Игорь Градов - Чувак и надувная свобода
— Ладно, — согласился я, — если нужно, то, конечно, заменю Билла. Тем более что он меня столько раз выручал!
На самом деле я даже обрадовался этому звонку — наше объяснение с Люси откладывалось. Пусть на какое-то время, но все же… Ну не люблю я выяснять отношения с женщинами, что поделать! Да и не умею. Вот с бывшей женой один раз попробовал, так что получилось? Жуть, кошмар! Впрочем, вы, наверное, уже знаете…
— Вызывают на службу? — понимающе спросила Люси.
— Да, у Билли сынишка заболел, нужно заменить его в ночь. Зато потом капитан обещал дать сразу четыре выходных дня: за сегодня и за День независимости.
— Отлично! — обрадовалась Люси. — Значит, мы сможем поехать в Мексику. А то из-за этих «моджахедов» я так и не смогла выполнить свое обещание — свозить тебя за границу.
— Хорошо, — кивнул я, — как только получу выходные, сразу с тобой махнем. Посмотрим, что там и как у наших соседей…
Действительно, чего откладывать — скорее всего, это будет наша последняя совместная поездка.
— Пойду, переоденусь, — сказал я Люси, — потом возьму Чампа — и на дежурство. А ты что будешь делать?
— Схожу, пожалуй, в кино, — подумав, ответила Люси. — Одной сидеть дома скучно, телевизор уже надоел. А так хоть развеюсь немного…
— Только быть осторожна, — предупредил я ее, — а то мало ли что…
— Брось, Чувак! — рассмеялась Люси. — Какие преступники в нашем городишке? Максимум, что мне угрожает — встреча с каким-нибудь пьяным недоумком. А с ним я легко разберусь — каждый день с подобными типами сталкиваюсь. Все-таки работа в баре дает такой опыт! Знаешь анекдот? Мама предупреждает Красную Шапочку: «Доченька, будь осторожна: в лесу живет страшный Серый Волк, насильничают разбойники…» А та ей в ответ: «Серого Волка я не боюсь, секс люблю… Чего мне опасаться-то, мама?» Вот и я точно такая же!
И захохотала заливисто. Я погрозил ей пальцем (смотри у меня!), быстро чмокнул в щечку и побежал переодеваться.
* * *Утром я сдал дежурство Дику с Френком и отправился домой. Люси дома не оказалось — очевидно, уже ушла на работу. Я удивился — что так рано?
Покормив Чампа и Микки, я забрался в спальню — отсыпаться. Кстати, кровать осталась неразобранной, и у меня сложилось впечатление, что Люси вообще дома не ночевала. Странно это… Я набрал номер ее мобильника — длинные гудки, позвонил в бар — то же самое. Ладно, решил я, сначала отосплюсь, а потом разберусь, что к чему. Разделся, завалился в постель и уже стал засыпать, как неожиданно зазвонил телефон.
— Чувак, — раздался в трубке глухой голос Дика Даркина, — ты не мог бы сейчас подъехать на Парк-авеню, к кинотеатру «Колизей»?
— В принципе, могу, а что случилось-то?
— Понимаешь… — голос Дика стал еще тише, — мы нашли Люси… В участок позвонил уборщик из кинотеатра и попросил срочно приехать. Он выносил мусор на помойку и увидел, что в проулке лежит какая-то женщина. Сначала подумал, что просто пьяная, а потом разглядел пятна крови на платье и сообщил нам. Мы с Френком подъехали и увидели, что это Люси. На нее, судя по всему, напал маньяк — тело все искромсано ножом, кровищи — море. Вот я и позвонил тебе…
Через десять минут я уже был у «Колизея» — у того самого кинотеатра, куда мы с Люси собирались пойти вчера вечером и куда она отправилась без меня. У входа стояла полицейская машина, я подошел, посмотрел — наших никого не было. В это время из проулка между кинотеатром и соседним зданием показался Дик Даркин. Он был бледен как полотно и даже, кажется, слегка пошатывался.
— Она там, Чувак, — показал он в сторону проулка. — Мы вызвали врачей, они скоро прибудут. Но, собственно, их помощь не потребуется…
Я вошел в узкий проулок. В конце его, прямо у мусорных баков, лежала моя Люси. Я сразу ее узнал — по красивому зеленому платью, в котором она была в тот вечер. Земля возле нее вся пропиталась кровью, а на теле виднелось множество глубоких ран. Люси лежала на животе, растрепанные волосы прикрывали лицо. Я не стал вглядываться — не хотел, чтобы она запомнилась мне такой — мертвой. Хотел запомнить ее живой и веселой — такой, какой она всегда была.
— Это был точно маньяк, — ко мне подошел Френк Фишер, — нормальный мужик ни за что бы не стал так издеваться. Он, наверное, ее сначала оглушил, а затем затащил в переулок и зарезал. Может, хотел изнасиловать… Но это только врач после осмотра определит.
