Александр Полюхов - Кремлевский эндшпиль. Ликвидация Иблиса
Анну и Бога связывали своеобразные отношения. Женщина верила во Всевышнего, в сильно упрощенном виде, который не предусматривал особой роли для церкви и её служителей. Отец Небесный был далек и абстрактен, хотя историю его земного сына Алехина знала назубок. В палестинах сказка приобрела натуральность – достаточно взглянуть на холмы и рощи, что описаны Пророками и Апостолами. Вероятно, Творцу, кем бы тот ни был, нет никакого дела до биологического парадокса – мыслящего животного. Одного из семи миллиардов, обитающих на третьей планете заштатной звезды в окраинной галактике Вселенной. И всё же, оно стояло перед Храмом Гроба Господня и в эту минуту верило, что именно здесь распят, похоронен и воскрес Иисус Христос.
«Вера есть воплощение», – говорил апостол Павел в «Послании к евреям». Кто из русских, оказавшись на месте Анны, стал бы спорить? Другое дело – иудеи и арабы, что заполняют улицы Иерусалима и спорят уже давно и безнадежно. Вот и Фима отчаянно жестикулировал у входа, ожидая экскурсантку, в одиночестве вошедшую в храм с толпой христиан. Могло показаться, что юноша вел теологические дебаты с кем-то из близстоящих. Ан, нет – разговаривал по телефону.
– У нас же еще два пункта в дневной программе, – кричал кому-то.
– Что случилось? – спросила подошедшая женщина.
– Из госпиталя звонят, – Фима увидел, как Анна схватилась за сердце, и поспешил успокоить, – там нормально, только ваш муж велел вам приехать. А я им объясняю, что мы еще не осмотрели…
Дальше Алехина не слушала: слава Богу, Матвей жив. С зимы опасалась сначала за его здоровье, потом за его жизнь. Тогда и начала потихоньку, неумело молиться. Минуту назад встала с колен, впервые опустившись на них в храме и обратившись к Всемогущему по имени. Тот промолчал, но, как почудилось русской в платке, благосклонно.
– Что еще сказали?
– Дядя Яша, ну, лечащий врач, упомянул про ужин в ресторане с каким-то другом Матвея Александровича.
Анна медленно стащила с головы платок и быстро стала соображать, что наденет вечером. Проблема имела прикладной, хотя важный характер и требовала глубокого осмысления. «Надо было брюлики захватить из Москвы. Те крупные, что Матюша подарил после возвращения из Сирии». Наряд удалось приобрести быстро – споры семитов прекращаются при появлении платежеспособного покупателя. Настроение поднялось ненадолго, уже в палате Матвея резко упало – облучение, может, и побеждало раковые клетки, но и здоровью не шло на пользу.
– Ты чего голову не побрил? Твой ежик опять стал клочками.
– Делай лицо попроще, дорогая, – по пути в ресторан Алехин ввел в курс дела. – Ты справедливо переживаешь по поводу моего недуга, и тебе плохо удается это скрывать. Там будет местный коллега, человек – неплохой, только связанный обязательствами перед американскими патронами. Пусть у него сложится адекватное представление о моем тяжелом психическом состоянии.
– Под шизика косить будешь? – и после долгой совместной жизни жена не всегда понимала, когда муж серьезен, а когда шутит.
– Нельзя долго прикидываться тем, кем не являешься.
– О, только не твое нытье и обида на мир! Прощай надежда на хороший ужин.
– Я чуть-чуть, лишь за десертом. Ты же по-любому отказываешься от сладкого. Выйдешь носик пудрить, чтобы я тебя слюной не забрызгал.
Мулатка, завидев Фишмана, поспешила обслужить. «Доброе утро», улыбка и кивок в сторону доски с фотографиями. Взяв стакан, последовал молчаливому совету и увидел прямо в центре почтовую открытку Welcome home — единственную открытку среди дюжины любительских фоток. Левый верхний уголок срезан, почти незаметно. Сердце замерло: «Сигнал! «Хоттабыч» знает о моем возвращении». Остаток дня прошел скучно. Вернувшись к себе, включил компьютер, проверил почту. Целых три письма от отца, интересующегося, как дела и почему сын не пишет. По одному от Юли и московского приятеля.
