Их было десять - Александр Александрович Тамоников
– Там… Немцы… Игната убивают…
Вместо ответа капитан зажал парню рот и кивнул в сторону просвета между деревьев. Там, озираясь по сторонам, пробирались двое немецких солдат.
– Это погоня, – испуганно прошептал Гошка. – За мной…
Немцы переругивались между собой и были так близко, что Шубин мог расслышать каждое их слово.
– Слышал крик? Он где-то рядом… Что за дьявол этот русский, то возникает из ниоткуда, то исчезает прямо в воздухе. Ну его к черту, идем назад! Не хочу я бродить по этому лесу, вдруг еще выскочит и разнесет мне голову, как бедному Хофману!
Второй заворчал недовольно:
– И что ты предлагаешь? Вернуться назад и доложить, что мы никого не поймали? А еще в придачу и Хофмана пристрелил какой-то безумный звереныш? Ну нет, надо идти до конца. Он где-то близко.
– Ходить без конца по лесу? Это опасно, черт побери!
Первый забился в истерике:
– Я не знаю, что делать! Я не офицер, я обычный рядовой! Почему я должен что-то решать?! Я не хочу сдохнуть тут, в этих гнилых лесах. Я вообще больше не хочу воевать!
Шубин решительно шагнул навстречу немцам, направив на них пистолет:
– Я не буду стрелять, если вы сложите оружие, – сказал он по-немецки.
Ошалевшие фрицы на несколько секунд замерли, стволы их автоматов медленно опустились вниз. Тот, что был более решительным, переспросил:
– Это правда? Вы не будете нас убивать?
– Даю слово офицера.
Немцы бросили автоматы на землю.
– У вас одна минута, чтобы исчезнуть! – приказал он. – А потом я открываю огонь.
Солдаты растерянно переглянулись и бросились со всех ног в самую гущу леса.
Капитан обернулся к Борисевичу:
– Забирай автомат, пошли спасать Кликунца. Афанасьев, Кикин – идете с нами.
Бойцы, прятавшиеся до этого в зарослях, вышли из укрытия и присоединились к командиру.
Гоша, который не понял из их разговора ни слова, возмутился:
– Зачем же вы их отпустили, товарищ командир! Они ведь издевались над Кликунцом, мучили его, а вы…
– Иногда надо чем-то жертвовать, чтобы добиться цели, – серьезно ответил ему капитан.
Объяснять сейчас этому парню сложные вещи было некогда. Надо было действовать, пока потерявшие командира немцы растеряны.
Глеб вооружился автоматом, второй отдал Борисевичу:
– Иди за мной. Не бойся. Я скажу, когда надо будет стрелять.
Капитан Шубин решил рискнуть, пойти в открытую на встречу с немцами, потому что увидел, что противник сломлен и готов сдаться. А в таком случае достаточно уверенного напора, чтобы перехватить инициативу.
Глеб шел прямо, не скрываясь. Вскоре они добрались до места. Поредевший немецкий отряд по-прежнему топтался на той же поляне.
Капитан вскинул автомат и дал длинную очередь, а потом громко крикнул по-немецки:
– Внимание! Вы окружены! Я предлагаю вам сложить оружие, и тогда мы сохраним вам жизнь.
Он шел прямо на них и раз за разом громко повторял свое предложение. Поэтому, когда разведчики оказались на поляне, где сгрудился немецкий отряд, их встретили не противники, а покорные, испуганные люди в форме. При виде русских фрицы побросали автоматы на землю и подняли руки. В этом глухом неприветливом лесу, где за каждым деревом таилась смерть, славные вояки быстро растеряли свой хваленый лоск и превратились в покорное стадо. Воля их была окончательно сломлена.
Командир приказал Борисевичу:
– Собери оружие. Афанасьев, свяжи их всех. Кикин, иди за остальными, можно возвращаться.
Через полчаса противник был полностью нейтрализован: разведчики связали пленных подручными средствами; вооружились их автоматами и готовы были действовать дальше. Но как действовать?
Этот вопрос мучил и Глеба Шубина. Он понимал, что из-за того, что вооруженный немецкий отряд не вернулся назад, сюда могут выслать подмогу. Счет идет на минуты: немцы озлоблены ночной вылазкой русских и неудачной погоней.
Решение приходилось принимать быстро.
Глеб собрал свой отряд и объяснил им сложившуюся ситуацию:
– Товарищи, надо держаться дальше! Уверен, что подмога скоро прибудет. Мы справились с погоней, у нас есть оружие, а значит, мы можем сражаться дальше. Если нас снова атакуют, дадим достойный отпор.
– А как же пленные, товарищ капитан? Что делать с ними? – поинтересовался Становой.
– Организуем лагерь на заброшенной железной дороге, выставим караул. Пленных запрем в заброшенном составе. Сами отдохнем. Скоро выдвинется наш батальон, мы пойдем в бой вместе со всеми. Для этого понадобятся силы…
– А если немцы пошлют еще одну погоню? – Становой отличался скрупулезностью и дотошностью.
– Выставим дозор, он предупредит. Нас слишком мало, лучше не вступать в открытый бой, только в крайнем случае, вот как сейчас, когда они чуть не убили нашего товарища Игната Кликунца.
И здесь командир был прав, это понимал каждый из разведчиков. Двое на границе леса, один с Игнатом, чтобы помочь раненому, он же на охране пленных. Остаются всего три боевые единицы, этого недостаточно, чтобы отразить еще одну атаку немцев, даже при наличии большого количества трофейного оружия. Все были согласны с командиром – лучшая тактика сейчас заключается в том, чтобы избежать нового неравного боя.
К тому же они уже сутки действовали на территории врага без сна и отдыха, сказывалась усталость, которая могла помешать потом в общем наступлении. Ведь главную задачу отряд Шубина выполнил – провел разведку боем, вызвал огонь на себя, получил сведения об укреплениях и огневых точках противника. Связные, наверное, уже добрались до штаба. А значит, все готово к наступлению…
Глава 11
Солнце клонилось к горизонту. Остатки разведгруппы расположились в лесу. Бойцы долго не решались развести костер, ожидая, что вот-вот их снова атакуют немцы. Ведь отряд, который вышел из немецкого укрепления еще днем, так и не вернулся назад. Часть шутце остались лежать на поле рядом с погибшим Марцевым, их командир навсегда распластался на опушке, а оставшиеся в живых покорно ждали своей участи в металлической темнице полусгнившего состава.
Даже ефрейтор Кликунец, несмотря на тяжелые увечья, утешал Борисевича, который вызвался присмотреть за искалеченным товарищем. Игната перетащили на руках во временный лагерь неподалеку от паровоза. Капитан Шубин, как смог, промыл Кликунцу раны и перевязал сломанную ногу и разбитую голову. Игнат стойко терпел боль, а когда рядом с ним оказался Борисевич, сам принялся утешать расстроенного товарища:
– Ничего, Гоша, я потерплю. Скоро придут наши, а там, глядишь, и в госпиталь отправят. Ух, отлежу тогда себе бока, брюхо наем на больничных харчах. Ну ты что, не грусти, Гошка, живой ведь я остался. Спас ты меня, хоть я и велел тебе тихо сидеть. Спасибо, настоящий ты боец, сам пропадай, а товарища
