Андрей Кокотюха - Охота на маршала
Вместо ответа Борщевский обошел пирамиду ящиков, сбросил наугад еще одну крышку. Подсветил, заглянул внутрь, присвистнул.
– Чего там?
– Сам глянь. Оцени.
Подойдя и взглянув, Павел хмыкнул:
– Тут ювелира надо.
Достав распахнутый кожаный несессер, он вытащил первое, что лежало сверху, – элегантный портсигар. Поднеся ближе к свету, зачем-то постучал по крышке пальцем, пожал плечами, заметил:
– Не сильно я в этом разбираюсь, Ваня, но сдается мне – серебро.
– Портсигары серебряные, двенадцать штук, – процитировал Борщевский по памяти одну из позиций списка. – Кулоны и кольца в количестве, не будем говорить сколько, здесь где-то обретаются.
Подбросив портсигар на ладони, Павел кинул его обратно, проговорил:
– Это в огне не сгорит. Я сильно удивляюсь, зачем они все это тут оставили. Ладно ткани, их не скинуть так сразу. А золото-серебро очень даже, за живые деньги вполне сойдет. Даже еще и лучше.
– Мыслишь ты правильно, Павло. Только подумай: не сразу же, не на следующий день таким добром светить. Потому они и гобелен приволокли. Мало ли… Ковер себе и ковер. На него как раз меньше внимания обратят, жулики быстрее драгоценности засекут. Тут я с Гонтой согласен, плюс обстановку в городе знаю. На станции жулья полно, считай, почти с каждым здороваюсь. Водку не пью в их компании, но это такое дело…
– Ты к чему?
– К тому, Павло: верно все. Дело громкое. Про Ржавого в округе давно слухи ходят. С ним или с теми, кто от него, местные жулики чаще всего дел вести не хотят. Потому тот тип, Кривой, быстро раскололся. Драгоценности тут, и вот тебе наглядный пример: в ближайшее время их никто сбывать не собирался. Или же – не здесь. Тут только склад. Они наверняка сами еще не до конца поняли, что со всем этим изобилием делать.
– Положим, Ржавый кое-что понял.
– То есть?
– Ладно, потом. Что тут еще у нас?
Содержимое осмотрели быстро, не роясь, лишь убеждаясь окончательно: там преимущественно рулоны различных дорогих тканей, свернутые и даже не распакованные ковры, гобелены, ворох женских шуб. Отдельно стоял обитый досками старинный секретер, если верить описи – красного дерева. Завершив осмотр, Соболь взглянул на часы.
– Времени почти не осталось, Ваня.
– Зачем? – спросил тот, словно не слыша.
– Что – зачем? – не понял Соболь.
– Понимаю – военные трофеи. Только ведь это все в одну квартиру не влезет. Даже маршальскую, большую.
– Ты бывал у Жукова дома, или как?
– А ты, Павло, думаешь – он в конуре обитает? Или в казарме? Нет, я ничего, маршал Победы, полководец, имеет право. Пускай у него даже дача где-то под Москвой. И все равно – зачем ему столько?
– Товарища маршала собрался обсуждать? Может, даже осуждать?
– Просто мысли вслух. Я бы… А, ладно. – Борщевский махнул рукой, вновь сосредоточился. – Говоришь, времени у нас мало?
– Немного.
– Тогда проверим, как это барахло горит. В полуторке наверняка бензин найдется.
– Пошукаем, Ваня, поглядим. Только портсигары и прочее пожаром не возьмешь.
– Найти их тоже ведь никто не должен, правильно?
– Дилемма, – согласился Соболь.
– Решаем просто, Павло. С собой берем.
– Нам зачем?
– Зубным врачам толкнем по дешевке. Или на водку обменяем, – буркнул Борщевский и, чувствуя, что друг не понимает, пояснил уже серьезно: – Нельзя спалить, надо просто спрятать. Его тут немного. Зароем в землю до поры.
– До какой?
– Не задавай дурных вопросов, Соболь. Главное – чтобы чекисты всего этого здесь не нашли, на пепелище. Дуй за бензином, сам же торопил.
Пока Павел ходил к грузовику, Иван отодвинул ящик с драгоценностями в сторону. Пошарив по подвалу, поискал и нашел брезент, частично накрывавший контейнеры. Расстелив его на полу, перевернул ящик. Сперва показалось – слишком много, сложно уносить. Но скоро разобрался: такое впечатление создают чемоданы, портфели, несессеры. Стоило вытряхнуть на брезент содержимое, кучка получилась не такой внушительной. Хотя, если припрятать где-то рядом, подождать какое-то время, а потом понемногу носить на черный рынок, хватит, конечно же, не на всю жизнь – но надолго. Это если не зарываться и действовать с опаской да оглядкой.
Застав его за этим занятием, Соболь, вернувшийся с канистрой, ухмыльнулся:
– О! Правильно, Ваня! Даешь сокровища Али-бабы и сорока разбойников!
