Мятежный перевал - Сергей Иванович Зверев
Вскоре спецназовцы вместе со своей таинственной добычей оказались в глухом закутке между несколькими торговыми лавчонками. То есть в том самом месте, где находился Кудрявцев.
— Бегун — в наблюдение! — коротко приказал Кудрявцев, и один из спецназовцев — Алексей Урывков — тотчас же растворился в темноте.
— Снегирь, готовься переводить! — дал еще одну команду Кудрявцев.
— Всегда готов! — отозвался Александр Рыжов.
Обе команды были произнесены тихим голосом. Это было понятно — в засаде громко говорить не полагается. Тем более если это ночная засада. Ночью всякий голос, даже шепот, разносится далеко, и тот, кто его захочет услышать, обязательно услышит.
Для начала Кудрявцев фонарем осветил лица пленников. И невольно присвистнул от удивления.
— Что такое? — спросил из темноты Александр Рыжов.
— Кажется, это знакомые нам лица! — ответил Кудрявцев. — Во всяком случае, одно из них знакомо точно! Интересно…
— Ну-ка, ну-ка… — Рыжов подвинулся поближе. — Ба! Да это же, сдается, один из здешних вояк! Вроде как помощник полковника Хадида… Погоди-ка, как его зовут? Кажется, Наги. Точно, Наги! В самом деле — очень даже интересно…
Да, это был Наги. Услышав свое имя, он шевельнулся и что-то промычал. Кудрявцев вытащил у него кляп, Наги несколько раз глотнул воздух и сказал:
— Да, я Наги. Помощник полковника Хадида. А те, кто со мной, — это солдаты.
— И что вы делали на площади посреди ночи? — спросил Кудрявцев, и Рыжов тотчас же перевел его вопрос.
— Искали вас, — ответил Наги. — Я знал, что вы где-то рядом. Затаились и ждете.
— Ждем кого? — спросил Кудрявцев.
— Думаю, «каракалов», — ответил Наги.
— Почему ты искал нас ночью, а не днем? — спросил Кудрявцев.
— Потому, что ночью намного меньше глаз и ушей, — ответил Наги.
— Вот как, — сказал Кудрявцев. Он не ожидал такого ответа от плененного Наги. — Зачем ты нас искал? Что тебе от нас надо?
— Много чего, — ответил Наги. — Это долгий разговор.
— Тогда начни его, — сказал Кудрявцев. — Чем раньше начнешь долгий разговор, тем быстрее он закончится.
— Развяжите моих спутников, — попросил Наги. — Не опасайтесь, мы вам не враги. Вряд ли враги действовали бы так, как мы. Они бы не стояли ночью посреди площади, как четыре столба.
— Развяжите их, — приказал Кудрявцев своим подчиненным. — И не спускайте с них глаз…
Эти слова прозвучали без перевода, но Наги все же понял их смысл.
— Не беспокойтесь, — сказал он, обращаясь к Кудрявцеву. — Они будут вести себя тихо. Мы понимаем, с кем мы имеем дело.
— Вот как, — сказал Кудрявцев. — И кто же, по-вашему, мы такие?
— Вы плохо сыграли свою роль, — сказал Наги.
— Какую еще роль? — удивленно спросил Кудрявцев.
— Роль лекарей, — пояснил Наги. — Да, вы кое-что умеете как лекари, но вы не лекари.
— Это с чего же ты так решил? — спросил Кудрявцев.
— Лекари себя так не ведут, — сказал Наги. — Прибыв на место, вы сразу же стали осматривать площадь. Затем — рассматривать стреляные гильзы. Совещаться по этому поводу… Зачем лекарям осматривать площадь? Для чего им рассматривать каждую гильзу? Лекари должны лечить людей, а не лазить по крышам торговых лавок.
— А разве мы не лечили? — спросил Кудрявцев.
— Лечили, — ответил Наги. — Но потом. Из этого я сделал вывод, что лечение раненых для вас — дело не самое главное. Это что-то вроде маскировки. А прибыли в поселок вы за другим…
— И за чем же мы прибыли? — хмыкнул Кудрявцев.
— Думаю, что за «каракалами», — ответил Наги. — За их звериными душами.
Кто-то из спецназовцев смущенно крякнул в темноте.
— Да уж… — усмехнулся Кудрявцев. — Это называется — удачная маскировка… Вот уж действительно… Снегирь, этих слов ты не переводи. Это между нами… Кто еще, кроме тебя, думает о нас так же? — спросил он у Наги.
— Вот эти трое солдат, — ответил Наги. — Оттого я и взял их с собой. К тому же одному по ночному поселку ходить опасно. А вдруг «каракалы»? Один не отобьешься.
— А что же полковник Хадид? — спросил Кудрявцев.
— Полковник пребывает в растерянности, — мрачно ответил Наги. — Он не уверен в своих силах. А те, кто растерян и не уверен в себе, не могут мыслить правильно. Поэтому полковник не знает, кто вы на самом деле. Это знаю лишь я и эти солдаты, которые сейчас рядом.
— Ладно, — после молчания сказал Кудрявцев. — Допустим, мы и вправду не те, за кого себя выдаем. Но ты-то сам кто таков?
— Я ваш друг, — ответил Наги. — Я тоже хочу победить «каракалов». Поэтому я и искал вас этой ночью. Вас мало, а с нами вас будет больше.
— Значит, ты наш друг, — сказал Кудрявцев. — Сказать можно все что угодно. Слова ничего не значат… Словам верить нельзя. А вдруг ты тоже «каракал»? Их шпион? Почему мы должны тебе верить?
— Ты прав, — не сразу ответил Наги. — Словам верить нельзя. Надо верить делам.
— Ты хочешь рассказать нам что-то дельное? — спросил Кудрявцев.
— Да, — просто ответил Наги. — Я хочу показать вам след.
— Какой след? — не понял Кудрявцев.
— Самый крайний, — ответил Наги. — Идя по которому, можно отыскать и второй след, и третий… И по ним дойти до конца.
— У нас говорят — дать в руки ниточку, потянув за которую можно размотать весь клубок, — сказал Кудрявцев. — Я тебя правильно понял?
— Хорошее сравнение, — усмехнулся Наги. — Понятное. Да, ниточку. Конкретную ниточку. И тогда вы поймете, что я не «каракал». «Каракалы» такую ниточку вам бы ни за что не дали.
— Мы слушаем, — сказал Кудрявцев.
— Скоро рассвет, — сказал Наги. — «Каракалы» сегодня не придут. Они ночные звери. Они боятся солнца. Значит, мы можем поговорить спокойно. Встретить рассвет за полезным разговором.
— Мы слушаем, — повторил Кудрявцев.
* * *
— «Каракалы» где-то рядом, — сказал Наги. — Иначе они бы не могли приходить в поселок каждую ночь.
— Об этом мы уже догадались, — сказал Кудрявцев.
— А вот нынешней ночью они не пришли, — сказал Наги. — Почему?
— Ну, мало ли, — неопределенно ответил Кудрявцев. — Причины могут быть разными.
— Нет, — не согласился Наги. — Причина здесь одна. И эта причина — вы. Вернее сказать, ваше появление в поселке.
— Вот как, — сказал Кудрявцев. — Значит, причина — мы… Почему ты так думаешь?
— Они знают, что вы прибыли в поселок, — сказал Наги. — Знают, что вы русские. Да, русские, и с этим приходится считаться. Но
