Владимир Черкасов - Опер против «святых отцов»
Пуля не случайно направился к их столу, чтобы начать скандал. Он опознал «покровских» кавказцев по именам, которые те орали друг другу в угаре. На этих «пиковых», «зверей», как еще кличут на отечественной фене нерусских, имели зуб все спецбригадовцы после потери в перестрелке у «Покрова» всеобщего любимца — Кузьмы.
Подошел в веселом темпе Пуля к столику, где больше всех разорялся Харчо, обнял за ладные плечики девицу, сидящую рядом с ним, и пригласил ее на танец. Разговор застолья смолк. Кавказцы, с предельной наглостью пристающие к русским девицам в присутствии их слюнтяев-кавалеров, такого к своему «товару» не переносят.
— Что ты сказал? — переспросил Пулю Харчо.
Пуля, не отпуская загривка девицы, внезапно залепил:
— Зачем тебе, говорю, баба, если ты даже с магазином не в состоянии справиться?
— Какой такой магазин? — ужасно выкатывая глаза, снова вопросил Харчо.
— А «Покров» на Чистяках. Его не сожгли еще?
Рожа Харчо от удивления и сумасшедшей наглости этого светлоглазого незнакомца стала совершенно медной.
— Ты кто такой? — в третий раз кудахтнул Харчо.
— Ты, «зверь», глупый, что ли? — утомленно ответил Пуля, взял левой рукой соусницу и полил из нее на плечо Харчо.
Кавказец вскочил, собираясь ударить, но Пуля молниеносно врезал Харчо правым кулаком в переносицу, ломая его горбатый нос. Автандил выхватил пистолет. Но ствол, неуловимо возникший в руке Пули, уже выстрелил! Свинец прошил кисть Автандила, он уронил оружие.
Пуля ударил ногой снизу по столу, который загремел на пол, звеня бутылками и посудой. Девки бросились врассыпную, Автандил зажимал рану, Харчо с окровавленным лицом ошеломленно смотрел на пружинно действующего Пулю.
От дверей зала к наглецу бросилось двое охранников. Тут же вскочил со своего места Дардык:
— Стоять!
Охранники обернулись, один кинул руку к карману за оружием. Но Дардык, уже держа его голову на мушке своего пистолета, приказал:
— Пушки на пол!
Переглянулись охранники. Они оказались между двух огней: Пули, лихо расправившегося с «пиковыми», и сосредоточенно целящегося Дардыка. Певица на эстраде, как треснувшая пластинка, вдруг стала повторять и повторять:
— Ты зашухарила всю нашу малину… Ты зашухарила всю нашу малину…
Музыканты наконец смолкли. Охранники быстро швырнули свои пистолеты на пол.
— К стене! — скомандовал им Дардык.
Тишина в зале продержалась лишь секунды. Здесь гуляли все же по большей части не аспиранты и служители малых драматических театров. Один из уркаганов прорычал со своего столика:
— Чего за базар?
Пуля в ответ засадил по его бутылкам тремя выстрелами. Тут же влетели в зал Котовский, Лячко. «Шофер» расстегнул молнию на неохватной сумке. Спецбригадовцы разобрали из нее автоматы.
— Ложись, мразь востряковская! — закричал Котовский и первым дал очередь вверх веером.
— Кто не спрятался, я не виноват! — орал Пуля, ссаживая из своего «калаша» огромные зеркала.
Опытная здешняя публика уже сплошь лежала за укрытиями, а спецбригадовцы увлеченно палили по столам, стенам, стойкам, как скауты, впервые взявшие в руки настоящее оружие.
Поразвлекались по-ковбойски, по-техасски, но в традиции российского спецназа организованно отошли на улицу, где мгновенно скрылись.
Глава 5
Подробности о наезде спецбригады Белокрылова на «Техас» Кострецов получил на следующее утро от позвонившей ему в отдел Маришки.
— Вован места себе не находит, — почти злорадно комментировала она. — Ночью после разборки приперся из ресторана, до утра не спал, все лаялся.
— А почему он считает, что это спецбригадовцы генерала были? — уточнил капитан.
— Они на Автандила и Харчо, хозяев «Покрова», специально в зале наехали. Дела еще по их магазину, видать, не могут забыть. Автандилу руку прострелили, а у Харчо лицо разбито, нос сломан. А главное-то, я информацию, какую ты хотел, еще с Вована сняла.
— О нынешних боссах генерала Белокрылова?
— Ага, Серега. Про митрополита Кирина Гоняева ты верно в виду имел. И поставил тот митрополит теперь над Белокрылом священника Вадима Ветлугу вместо Феогенюшки.
— Он в наших раскладах вроде бы пока не мелькал, — оживленно сказал Кострецов, радуясь, что Мариша разговорилась с ним как заправская агентка и даже назвала его по имени.
— Я тоже первый раз о Ветлуге услыхала, но он крутой. Вован сказал: тот по сигаретам, нефти, брюликам на патриархию пахал.