– Поговори мне еще… – буркнул Борщевский. – Помог бы пока.
Вдвоем, держась за разные концы брезента, они увязали не слишком большой, но все-таки достаточно внушительный узел. Больше обсуждать было нечего, оставалось завершить начатое. Время, казалось, ускоряло ход. У Соболя даже мелькнуло опасение, как бы их тут не застали солдаты, приближаясь быстрее, чем рассчитал Гонта.
Он щедро полил бензином контейнеры с трофеями. Для страховки снова сходил к грузовику, слив остатки горючего из бензобака, оказавшегося почти полным. Завершив работу, отступил, давая Борщевскому возможность кинуть в небольшую бензиновую лужицу горящую спичку.
Вспыхнуло тут же. Пламя безжалостно устремилось вверх, мгновенно охватило груду добра. Пыхнуло жаром, горячее облако обдало мужчин, но отступать они не торопились. Решили, не сговариваясь, обождать, пока огонь начнет пожирать ковры, ткани, меха и другую пищу. И только убедившись, что пожар способен в короткое время уничтожить все внутри, по очереди покинули подвал.
Для верности Иван прижал дверь снаружи найденной неподалеку крепкой палкой. Брезентовый узел закинул на плечо, сказал:
– Лопаты здесь нету. Просто подальше отнесем. Тут ставок недалеко есть, утопим… пока…
– Недалеко – это сколько примерно?
– Километров десять. Может, меньше. Все равно отсюда надо ноги делать поскорее, Павло. Или не согласен?
– Как дважды два, – кивнул тот.
Но при этом убираться не спешил. Через окно влез обратно внутрь, пересек зал, ставший полем боя, склонился над раненым Мироном Лосевым. Тронул за плечо, коснулся щеки. Реакции не было, глаза того оставались открытыми, глядели, казалось, прямо на него – и будто бы не видели.
Подушечки пальцев поискали нить пульса на шее.
Не нашли.
Рука медленно стянула кубанку с головы.
– Верил бы в Бога – перекрестился бы, – проговорил Павел то ли себе, то ли умершему.
Не удержался – опустил ему веки. Немного подумав, подхватил первый попавшийся пистолет, из тех, что валялись рядом. Тоже армейский ТТ, обойма почти полная, без одного патрона, и то ладно. Поставив на предохранитель и сунув за ремень, под ватник, Соболь быстро покинул усадьбу.
Время и впрямь будто ускорило свой бег.
Пора уходить.
К обещанному пруду пришли, сделав ненужный крюк. Борщевский сам толком не знал дороги, вел наугад, двигаясь не столько к цели, сколько в заданном направлении. И хотя они в конце концов вышли, марш-бросок занял больше часа. Впрочем, мужчины теперь уже никуда не торопились.
Хозяйственный Иван непонятно как наткнулся возле усадьбы на кусок крепкой проволоки. Ею закрутили узел на брезентовой торбе, выбрали место в кустах, где помельче, осторожно опустили ее под воду. Еще раньше, для полной уверенности, что не всплывет, Павел отыскал на берегу и положил внутрь несколько не слишком крупных камней. Холодная вода приняла маршальский клад на хранение, сомкнулась над ним. Соболь, вытерев руки о штаны, сказал:
– Вот мы с тобой, Ваня, вроде богатые люди. А с другой стороны глянуть – так лучше про это место забыть навсегда.
– Может, и забудем, – пожал плечами Борщевский. – Как ты вообще себе представляешь, что со всем этим Гонта должен делать? Сообщить товарищу маршалу Советского Союза – мол, все путем, только вот портсигары ваши да колечки с кулонами сберегли, припрятали? Можем вернуть, если такое добро для вас что-то значит.
– Злой ты, Ваня.
– Зато правдивый. Нет, Паша, вот правда – как ты себе видишь дальнейшую картину? Мы эти ценности себе заберем, государству сдадим, или нехай наш Дмитрий Григорьевич сам разбирается? Допустим, Жукову вернет или… не знаю.
– Оставим, как есть, – подытожил Соболь. – Главное – доблестные товарищи чекисты его не найдут и ничего никому не предъявят. Живых там не осталось. Вместо мехов найдут кучу пепла. Как так получилось, пусть сами разбираются, у них служба такая. Где-то бегает Гришка Ржавый, живой свидетель. Чего-то там спрятал в отдельном месте. Только он вряд ли дурак, сам сдаваться не пойдет, ноги сделает подальше из этих мест. Выходит, ни свидетелей, ни доказательств.
– Хорошо бы, – вздохнул Борщевский. – Так что, покурим да пошли обратно?
– Покурить можно, – согласился Павел. – А обратно – это куда? В город, к командиру домой?
– Сегодня я уже к нему не шел бы. Нечего светиться, время горячее. Сперва вернуться в город надо. Потом ко мне на квартиру завалимся, хозяйка привыкшая. Скажу – дружка фронтового встретил. Не совру, кстати.
