Александр Тамоников - Джон да Иван – братья навек
– Понял, командир.
– К стене!
Офицеры перебежали к стене. По ним никто не стрелял. Не раздалось выстрела и тогда, когда они поменялись местами. Тимохин указал рукой на коридор, затем на себя и, прыгнув на пол, перекатился к стене. В ответ молчание. В коридор прыгнул Шепель. Обойдя командира, он обернулся:
– Здесь никого нет.
– Вперед!
Тимохин с Шепелем подошли к двери. Михаил внимательно осмотрел ее.
– С той стороны может быть выставлена растяжка.
– Вряд ли. Осколки от разрыва гранаты при обрыве проволоки в основном пойдут в жилище, нас же прикроет дверь. Давай!
Шепель резким ударом ноги выбил дверь вместе с петлями. В комнату прыгнул Тимохин и увидел стоявших у стены трех женщин и четверых детей, примерно от трех до восьми лет.
Шепель вошел в комнату и отскочил к шкафу, за которым мог укрыться и откуда имел возможность прикрывать Тимохина. Правда, для этого майору потребовалось бы расстрелять всю семью Гауни, так как наркобарон спрятался за одной из своих жен. Он крикнул, используя язык пушту:
– Стоять, не приближаться! Оружие на пол, или я убью жен и детей.
Тимохин повернулся к Шепелю:
– Выходи из дома. Передашь Каменеву с Колдановым приказ атаковать духов у реки с флангов, сам бери доктора. Я здесь разберусь.
– Русские? – удивленно и по-русски произнес Гауни. – Но откуда вы взялись, шайтан бы вас побрал?
Шепель вышел в коридор. Тимохин выдвинулся на середину комнаты, держа на прицеле семью наркобарона.
– Да вот, Гауни, соскучились по Афгану, давненько тут не были… А ты не рад встрече старых знакомых?
– Уйди, шакал, и дай мне уйти.
– Как же ты собираешься уйти, если вся территория захвачена моими людьми, русским спецназом?
– В сарае стоит джип; на нем с одной из жен и детьми я уеду. Не станут же русские спецназовцы расстреливать детей? Вы не американцы!
– Послушай меня, Гауни. Ты, конечно, мразь конченая, но у меня приказ не убивать тебя. Ты нужен моему командованию живым.
– Зачем?
– Ты знаешь поставщиков эфедры, а информация стоит дорого. Возможно, выторгуешь себе не только жизнь.
– Я тебе не верю.
Тимохин опустил автомат.
– Да не прячься за бабой, Гауни. Ты же воин, а воины женщинами не прикрываются. Тем более ты вооружен, а я опустил ствол. Давай поговорим.
– Мы можем говорить и так.
– Можем. Но тогда все в Кайзабаде узнают, что ты трус, прикрывшийся женщинами и детьми.
– Я воин!
Гауни оттолкнул от себя жену и направил ствол пистолета в голову Тимохина. Александр видел черный глазок «ПМа» даже во тьме комнаты.
– Не вздумай дергаться, гяур, всажу в череп всю обойму. А командованию своему передай: поставщиков сдам, как только окажусь в безопасном месте.
– И где это безопасное место?
Гауни вооруженной рукой указал на восток.
– Здесь, недалеко…
Договорить он не успел. Из-за спины Тимохина хлестнул выстрел. Гауни, выронив пистолет, схватился на простреленную руку. Женщины и дети бросились к стенам комнаты. Наркобарон остался один, без прикрытия. Тимохин тут же сблизился с ним, сбил с ног, свел руки назад, защелкнул на запястьях наручники и крикнул за спину:
– Шепель! Я что тебе приказал?
Михаил, а это был он, отойдя в глубь коридора, ползком вернулся к комнате и ждал момента подстрелить наркобарона, понимая, что тот, загнанный в угол, может убить Тимохина.
– Да я на секунду задержался. И по-моему, весьма кстати. Но, считай, меня уже нет, я исчез.
Тимохин достал боевую аптечку, вколол в раненую руку наркобарона обезболивающий препарат, перебинтовал рану.
– Ну, вот и все. Идем во двор, Гауни. Остальным, – крикнул Тимохин застывшим у стен женщинам, – оставаться здесь до тех пор, пока вас не выведут из дома. И смотрите за детьми, если не хотите, чтобы их случайно подстрелили. Вперед, Гауни! Кончился твой наркобизнес.
– Шакалы, – сплюнул на ковер наркобарон.
Тимохин выволок его во внутренний двор и бросил к топчану.
– Лежать здесь. Ты под прицелом. Двинешься с места – снайпер перебьет тебе ноги. Ты нужен нам живой, и не более того, так что стрелок сделает тебя инвалидом в несколько секунд.
– Будьте вы прокляты, гяуры!
– Где-то и когда-то я уже это слышал… Причем не единожды. Хочешь ругаться, ругайся. Слюной только не подавись.
На западе у реки раздались автоматные очереди. Стреляли двое. «Кто? – подумал Тимохин. – Каменев с Колдановым по духам или духи по офицерам «Ориона»?» Ответ на этот вопрос командир «Ориона» получил тут же. Его «Блик» издал сигнал вызова.