— Что за брюлики?
— Я сама удивилась, но теперь шайка Кирина по алмазам, бриллиантам главные бабки делать хочет.
— Спасибочки, Мариша. Как здоровье? — намекнул опер на наркоту.
— Сам знаешь, — вздохнула она. — Не забывай про лекарство. А то с Вованом так обострилась, что и не знаю, сколь у него на шее еще просижу.
— Будь в надеге, — заверил ее Кость и попрощался. Капитан положил трубку, раскрыл папку и стал листать бумаги розыска, надеясь, что в документах, раздобытых Топковым, мелькнет крайне интересный теперь Вадим Ветлуга.
Снова зазвонил телефон, в трубке Кострецов вдруг услышал:
— Это Леонтий Александрович Белокрылов. Могу я поговорить с капитаном Кострецовым?
— Слушаю. С чего, генерал, вам моя персона понадобилась?
Белокрылов хохотнул, произнес:
— Вам же моя зачем-то была нужна. На Преображенке, как в нашем отделении милиции меня известили, вы обо мне расспрашивали. Вот и я о вас справки навел. Оказывается, вы и у нас, в ОВЦС патриархии, бывали.
— Бывал, бывал. У новопреставленного архимандрита Феогена Шкуркина.
— Царствие ему небесное. Хороший мужик был, — бросил генерал, чтобы проверить отношение Кострецова к Феогену.
— Кому как, — иронически ответил капитан. — Мне Шкуркин грозил, что через МВД достанет, если я к нему лезть буду. Дела у него были грязные с магазином «Покров».
— Капитан, — солидно проговорил Белокрылов, — я понимаю, зачем вы коснулись «Покрова», но в прятки с вами играть не собираюсь. Да, мы совместно с отцом Феогеном владели «Покровом», продали его кавказцам. Те остались недовольны долгами, числящимися за универсамом. Поссорились с нами, но все это наши внутренние дела.
— Не совсем, господин Белокрылов. Ваши внутренние дела весьма внешними стали, когда около «Покрова» трупов навалили.
— Ну, уж навалили. Троих, кажется, там убили.
— А четвертым, генерал, я считаю вашего подчиненного, обнаруженного около Банковского переулка, якобы самоубийцу, — упомянул опер Оникса, застреленного Ракитой.
— По поводу этого человека прежде всего вам и звоню. Вы совершенно правы — самоубийство инсценировано. Убийца же — некий Ракицкий Евгений Иванович, кличка Ракита, пенсионер КГБ, бывший специалист по диверсиям. А убитый никакой мне не подчиненный, как вы указываете. Это Сомолин Виктор Эдуардович, тоже пенсионер КГБ, бывший ударник наших спецслужб. Коллеги знали его также под кличкой Оникс.
— Что же вы хлопочете, если люди эти не имеют к вам никакого отношения, оба пенсионеры?
— Такие, как Ракита, честь офицерского мундира марают, — строго забасил генерал. — Не могу не вмешаться, подсказываю, что он убийца. Но все это, конечно, не для протокола. Просто помогаю, как бывший сотрудник органов нынешнему сотруднику.
Хорошо продумал Леонтий Александрович этот звонок Кострецову. Он хотел подстрелить двух зайцев. Первым была наводка на Ракиту, вышедшего из-под его контроля. Вторым зайчиком генерал хотел зацепить Вована, подставляя своих двух этих врагов по порядку. В общем же ключе, заранее отводя от себя подозрения, Белокрылов задумал навести Кострецова на мысль: если противостоявшего Феогену епископа Артемия убьют, то это может быть работой или кэгэбэшника-маньяка Ракиты, или месть Вована, теперь поставленного в трудное положение.
Кострецов насторожился, не желая упустить этот неожиданный случай прощупать неуловимого генерала, и заметил:
— Леонтий Александрович, вы запросто обо всем говорите, словно перестрелка, убитые у «Покрова» не имеют к вам никакого отношения.
— Вы совершенно правы! — с жаром воскликнул Белокрылов. — Теперь я могу сказать: все минувшие криминальные разборки были непосредственно связаны с погибшим архимандритом Феогеном. И сами обстоятельства его смерти наглядно указали — он был всему голова! А я что? Покаюсь: подсказал ему нескольких офицеров, включая Ракиту, Оникса, когда Феоген задумал собрать группу боевиков — спецбригаду, как он ее назвал. Но я и не ведал, для каких целей эти ветераны спецслужб Шкуркину понадобились!
— Интересно вы объясняете! — рассмеялся капитан. — Это у Шкуркина, значит, действовало целое подразделение, которому он лично приказы отдавал?
— Совершенно точно.
— Так с какой тогда стати вчера эта спецбригада рассадила из автоматов ресторан востряковской ОПГ «Техас»? Начальник-то ее Феоген давно на том свете.