Подумав, ответил девушке в томном стиле с намеками, другу – в пацанском, и отцу – скучно и обязательно. Последнее сообщение содержало фразу «На работе встретили хорошо: открыткой Welcome home». Без задержки, через зеркальный IР-адрес, его получил Чудов на свой смартфон оперативной связи. «Отлично, – обрадовался, – «двоеточие» вышел на связь. Посмотрим, возьмет ли приманку». До рассвета оставалось недолго, встал и с полчаса занимался со штангой и гантелями. Мышцы не увеличились, зато эндорфина прибавилось, настроение поднялось. Еще недавно он мечтал подняться по карьерной лестнице, но энтузиазм исчез, когда стал вращаться в политических верхах. Теперь вновь вкусил разведывательного куража и ощутил вибрирующий интерес к жизни. «Неужели появится шанс отплатить за мою Варечку? После её смерти Матвей предсказывал такую возможность, обещал помочь. Как друг сейчас нужен рядом».
В нью-йоркском офисе ЦРУ Макалистер чувствовал себя неуютно – чужая территория. Опять же самолет утром туда, вечером обратно в столицу, плюс четыре автоотрезка к аэропортам и обратно. Можно переночевать в гостинице, однако помотавшись по городам и странам, пожилой служака устал от ночевок в номерах. Дома проще уснуть: покрутил вагончики-паровозики и порядок.
Совещание проходило в несколько этапов с приглашением нужных сотрудников только для обсуждения курируемого ими участка. Настала очередь русского отдела: стартовая шутка ДНР, бодрое заявление шефа УПРО, доклад «Птицы». Боссы благосклонно кивали словам аналитика, отметив в заключение, что решили выбрать целью для удара именно производство удобрений в России, отказавшись от дальнейшего обрушения цен на нефть. Как дал понять директор, слишком опасен финансовый коллапс, который накрыл бы не только русских, но и американские компании и даже Саудовскую Аравию. А привлечение последней к спецакции, угадал Джек, считалось крайне важным.
Хотя про саму особую акцию узнать не удалось, начальник русского отдела обрел прекрасное расположение духа. Во-первых, «Птицу» прикрепили к спецгруппе аналитиком. Во-вторых: ДНР и руководитель УПРО, оставшись втроем с Макалистером, поручили поднять имеющиеся материалы на comrade Grieg и выяснить, возможно ли в Москве возобновление контакта с «Шахтером». Сие означало, что начинается безумная игра с Алехиным и что акция как-то связана с московским подземельем. Пищи для ума достаточно на обратный рейс в Вашингтон.
«Птица» сидел позади, в экономсалоне, взъерошенный, будто помыл голову и не причесался или только-только встал с постели. Беседовать с ним нельзя – рядом коллеги, могут обратить внимание на панибратские отношения начальника и новичка. Вчера Джек опять использовал нового сотрудника, хотя и втемную, для продвижения комбинации с Фишманом. Когда «Птица» уходил из кабинета, сунул ему открытку, велел, как обычно, отрезать уголок и положить в исходящую несекретную почту. Тот так и сделал: в секретариате шлепнул марку, вписал адрес «Старбакса» и отправил. Дурачок думал, что действует в рамках конфиденциального «учебного задания» от шефа. А тот мурлыкал про себя: «Конечно, открытку никогда не найдут, однако, если надо будет заметать следы, то и этот штришок пригодится в дополнение к мулаточке и координатам «Старбакс» в телефоне новичка».
Из аэропорта Рональда Рейгана пришлось тащиться в Лэнгли, где в баре отдел провожал на пенсию одного из рыцарей «холодной войны». Редкий случай, когда собрался почти весь личный состав, и требовалось присутствие босса. Выразив сожаление, что «ветеран покидает наш корабль», Джек отметил, что приходит молодая смена, и официально представил «Птицу».
– Парень не абы откуда вязался, а рекомендован к нам лично шефом Управления планирования разведопераций, – Макалистер поднял палец, чтобы никто из опытных сотрудников не упустил намек на блатные особенности трудоустройства аналитика.
Сотрудники навострили уши, продолжая улыбаться вундеркинду.
– Сегодня в Нью-Йорке его доклад получил положительную оценку главы УПРО и директора национальной разведки, – вновь прозвучало открытое объявление, делающего пришельца креатурой центрального аппарата, а не отдела.
Собравшиеся оживленно загудели, впитав сигналы от начальника и залив сверху пивом. Только пенсионер, уже с утра принимавший на грудь, не скрывая сочувствия, взирал на парию. Неприкасаемый себя таковым вовсе не осознавал, купаясь в лучах, как ему казалось, благожелательного внимания. Он ел глазами босса, объявившего его «засланным казачком», и готов был прыгнуть выше голову, чтобы оправдать доверие.
Джек обвел взглядом помещение, нашел куратора московской резидентуры и кивнул. Через минуту оба сошлись в тихом уголке.
– Готовь «Шахтера» к подъему на поверхность, Майк.
– Он же давным-давно в «заморозке»? Согласится ли?
– Простимулируй. Не припоминаю: парень на материальной основе сотрудничал?
