в рабство!
— Нельзя ввозить, надо учиться самим выращивать, — пояснил, смеясь, Ибрагим. — Импортозамещение.
— Какой из меня садовод! — возмутился Кузиков.
— Хочешь заработать? — неожиданно предложил Ибрагим.
— Все хотят, — с готовностью ответил Кузиков. — А что делать?
— То же, что и раньше, товар перевозить, — ответил Ибрагим. — Только мой.
— Что за товар?
— Тебе не все равно?
— Все! — Кузиков кивнул головой и добавил: — Равно!
— Сколько у тебя машин? — допытывался Ибрагим.
— Было двадцать, — с тоской в голосе ответил горе-коммерсант. — После того как он, — Кузиков показал взглядом, полным ненависти, на Парсека, — влез, осталось три.
— Чего так?
— Теща потребовала деньги назад, — промямлил Кузиков и потупился. — Продать машины я не успевал, пришлось поделить бизнес…
Глава 41
Философия террора
— Что вы сделали с вертолетчиком? — осторожно спросил Парсек Ибрагима.
— С каким? — не сразу понял тот.
— Американец, которого мы заставили лететь к вам.
— Тебе так интересно? — удивился чеченец, продолжая смотреть вдаль.
Парсек кивнул.
— Какой ответ ты хочешь услышать?
— Скажи, что он умер легко, — попросил Парсек.
— Его не сожгли, и ему не стали резать голову, — заговорил Ибрагим, растягивая слова. — Он больше принесет пользы живой.
— Будет, как мы, учить летать твоих людей на вертолете? — попытался угадать Гаер.
— Нет, — Ибрагим задумчиво покачал головой. — Вертолет спустя час после посадки разбомбили ваши.
— Так для чего он вам?
— Америка заплатит за него выкуп, — сказал Ибрагим.
— И он снова будет бомбить ваши позиции, — подытожил Парсек. — Хороший бизнес.
— Разве Америка нас бомбит?! — возмутился Ибрагим.
— А разве нет? — будто бы удивился Парсек.
— Она делает вид, будто убивает боевиков, а сама сбрасывает нам оружие…
— Странно, — проговорил Парсек, удивленный таким откровением. На самом деле он не сомневался, что так оно и есть. Президенту США, вернее корпорациям, которые стоят за ним, просто жизненно необходимо сменить в Сирии власть, обрушить страну в феодальный строй, наводнить Европу беженцами и террористами Исламского государства. Все войны в этом регионе есть не что иное, как коммерческий проект.
— Это называется шоу! — продолжал блистать светскими познаниями Ибрагим. — Они нам заплатят, а потом мы устроим игру в войну. Прилетит их хваленый спецназ, который якобы отобьет у нас несчастного майора. На самом деле президент США поднимет свой рейтинг, а налогоплательщики убедятся в эффективности трат на войну.
— Ты не похож на обыкновенного боевика, — сделал вывод Гаер.
— Неужели бывают обыкновенные боевики? — повеселел Ибрагим.
— Я не так выразился. — Гаер вздохнул. — Слишком много знаешь для человека, смысл которого война.
— Кто сказал, что война имеет смысл? — продолжал Ибрагим. — Смысл имеют лишь деньги. Вот твой Кузиков даже умер из-за них.
— Как умер? — опешил Парсек. — Ты же его из порта отправил к своему родственнику.
— Правильно, — подтвердил Ибрагим. — Они переделали документы на машины, поменяли номера и отправились в Сирию…
— За нефтью? — насторожился Парсек.
— Зачем сразу нефть? — возмутился Ибрагим. — Там много чего есть. Хлопок, например, или антиквариат…
— И что дальше?
— Сегодня родственник позвонил и сказал, что Кузикова больше нет.
— Разбомбили? — попытался угадать Парсек, пожалевший, что допустил такой поворот дела.
— Нет, — он покрутил головой. — Машины целы. Просто Кузиков случайно наступил на мину…
Они немного помолчали.
— Здесь есть хоть один уцелевший дом? — сменил тему Парсек.
— Разве ты сегодня ночевал в руинах? — Ибрагим вскинул брови.
— Там повсюду следы недавнего ремонта, — напомнил Гаер.
— Это народ, который жил в Ливии, так хотел смены власти, — проговорил Ибрагим.
Парсеку вдруг показалось, что чеченец сам обескуражен тем, что принесла на эти земли война. Он посмотрел вдоль улицы. Нечто подобное можно было увидеть разве в фильмах про вселенские катастрофы. Когда-то дома здесь были в три-четыре этажа. Сейчас они стали меньше как минимум на один этаж, а снизу до половины завалены обломками кирпича и кусками цемента. Отовсюду торчали прутья арматуры, трубы, куски шифера, а под ногами хрустело стекло.
Вчера рано утром их танкер пришвартовался к остаткам пирса, часть которого была погребена под какими-то бочками, источавшими запах нефти, а другая попросту обрушена в воду. Только на берегу Парсек узнал, что они прибыли в ливийский город Сирт, вернее, в то, что от него осталось. За годы войны он был полностью разрушен.
— Скажи, Ибрагим, — осторожно заговорил Парсек. — Почему именно ты занимаешься с нами?
— Зачем тебе знать? — Ибрагим не спешил отвечать.
— Среди вас очень многие знают русский язык.