— Есть свидетели? — спросил я.
— Как всегда, ни одного, — тяжело вздохнул Френк. — Это был последний сеанс, в зале было всего трое: Люси и парочка каких-то малолеток, пришли, видимо, пообжиматься. Постараемся, конечно, их найти и допросить, но, боюсь, толку будет мало — эти сосунки, когда влюбятся, только собой и занимаются, ничего и никого вокруг не видят. Но мы, разумеется, их потрясем, как положено…
В это время показался медицинский фургон, из него вышли врач и фельдшер. Доктор быстро осмотрел Люси, пощупал пульс и отрицательно покачал головой. Фельдшер достал из фургона черный пластиковый мешок и с помощью шофера упаковал тело, потом они вдвоем загрузили его в машину. Автомобиль развернулся, резко рванул с места и скрылся за углом.
Я следил за этим отстраненно, как будто со стороны — как если бы меня это совсем не касалось. С той минуты, как я понял, что Люси мертва, внутри меня что-то оборвалось. Я не мог плакать, ничего не мог делать — просто стоял и смотрел.
— Слушай, Чувак, — обратился ко мне Френк, — тебе бы выпить…
— Нет, сначала — в участок, — вмешался Дик Даркин. — Чувак жил с Люси, значит, он один из подозреваемых и должен дать показания.
Я кивнул — все правильно, таков порядок при любом расследовании. Мы сели в машину Дика и покатили в участок, где нас уже ждали Нортон и Билл.
— Сочувствую тебе, — подошел ко мне капитан, — такой внезапный удар… Я сам, лично возглавлю расследование. Мы непременно поймаем и покараем этого урода. Даю тебе слово!
Я кивнул — спасибо, конечно. Билл тоже произнес слова сочувствия, а потом напомнил, что нужно составить протокол. Я понимал — этого не избежать, а потому решил покончить со всеми формальностями как можно быстрее.
Билл стал записывать мои показания. Я подробно описал вчерашний вечер, не забыв упомянуть, что мы собирались в кино, а потом меня вызвал по телефону Нортон.
— Да, я лично звонил Чуваку, — подтвердил капитан, — и он всю ночь был в участке — это можно увидеть по записям камеры наблюдения. Извини, Чувак, но я уже их посмотрел — чтобы убедиться. Могу теперь с чистой совестью свидетельствовать: Чувак никуда из здания не выходил и ни с кем не встречался. Вначале, примерно до часа ночи, смотрел телевизор, а потом лег спать. Спал здесь же, на диване.
— Чувак, кто знал, что ты пойдешь с Люси в кино? — поинтересовался Билл.
Я пожал плечами:
— Мы никому не говорили, просто собрались и пошли. Кстати, а что говорят кассир кинотеатра и киномеханик?
— Я их уже допросил, — вмешался Дик Даркин. — Кассир — это старая Роуз Паркер, я ее хорошо знаю, еще со школьной скамьи, когда сам бегал с ребятами в эту киношку. Она продала билеты Люси и этим малолеткам, а потом пошла домой. Это был последний сеанс, сидеть в кассе смысла не имело. Механик — Пабло Ривьера — вообще не выходил из своей кабинки. Он сказал, что после фильма проверил зал, чтобы никто не остался, и запер двери. А когда вышел на улицу, то перед кинотеатром уже никого не было — Люси и малолетки ушли. Пабло сел в машину и тоже поехал домой. Ни подозрительного шума, ни криков — ничего не слышал. В проулок за кинотеатром он, разумеется, не заглядывал — зачем? Поэтому тело Люси пролежало до утра — пока его не обнаружил уборщик.
— Улики? — снова поинтересовался я.
— Почти никаких, — продолжил Даркин. — Орудие убийства не найдено, скорее всего, преступник унес его с собой. Судя по ранам, это был большой нож — таким обычно разделывают коровьи туши на скотобойне. Страшная штука — острый, как бритва, и очень тяжелый. Одним ударом можно отрубить человеку руку.
— Может, кто-то из мексиканцев постарался? — предположил Билл. — Из тех, кто работает на скотобойне? Они и к крови привычные, и прирезать кого-нибудь для них — раз плюнуть, постоянно на ножах дерутся, кромсают друг друга почем зря…
— Возможно, — согласился Даркин, — но для мексиканцев это преступление нехарактерно. Если один латинос в пьяной драке пырнет ножом другого — это нормально, ни у кого удивления не вызывает, но чтобы так искромсать жертву, тем более — женщину… Я насчитал на теле более двух десятков ран. К чему такая жестокость? Это прямо садизм какой-то! На такое способен лишь настоящий маньяк — полный отморозок и законченный псих…
— Ладно, версию с мексиканцами сбрасывать со счетов не будем, — решил капитан. — Кто его знает: может, у одного из них крыша поехала? Работа на скотобойне тяжелая, кровавая, вот и свихнулся парень. Но рассмотрим и другие версии. Давай дальше, Дик!
