Александр Тамоников - Больная родина
Все шло по плану. Люди рассаживались в джипы. На крыльце объявился рослый грузный мужчина в цветастой рубахе. Он что-то кричал, размахивал кулаком, потом сбежал с крыльца, прошел к одному из джипов, забрался на заднее сиденье. Его клевреты были вооружены. Это обстоятельство не осталось без внимания народных героев.
— А вот и наш уездный предводитель, — обрадовался Гаевский. — Сработало, представляешь?
Невидимый глазу охранник открыл ворота. Джипы развернулись и покатили к выезду с территории. Дорога петляла между холмами. До места, где засели Сергей и Костя, они могли доехать за пару минут.
Диверсанты спустились к дороге, которая пока была пуста, пробежали к каменной глыбе, застывшей у обочины. Гаевский снял со спины одноразовый «РПГ-18», откинул заднюю крышку, раздвинул до упора телескопические трубы. Сергей передернул затвор автомата, приготовил ручную гранату.
Джипы шли на большой скорости. Первый вынырнул из-за холма и помчался по самой середине. Второй не отставал, наступал ему на пятки.
— Ну, поехали, — проворчал Гаевский, взводя ударный механизм. — Эпизод первый. Приветик малой дальности.
Выстрелил гранатомет. Взрыв грохнул под колесами первого джипа, водитель которого машинально ударил по тормозам. Словно в замедленной съемке оторвались от земли задние колеса. Громоздкая туша внедорожника сделала красивый кульбит и приземлилась на собственную крышу. По инерции махина продолжала ехать, но теперь уже вверх колесами. Она скатилась на обочину и завалилась набок. Из движка повалил густой дым, трещало и рвалось железо.
Водитель второго джипа резко вывернул баранку, машина пошла юзом, вскользь задела холм, выскочила обратно на дорогу, завертелась. Зрелище было не менее красочным. Джип не удержался на колесах, повалился набок. Из него неслись крики и стоны. Место катастрофы заволокло дымом.
— Убиться об стену! Какая красотища! — Гаевский удовлетворенно крякнул, отбросил ненужную уже трубу и передернул затвор автомата.
В кромешном аду копошились люди, выползали из раскуроченных машин. В первом джипе было трое вооруженных людей, в замыкающем — двое, видимо, телохранители.
Сергей первым вышел из-за камня с автоматом наперевес, неторопливо зашагал к дороге. Какой-то бритый тип, обливающийся кровью, пытался встать на колени, поднять пистолет-пулемет «узи». Гайдук выстрелил ему по коленям. Тип закричал, подавился болью. Попыток взяться за оружие он больше не предпринимал. Сергей отбросил ногой «узи» и отправился дальше. Слева простучала очередь — Гаевский тоже прострелил кому-то ногу. Водитель выполз из перевернутой машины, собрался забраться за валун, но очередь пропорола ему бедра, превратила в безнадежного инвалида.
Из второй машины грянул выстрел. Сергей отклонился, стегнул короткой очередью, и молодой охранник упал на руль с пробитой головой.
«Странные люди, — подумал Гайдук. — Во имя кого они отдают свои жизни?» Второй телохранитель, изрядно в годах, с разбитым в кровь лицом, выползал из перевернутой машины, демонстрируя пустые руки.
— Не стреляйте…
Герои уважили просьбу врага и ограничились ударом по затылку. Потом они с любопытством заглянули в салон. На заднем сиденье возилась и стонала громоздкая туша уездного предводителя. Игнат Семенович сильно не пострадал, но был перепуган до смерти. В рыхлом лице не осталось ни кровиночки, затравленно шныряли глаза.
— Добрый день, Игнат Семенович, — вкрадчиво поздоровался Сергей. — Сегодня ведь добрый день, не так ли?
— Вы кто? — прохрипел предводитель. — Что вам надо?
— Почтальоны, — объяснил Гаевский. — Принесли повестку в суд Линча. Вылезайте, почтеннейший Игнат Семенович. Мы не будем ждать, пока сюда прибегут ваши люди из особняка.
— Я никуда не пойду, — провыл Петренко. — Отстаньте от меня!
— Посмотри, Серега, какое лицо. — Гаевский явно развеселился. — Словно две тысячи лет назад был распят на кресте не кто-то другой, а именно этот достойнейший человек.
— Выбирайся из тачки, сука! — выкрикнул Гайдук. — Иначе подохнешь прямо здесь и сейчас!
Угроза подействовала. Трясущийся глава района неуклюже вылез из перевернутой машины, умолял не стрелять, не бить. Поборники справедливости схватили его за шиворот, выдрали из груды железа, пинками погнали к «Ниве». Туша была порядочная. Поэтому народные герои предложили Игнату Семеновичу самому забраться в хвостовой отсек. Тот лез, обливаясь соплями.
