Охота на брата - Сергей Васильевич Самаров
Для чего же Лачинов прибыл в Дагестан? Не для того ли, чтобы собрать здесь банду, найти для нее подходящего, авторитетного эмира, а потом заняться созданием новой, еще одной?
С этим следовало разобраться. По крайней мере, Рамазан Лачинов уже заинтересовал капитана Одуванчикова несравненно больше, нежели сам эмир Магомедгаджи Омаханов. Василий Николаевич все обдумал и отвел этому субъекту первую роль в данном деле.
– Извините, вы, вероятно, ошиблись. У меня нет карточки в Сбербанке, – ответил Лачинов, хорошо, видимо, знакомый с системой мошенничества подобного рода, и отключился от разговора.
Раздумья капитана Одуванчикова, оказывается, заняли некоторое время, хотя ему самому показалось, что думал он считаные секунды и сразу принял решение. В действительности же командир роты размышлял достаточно долго.
К реальности его вернул подполковник Глуховский, вертолет которого был уже полностью загружен телами убитых бандитов, два из которых пришлось даже засунуть в бомбовый отсек. Пленника деть вообще было некуда, разве что на трупы уложить и отправить в морг вместе с другими. Поэтому Одуванчиков решил пока оставить его в роте под присмотром своих солдат.
Но допрос он все же решил завершить сам, поэтому переговорил с вертолетчиком об отправлении боевой машины в Каспийск и вернулся к пленнику. На лбу этого персонажа теперь зияла заметная ссадина, которой раньше там не было.
– За что ты его? – сразу, будто бы все видел, спросил капитан солдата, которому приказал сторожить пленного.
– Сначала он обзываться начал, маму мою бедную последними словами обзывал, – пожав плечами, ответил рядовой. – Потом попытался на меня напасть, хотя у самого руки в браслетах. Вот я ему и врезал легонько, чтоб угомонился.
– А чем врезал? Прикладом?
– Каблуком.
– Правильно сделал, – поддержал командир роты бойца, который, похоже, ждал, что сейчас нагоняй получит за избиение беззащитного, скованного наручниками пленного. – Чтобы подумал и понял, что мы с ним церемониться не будем. Мы не вертухаи, а спецназ военной разведки. Мы обучены проводить допросы в глубоком тылу противника, привыкли к этому. Ладно, иди, я с ним еще поговорю.
Солдат ушел к своему взводу.
Одуванчиков проводил его взглядом, повернулся к пленнику и заявил:
– Ну так давай, рассказывай.
– Что рассказывать? – Пленник не понял еще, что его больше бить не собираются.
Слова о глубоком тыле противника он расценил как прямую угрозу.
– Как ты старику-сторожу на продовольственном складе шею сломал.
– Это не я. Это сам Водолей. Я старика только кулаком чуть задел, он сразу отключился и свалился с копыт. Водолей его прикончил.
– Кто такой Водолей?
– Эмир наш выбранный. Братва его сильно уважает… уважала. Он у нас главный специалист по сломанным шеям. Был таким. – Пленник замолчал и потрогал себе сначала шею, словно проверяя, не сломана ли она, потом – ссадину на лбу.
На ней выделилась сукровица и смешалась с грязью, слетевшей с каблука солдатского берца. Пленник ладонью размазал все это по лбу.
– А второй бандит между тем на тебя показывает. Говорит, что ты после удара наклонился, взял старика за подбородок и затылок и рванул в сторону.
Капитан хорошо знал, как надо ломать шею, поэтому описал все в подробностях, сопровождая слова показом действий. Выдуманного второго бандита он приплел к делу только для того, чтобы заставить первого говорить о подробностях. Кто, дескать, кого раньше сдаст?
– Нет, капитан, ты мне мокруху не шей. Мало ли кто что скажет. Я даже не наклонялся над стариком, когда он упал. Это Водолей его замочил.
В ходе этого разговора капитан Одуванчиков выяснил главное. Его рота уничтожила ту самую банду, которая ночью ограбила продовольственный склад. Следовало выяснить, эти же негодяи ограбили склад компьютерной техники, или же где-то поблизости устроилась и третья банда, которую еще предстояло найти.
– Ладно. Пока мы тебе поверим. Временно. Но все дальнейшее зависит от твоей правдивости. А теперь вопрос на засыпку. Кто одновременно с продовольственным взял склад компьютерной техники?
– Наверное, Осман. Он не был с нами. Его Водолей куда-то одного послал.
– Осман – это имя или погоняло?
– Погоняло. Зовут его Абдурагим, он был у Водолея заместителем.
– Это ты правильно заметил, что Осман заместителем именно был. Его самого уже нет. Этого типа мой снайпер пополам разрубил пулей, – проговорил капитан Одуванчиков и встал, показывая бандиту, что допрос пока закончен.
Да и пора уже было. Со стороны доносились знакомые голоса.
– Да, уж, нагадили вы от всей души, постарались на славу, – только и сказал подполковник Омаханов при виде разрушенной и все еще дымящейся башни. – Можно сказать, что на несколько миллионов рублей убыток нанесли. Но это еще считать следует. Я буду вынужден передать данные по уничтожению памятника старины своему руководству.
Но эта мелочь не могла испортить настроения капитану Одуванчикову.
– Это ваше право, товарищ старший следователь по особо важным делам, – заявил он.
– Более того, это моя обязанность, хотя, признаюсь, и слегка чуждый мне профиль. У нас в прокуратуре есть специальный отдел, который занимается охраной памятников старины. – Подполковник Омаханов, похоже, ожидал, что его, отличного, по сути дела, стрелка, капитан Одуванчиков будет стыдить за промах по брату и уговаривать не делать заявления о башне.
Сначала Манап Мансурович несколько растерялся в ожидании упреков, мысленно готовил убедительный ответ, но быстро пришел в себя и стал собой прежним, то есть внешне слегка суровым педантом, с которым трудно бывает договориться о чем-то насущном.
Командир же разведывательной роты, напротив, чувствовал себя достаточно раскованно. Он считал, что пусть Мамонт и избежал засады старшего сержанта Горидзе, но все равно никуда не денется. Тем более что была надежда отследить его с помощью телефонного аппарата.
Но куда больше, чем эти надежды, капитана радовал тот факт, что он сумел выйти на Рамазана Лачинова. Этот фрукт, скорее всего, будет находиться где-то неподалеку от Магомедгаджи Омаханова.
Еще капитана Одуванчикова вполне устраивало то обстоятельство, что ему удалось обезвредить и уничтожить еще одну банду, только-только проявившую себя. Пусть это произошло случайно, однако теперь не придется сперва искать ее среди гор и ущелий, а потом уже ликвидировать.
Уничтожение всего одной башни, конечно же, составляющей историческую ценность, можно смело списать на издержки производства. Боевые действия всегда остаются самими собой. Жизнь каждого человека, которого впоследствии убили бы эти бандиты, никак нельзя приравнивать к стоимости башни.
Для командира разведывательной роты многого стоили даже жизни тех солдат, которые могли бы погибнуть при штурме. Так, скорее всего, и случилось бы, не окажись у спецназа
