Владимир Черкасов - Опер против маньяка
Выстрелил наугад лежа. Приподнялся… Вадик зигзагами бежал обратно к Покровке.
Кострецов ловил его спину мушкой. Но Вадик умело лавировал, прячась за ошеломленных прохожих. Капитан бросился за ним, поняв, что издали не попадет.
Киллер спринтерски уходил, четко маневрируя. Вот-вот, ощутил Кострецов, он сиганет к ограде и перепрыгнет ее. Опер приостановился, чтобы выстрелить по Вадику в миг, когда тот взлетит на невысокое чугунное ограждение.
Вадик ринулся туда, вскочил на ограду. Кострецов четко влепил ему в спину!
Киллер кувырнулся на проезжую часть улицы. Капитан не торопясь шел к нему. И вдруг увидел, что Вадик, выгибаясь, снова бежит. Он ковылял к «ниссану», стоящему у тротуара.
Капитан попал в него, на Вадиковой куртке сзади чернело кровавое пятно, но тот, взмахивая руками, словно от воткнутого в спину кола, летел к «ниссану». И Кострецов запоздало вспомнил слова Камбуза, что это «ниссан» Вадика!
Опер рванулся к ограде, но Вадик успел открыть машину и рухнуть в нее. Когда Кость перепрыгивал ограду, мотор взревел, и автомобиль понесся прочь.
Кострецов проводил взглядом таранно умчавшуюся машину. Сунул пистолет в кобуру под курткой и пошел на Банковский.
* * *Недалеко от пивной он отыскал наблюдающего Топкова. Гена взглянул на его окровавленное лицо.
— С кем сцепился?
— С Вадиком. Он о Камбузе в пивной на Покровке разузнавал, а мой стукач мне об этом звякнул. Попробовал я Вадика повязать на Чистопрудном…
Топков протянул ему носовой платок.
— Оботрись. Неужели он от тебя ушел?!
— Как видишь. Причем, с пулей в спине. Не учел я, что у Вадика поблизости может машина стоять. Подумал: раз он топает к метро, да загримированный, то, наверное, здесь без колес.
— Ну а Камбуз пьянствует тут, никуда не торопится, — доложил Гена.
— Пусть себе. Снимаем за ним наблюдение. Вадику в ближайшие дни не до Камбуза будет, — распорядился капитан, думая, что Кеша должен быть с Камбузом и в случае чего доложит.
Они зашагали с Банковского переулка.
Глава 5
Недооценил Кострецов Вадика. Кость не ведал, что тот с шизофреническим упорством делал себя по биографиям героических людей.
Умчавшись с Чистых прудов, Вадик, чувствуя, как льет из раны в спине, тормознул в улочке за Садовым кольцом. Окна «ниссана» были сильно затенены, он перелез на заднее сиденье и без опаски разделся по пояс. Поднял с пола сумку, где хранилась тщательно составленная им аптечка на случай таких ЧП.
Первым делом он набрал шприц с болеутоляющим. Правая рука со сломанным пальцем плохо действовала, но Вадик умел все делать и левой рукой. Изловчившись, вколол иглу в спину и затем в изуродованную Кострецовым кисть. Начал бинтоваться. Накручивал через грудь бинты, облегченно думая, что пуля, хоть и сидит сзади где-то в ребрах, но не пробила легкого. Он усмехнулся:
«Издалека пришлось менту стрелять, и по касательной».
Ему некогда было анализировать внезапную попытку блондина арестовать его, потому что безукоризненный киллер Вадик должен был отработать Камбуза до конца.
Вадик натянул чистый свитер, сорвал усы, — единственно оставшиеся у него из маскировки, сел за руль и снова поехал на Чистяки. Это была даже не дерзость, а точный психологический расчет, что сейчас его там искать не будут.
Чувствовал себя Вадик на предельном нерве, яро ощущал, что для него сейчас нет никаких преград. Раз ушел от такого классного в рукопашной блондина, то уж Камбуз обязан свалиться ему прямо на мушку.
«Ниссан» проскочил по Кривоколенному переулку по направлению к Банковскому. Встал на углу, с которого просматривался выход из пивной.