Сергей вскарабкался за ним и крепким ударом лишил градоначальника сознания. Возможно, он малость перестарался. В голове Петренко что-то треснуло. Ничего страшного.
Гаевский торопился развернуть машину, а Сергей обрабатывал нового клиента — связывал ноги, руки, заклеивал рот. Под сиденьем Петренко никак не помещался. Гайдук взмок до нитки, утрамбовывая мясистое тело.
Костя улыбнулся, наблюдая за его потугами, и заявил:
— Да ладно, оставь, и так сойдет. Лишь бы не вертелся как на шампуре.
«Нива» сошла с асфальта перед выездом на улицу Гаманюка, проехала замусоренный пустырь и встала. Нужно было перекурить, подвести предварительные итоги своей активной деятельности. Но отдохнуть приятели не успели. Поступил вызов на сотовый телефон Сергея. Он схватил его и начал покрываться серой бледностью.
— Сыночек, милый, еле дозвонилась!.. — Голос матери был глух и вибрировал от волнения. — Диану увезли, ее забрали, похитили.
— Ты где?! — заорал Сергей, и жар ударил ему в голову.
— Я здесь, все еще в погребе. Ярослав Григорьевич со мной. С нами все в порядке. Мы заперты, у нас нет света…
— Мама, успокойся, давай по порядку!
— Хорошо, Сережа. Это случилось минут десять назад. Наверное, кто-то видел, как мы спускались в погреб, донес в милицию. Они открыли крышку. Мы сначала подумали, что это ты, обрадовались. Но к нам свалились двое — злорадные, ржущие…
— Кто, мама?
— Начальник милиции Воренко и его заместитель Быковский. У них были фонари. Они очень обрадовались, когда нас увидели. Стали обыскивать, потом схватили Диану, потащили наверх. Еще такие гадости говорили!.. Мол, будут с ней весь день развлекаться. Она им точно скажет, где тебя искать. Воренко еще говорил: «Ну что, везем к тебе на Колхидскую?» А тот отвечал: «Да, удобно, тут недалеко. Там отделаем ее в жестком варианте».
Сердце выскакивало из груди. Вот уж воистину не знаешь, откуда прилетит!..
— Но вас не тронули?
— Нет, сказали, мол, куда эти старики денутся, вернемся за ними позже. Они снаружи чем-то завалили крышку, я пыталась ее поднять, не получается. Хорошо, что телефон успела выбросить в угол, когда полезли. Они не заметили. Ползала, искала, нашла за ведром, еле дозвонилась до тебя…
— Ждите, мама, успокойтесь, все хорошо. — Сергей отключил телефон, перевел дыхание.
Ничего себе, вот так «хорошо». Времени не было абсолютно!
— Костик, живо на Колхидскую!..
В городе еще не была объявлена тотальная тревога и учинена охота за серой «Нивой». Через восемь минут Гаевский въехал на улицу Колхидскую, заросшую плодовыми деревьями. У дома номер восемь — спасибо Ярославу Григорьевичу за информацию! — стояли две милицейские машины. Рядом с ними тусовались люди в форме и что-то энергично обсуждали. Весть о нападении на Петренко, видимо, еще не дошла до них, в отличие от информации о побоище на площади. Ни Воренко, ни Быковского в этой компании не было. Стоило предположить самое худшее!..
Герои, вооруженные автоматами и пистолетами, проникли на участок из соседнего переулка. Гаевский тащил на спине небольшой рюкзачок. Наверное, кто-то их видел с соседнего двора. Какая-то тень шмыгнула за сарай, но это уже не имело никакого значения. Друзья петляли по саду, прячась за укрытиями и осматриваясь. С задней стороны дома никого не было. С улицы доносился гул голосов.
Жил капитан Быковский не бедно. Он имел добротный кирпичный дом с резными наличниками, к которому примыкал большой гараж. Сад выглядел заброшенным — чувствовалось отсутствие женской руки.
Мстители застыли у открытого окна. Из комнаты доносились резкие голоса, смех.
— Что, сука, не скажешь, где твой хахаль? — срывался на истерику Быковский. — Развела, падла, за все добро, которое я тебе сделал. Живо говори, шлюха!
Женщина стонала, но ничего не говорила.
— Дурень ты, Быковский, — заявил майор Воренко. — Мог бы знать, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным. А что, приличная у тебя бабенка, уважаю таких. Может, по кругу пустим, а, капитан? Глядишь, сговорчивее станет.
— Хрен тебе, майор, — мрачно отвечал Быковский. — Моя она. Всегда была моей и такой останется. Говори, сука, где твой хахаль?!
Порвалась ткань, майор загоготал и сказал:
— Хреновый ты джентльмен, Бык. Мог бы развязать даму, угостить шампанским…
