Черный перекресток - Сергей Иванович Зверев
Подсчитать количество русских Танцору и его подчиненным так и не удалось. Слишком уж много было в Торуг Тонге туристов из Европы. Кто их разберет, русские они или немцы с болгарами? Каждого ведь не будешь останавливать и спрашивать. Русские спецназовцы могут легко раствориться и среди туристов, и среди прибывших добровольцев-волонтеров. В какой-то момент Танцору показалось, что возле одной из палаток русских медиков мелькнуло знакомое ему лицо, но, всматриваясь потом в толпу и не находя подтверждения своему видению, он решил позже вернуться и, подойдя поближе, проверить – показалось ему или нет.
Закупив на рынке необходимые продукты и кое-какие нужные в горах вещи, Танцор отправил Дэвиса отнести все это в машину, приказав тому ждать их возле нее. Сам же со Слоником отправился к медпалаткам, надеясь увидеть Лютика.
– Сэр, – нагнувшись к самому его уху, шепнул ему Джексон, – вы идете слишком быстро, и походка выдает в вас мужчину. На нас уже оборачиваются.
– Черт бы побрал эти тряпки, – тихо выругался Танцор. Задумавшись, он забыл, что одет в женскую одежду.
Он сменил походку и темп, но, когда они подошли к палаткам Красного Креста совсем близко, занервничал и снова на какое-то время забыл, кто он. Быстро подойдя к той палатке, возле которой, как ему показалось, он видел Лютика, Танцор попытался заглянуть в нее, но был остановлен одним из волонтеров.
– Женщина, вам туда без очереди нельзя, – сказал ему парень, который, по мнению Танцора, мало походил на волонтера. Слишком уж у него были толстая шея и крепкие бицепсы на руках.
– О, простите, мой жена очень нервничает. – Слоник поспешил на помощь командиру и стал объяснять на ломаном русском: – У нас сын очень больной. Его не могут лечить местный врач.
– Тут у всех проблемы, – кивнул парень на длинную очередь у палатки. – Так что наберитесь терпения.
Танцор отошел от палатки и, встав в конец очереди, стал ждать, не выйдет ли оттуда тот русский, который был похож на Лютика. Прошло минут десять, но никто из русских вообще из этой палатки не выходил. Выходили и заходили только пациенты из местного населения.
– Мы теряем время, сэр, – снова шепнул ему на ухо Слоник. – Зачем вам туда вдруг понадобилось? Не собираетесь ведь вы общаться с докторами?
В его голосе послышались чуть насмешливые нотки, что несколько отвлекло Танцора от его навязчивой идеи и отрезвило его.
– Ладно, идем отсюда, – проворчал он и медленно, время от времени оборачиваясь, пошел от палатки прочь. – В конце концов, нам сейчас лучше будет убраться подальше отсюда. А там посмотрим, кто кого, – бормотал он себе под нос и этим своим бормотанием слегка озадачил Слоника, который еще никогда не видел своего командира в таком неуравновешенном состоянии.
Чем дальше они удалялись от палаток, тем быстрее Танцор приходил в себя и начинал понимать всю нелепость и абсурдность своего поступка. Он даже разозлился на себя, осознавая, что сглупил, поддался эмоциям, решив проверить свою догадку – на самом ли деле Лютик прячется в одной из этих палаток, прикрываясь личностью доктора из Красного Креста.
* * *
Ковригин же в это время и вправду находился в палатке медиков из России, но не в той, в которую так стремился попасть Танцор, а в соседней. Прием в ней сегодня никто не вел по причине того, что русский спецназ собрался там на экстренное совещание. Решали вопрос о захвате базы «освободителей», на которой накануне произвели разведку. На совещании присутствовали полковник из ЧВК Коренков и военный представитель правительства Судана – полковник Джалил Захиб Аль-Камали.
– Чтобы быстро добраться до базы повстанцев и эффективно и быстро ее ликвидировать, нам необходимы два или, еще лучше, три вертолета, – объяснял Ковригин. – Выше – туда, где находятся заложники, – мы поднимемся сами уже пешком. Сегодня утром в Торуг Тонге нам удалось разузнать у местных примерное место, где может находиться второй лагерь. Его, скорее всего, разбили ближе к восточной стороне кальдеры. – Ковригин показал примерное место на карте, разложенной на столе. – На западе только голые скалы и горячие источники, мало растительности и совсем нет пресной воды. Выше и ближе к краю кратера и вовсе отвесные стены, на которых сложно что-то вообще закрепить, а не то что надежно поставить. А у американцев наверняка имеются временные постройки – или палатки, или хижины. Где-то ведь они должны укрываться сами и укрывать пленных от солнца.
– Да, вы правы. Скорее всего, их лагерь находится выше и восточнее лагеря «освободителей», – согласился с Ковригиным Аль-Камали. – Оружия у них сейчас осталось не так и много, поэтому и этот лагерь, и большую базу взять под свой контроль вам не составит труда. Вы не можете сказать точно, сколько человек сейчас на базе?
Полковник посмотрел на Ковригина.
– Может быть, человек сорок. Но никак не больше, судя по тому количеству домиков, которые мы наблюдали при помощи квадрокоптера. В Тирбу боевики спускались один раз в два дня и забирали у жителей немало продуктов. Но местные говорили, что если бы бандиты два раза в неделю еще не приезжали и на рынок в Торуг Тонгу, то они давно бы уже у тирбских пастухов все запасы выгребли и оставили бы их умирать с голоду.
– Вертолеты у нас сейчас в дефиците. Конфликт набирает обороты и постепенно переходит на уровень гражданской войны. Дарфур вот-вот тоже начнет полыхать. Скоро нашему правительству станет не до заложников – самих бы себя спасти. Но пленных необходимо как-то освобождать. Нам с Египтом сейчас ссориться нежелательно. Может быть, вы, полковник, поможете? – Аль-Камали задумчивым взглядом посмотрел на полковника Коренкова.
– Мы можем выделить только один вертолет, – покачал головой Коренков. – У нас у самих сейчас проблем хватает – эвакуируем наших граждан в Порт-Судан из отдаленных провинций.
– Хорошо, я поговорю с главой правительства, и мы, я думаю, что-то придумаем, – вздохнул Аль-Камали.
– Но нам нужны вертолеты не позднее завтрашнего утра. Чем раньше мы начнем операцию, тем больше шансов, что заложников не уведут в другое место. Американцы тоже не дураки, они наверняка догадались, что взрыв склада с оружием – не просто чья-то диверсия, а нечто посерьезней, – заметил Ковригин.
Он не стал никому рассказывать о своем послании Танцору.