– «Первый»! – ответил Александр.
– «Шестой»!
– Слушаю.
– Духи у реки уничтожены. Ким под прикрытием снайпера и в сопровождении Гарина приступил к минированию объектов наркозавода.
– Понял тебя.
Тимохин вызвал всех бойцов «Ориона»:
– Внимание, приготовить мины для передачи Киму, снайперам спустить их в ранце по склону к реке. «Седьмому» подобрать.
Он поднялся на топчан и оглядел дома кишлака. В них будто все вымерло, даже собаки не лаяли. Перепуганные взрывами и стрельбой жители попрятались в подвалы. Собаки забились в будки.
В момент атаки Каменевым и Колдановым позиции боевиков у реки Шепель за минуту преодолел расстояние от дома Гауни до лаборатории Шнейдера. Он ворвался в передний, оказавшийся спальным, отсек. В нем никого.
– Черт, – выругался майор, – куда ж ты, сука, делся?
Шнейдер оказался в лаборатории. Он сидел на полу за металлической стойкой, на которой стояли подставки с пробирками. В помещении царил удушливый запах ацетона. Шепель увидел химика.
– Вольф Шнейдер! Ко мне!
Австриец только закрыл руками голову.
– Ко мне, сказал, сука, – рявкнул по-немецки Шепель, – или я спалю тебя в этой лаборатории живьем! Ну?
Австриец вылез из-за стойки, поднялся, испуганно глядя на неизвестно откуда появившегося русского спецназовца.
– Иди ко мне, химик долбаный.
– Прошу вас, не убивайте, я служил лишь орудием в руках бандитов…
Шнейдер подошел к Шепелю и тут же получил удар в нос. Михаил бил в четверть силы, но и этого хватило, чтобы австриец отлетел к противоположной стене, круша все вокруг себя.
Шепель посмотрел на кулак, покачал головой:
– Не дай бог, прибил бы… Меня ж Тимохин за него живьем сожрет.
Он подошел к Шнейдеру. Тот пребывал в нокауте. Из носа обильно текла кровь. Майор потрепал химика по щекам. Шнейдер очнулся.
– А ну встать, гнида! – приказал Михаил.
– Не могу, голова кружится…
– А мы ее сейчас остановим. Где тут у тебя препараты, что ты колол рабам?
– Не надо. Я встану… – Австриец с трудом поднялся. – Что будет со мной?
– Я бы лично удавил тебя, но ты нужен командованию. Утри сопли, и пошли к выходу.
– Мне надо собраться, – проговорил химик.
– Собирай бумаги со своими формулами. Вещи не пригодятся, другие получишь… И без шуток. Я не люблю, когда со мной шутят.
– Да-да, конечно.
В лабораторию вошел Ким, таща рюкзак с минами.
– У тебя здесь все, Миша?
– Все! Взял Шнейдера. Вон он, красавец, погляди, таких даже в зоопарке не увидишь. Урод.
– Уводи его, я буду минировать лабораторию.
– Сейчас, бумаги свои заберет.
– Поторопи эту сволочь.
– Эй, доктор, мать твою, – крикнул Шепель, – слышал, что сказал мой товарищ? Поторопись или взлетишь в воздух вместе с этим гадюшником.
Шнейдер, одной рукой зажимая разбитый нос – кровь не останавливалась, – в другой держа объемный портфель, встал перед Михаилом:
– Я готов, господин офицер.
– Так топай впереди меня!
Майор вывел Шнейдера на улицу. К ним подошел Тимохин:
– Вот ты какой, доктор Вольф Шнейдер, человекообразное существо, готовившее смерть тысячам невинных людей…
– Я занимался наукой, герр офицер..
– Наукой? Как думаешь, если отдать тебя рабам, они по достоинству оценят твои труды?
– Нет, герр офицер, только не это!.. – побледнел Шнейдер.
– Боишься? А готовить наркоту не боялся? Сколько тебе платили за твои «научные разработки»?
Австриец потупил голову.
– Молчишь, сука? А почему, Шепель, у австрийца рожа разбита? Он что, оказал сопротивление при задержании?
– Так точно, командир. Сопротивлялся, шакал, пришлось утихомирить.
– Вижу, как утихомирил.
– Я не оказывал никакого сопротивления, – проговорил Шнейдер.
– Что? – воскликнул Михаил. – По-твоему, я просто так врезал тебе по шнобелю? Забавы ради?
– Извините, я не то сказал…
– Вот так-то! Без причины мы не бьем.
Тимохин повернулся к Шепелю:
– Во дворе своего особняка лежит спеленатый Гауни. Тащи его сюда.
– А этого козла куда?
– К западному посту. Но после того, как притащишь наркобарона. Потом обоих на пост. И возьми с собой Дрозденко с Колдановым. Кишлак обходите рекой, соблюдая осторожность. Местные никак не проявляли себя во время штурма, но кто знает, как они поведут себя дальше…
– И дальше будут сидеть, как мыши в норах. Наверняка в подвалы забились. На хрена им подыхать ради добра Гауни?
