Дальше живут драконы 2 - Александр Афанасьев
— Я его убил?
— Нет, ранил. Но думаю, он не сунется, с оружием знаком. Поищет добычу попроще.
…
— Как ты понял, а?
Борька пожал плечами в темноте.
— Почувствовал
— Молодец. Иди, спи.
…
— А я посижу. Все равно уже не заснуть.
Джунгли, Центральный Индокитай. 28 июня 1979 года
Утром следующего дня — они вышли к реке.
Большая, грязная река, текущая с предгорий. Джонки и разбомбленные мосты. Едва уловимый запах дизеля.
Сонтаг посмотрел на карту.
— Мы — здесь. Где твой лагерь, как думаешь?
Борька вгляделся
— Здесь.
— Сорок миль. Немало.
…
— Пошли.
Борька указал на вертолет, висящий на дереве и похожий на убитую птицу.
— А это? Что здесь было?
— Здесь — война.
…
— В джунглях нет ориентиров. Пилоты, которые слабо ориентировались по приборам — часто использовали реку, чтобы добраться до нужного места. Но часто это заканчивалось плохо — виси их ждали.
— Виси?
— Виктор Чарли. Вьетконг. Давай, надо убираться отсюда пока не поздно.
Здесь…
Капитан — лейтенант Воронцов смотрел на кусок тряпки, которую он держал в руках. На курсе тряпки можно было еще различить часть узора, который целиком складывался в российский герб.
Это была часть специального парашюта. Такие использовались для снабжения войск. Они считались одноразовыми — но на них был герб, это было требование военного министерства. Купол парашюта, подобранного пехотой — использовался как укрытие, а герб нужен был, чтобы летчики не нанесли удар. Современная система прицеливания — это видела.
Человек, который ему рассказал об этом месте, говорил, что тут не заминировано — не минировали специально, чтобы не привлекать внимания к этому месту. Тем не менее — Воронцов пошел к цели осторожно, проверяя палкой, а в некоторых местах — и автоматным шомполом, используя его как щуп.
А вот и вход в пещеру. Он был закрыт как раз парашютами, а поверх — кто-то умный насыпал немного земли и кинул лиан. Лианы разрослись, и если не знать что тут — никогда не догадаешься…
Капитан — лейтенант проверил щупом и землю перед входом, потом подрезал сбоку и проверил, не оставил ли кто растяжку. Растяжки не было, тогда он расширил проем и на коленях вполз внутрь.
Пещера. Приглушенный уксусный запах птичьего помета мешался с едва заметным запахом армии — дерева, стали, старой кожи и смазки.
Воронцов ждал — ровно до того, пока глаза окончательно привыкнут к полутьме. И только потом пошел вперед.
Фонарика у него не было — но это не проблема, тут должны были быть, а сочащегося от входа света хватало. Первым делом, он вскрыл один из ящиков, квадратный, достал обмазанную солидолом банку. Посмотрел на дату — просрочено. Тем не менее, ножом он вскрыл консерву, отрезал небольшой кусочек мяса, положил в рот и с сомнением пожевал.
Вроде нормально. Всего два года просрочено.
Тем не менее, он решил не рисковать и для верности сварить с этим мясом суп, тем более что котелок был и был рис.
Живы будем, не помрем
Когда в положенном месте — в очаге весело танцевало пламя, облизывая бок новенького котелка, в котором варился суп с мясом и рисом (минут двадцать и будет готово, дым выходил по сложной системе воздуховодов, охлаждаясь и рассеиваясь по дороге), капитан-лейтенант вытащил к огню длинный ящик, сверившись с обозначением, вскрыл.
Да… она.
В ящике были две снайперские винтовки, тщательно обернутые в промасленную бумагу и засыпанные порошком от жучка — древоточца. Он взял одну, распаковал, отчистил от смазки. Она самая… С-49, последняя модификация, перед тем как перешли на СВД. Тут уже новый прицел — четырехкратный, какое-то время обе винтовки состояли на вооружении, и прицел был унифицирован, чтобы не переучивать снайперов. Некоторые до сих пор предпочитают эту старую, заряжающуюся по одному патрону винтовку.
Капитан — лейтенант специальным ножом вскрыл цинк, достал патрон, обтер о форму, посмотрел на донце. Они…
На донце ничего не было. Ни номера партии, ни номера завода — ничего. Такие патроны выпускались Новониколаевским патронным заводом, третьим по величине патронным заводом мира (второй тоже был русским). На них не было никаких обозначений, они в изобилии шли для черных операций. По форме и длине пули — тип Д, дальний. Эту пулю изначально делали для танкового пулемета, потом приспособили и для снайперов…
Достав и почистив пять — для начала — патронов — Воронцов оторвал кусок тряпки и начал снимать консервационную смазку…
Еще через полчаса — капитан-лейтенант был сыт (хотя съел немного, так до конца и не доверяя просроченным консервам, если нормально, желудок не подведет, завтра доест), доволен и спокоен — как человек, дошедший до нужного места и сделавший нужное дело. Рядом с ним, прислонившись к стене, стояла расконсервированая снайперская винтовка С49, рядом с ней, опираясь на сошки, стоял ручной пулемет, переделанный под ленту. Капитан-лейтенант не торопясь, набивал ленты, каждая по пятьдесят, набив — откладывал в сторону и брался за следующую.
Еще чуть дальше — в открытом ящике были мины направленного действия. За них он еще не принимался…
Утром он прислушался к себе — похоже, не отравился. Отравиться в джунглях — дело крайне хреновое: понос, обезвоживание, требующее пить много воды — а воды столько нет. В джунглях, где вода буквально висит в воздухе — нормальная питьевая вода роскошь. Та, что в реке — загрязнена химикатами и буйволиным навозом, какой используют в рисовых чеках для удобрения. В момент загнешься.
Взяв снайперскую винтовку и двадцать патронов к ней — он повесил ее за спину. Пулемет оставил здесь — на случай.
Здесь или нет генерал Тахачиро Исии — он не знал. Но он точно знал, что рано или поздно генерал будет здесь.
Картинки из прошлого Царское село. 1979 год
Черный пес Петербург — рассыпанный порох тайны
этих стен гробовой тишины
Дышит в каждом углу по ночам странный шорох
здесь любой монумент в состоянии войны.
Черный пес Петербург — время сжалось луной
и твой старый хозяин сыграл на трубе.
Вы молчите вдвоем, вспоминая иное расположение волн на Неве.
Черный пес Петербург — ночь стоит у причала,
завтра