Из разнообразного багажа в машине Вадик извлек серый халат, в которых ходят уборщики, надел на себя. Натянул на голову кепку-аэродром, опустив ее козырек на брови, и выполз из машины.
На тротуаре ему показалось, что сейчас упадет: так закружилась голова от кровопотери и ожившей боли в спине. Но он стиснул зубы и захромал к пивной. Там привалился около входной двери, изображая пьяного. Он и был пьян от наплывающей волны болезненной мути, пульсации свинца в спине и изуродованного пальца.
Дверь наконец распахнулась — кто-то вышел. Вадику этого было достаточно, чтобы рассмотреть в глубине зала стоявших за столиком в обнимку Камбуза и Черча.
Он усмехнулся, отметив, что похмеленный им утром Черч — весьма деятельный босяк.
Вадик доковылял в «ниссан». Устроился на переднем сиденье боком, чтобы унять огонь раны, и стал ждать.
Когда стемнело, дверь пивной стала отчетливо видна под фонарем сверху, а притаившийся темно-синий «ниссан» слился с сумерками.
* * *Ближе к закрытию из пивной вывалились, обнявшись, вдребезги пьяные Кеша и Камбуз.
Побрататься Черчу удалось с Камбузом вскоре после его появления в пивной. Кеша сообщил Камбузу, как отмазывал его на Покровке от блатной хари с глубоководной кличкой Сом. Служивший во флоте и плававший на субмаринах Кеша, сам «подлодка», умел образно травить и особенно отличился, глотая из батареи выпивки, признательно выметнутой Камбузом. Этот, как известно, никогда не ступал на палубу, но носил корабельную кличку и сейчас был на девятом валу-завалу. После Кешиной баллады не осталось никакого выхода для Камбуза, как напиться вместе с «летучим голландцем» до смертельного шторма.
На улице Камбуз спросил Черча:
— Куда сейчас?
— На чердак! — скомандовал тот.
— Почему на чердак?
— Я хороший чердак знаю. Там как в кубрике. Глухо спать будем. Никакая курва не найдет, — заверил Черч. Они двинулись по Кривоколенному. Вслед им тихо ехал «ниссан».
* * *В тот кубрик Вадик поднялся убивать Камбуза перед полуночью. Он пронаблюдал передвижение приятелей к подъезду дома, а через его окна — вползание на верхний этаж с ходом на чердак.
С не меньшим мужеством, чем его шатавшиеся подопечные, подстреленный Вадик забрался по железной лесенке в чердачный лаз. Наверху в полоске света, падающей от уличного освещения через узкое оконце, он осмотрел этот пенал, напоминающий кубрик еще и потому, что из него имелся единственный выход.
Комья тел Камбуза и Черча валялись в разных углах. Вадик безошибочно направился к Камбузу. Тот спал как убитый. Вадик достал нож и перерезал ему горло.
Кеша киллера не интересовал после столкновения с блондином, который хорошо запомнил приметы Вадика. К тому ж Вадику было на руку, чтобы алкаш проснулся рядом с зарезанным и, возможно, безуспешно бы доказывал следствию, что не он убийца.
Спустившись вниз, Вадик сел за руль. Проехал по мертво спящим Чистякам, выбрался на магистраль и стал звонить Маэстро по сотовику.
— Доброй ночи, — сказал он своим обычным голосом, когда пахан взял трубку. — Извините, что беспокою. Два свежих клиента исполнены. Но меня сегодня окликнул Вадиком на Чистопрудном бульваре, по-видимости, оперативник. Пытался задержать. При моем уходе ранил из пистолета в спину.
— Да что ты, сынок?! Как самочувствие?!
— Не очень хорошо.
Маэстро тепло произнес:
— Артист ты, артист. Наверное, еле жив. Я ж тебя знаю… Сможешь дотянуть до пансионата?
Пансионатом они называли строго законспирированный особняк в Подмосковье, где иногда отдыхал Маэстро или скрывались самые близкие его подручные.
— Смогу.
— Лады, Вадя. Сделал ты все, как всегда, под крышу. А что опер привязался и имя знает, будем разбираться. Как оклемаешься, звони мне из пансионата. А я сейчас туда врача подошлю.
Вадик отключил связь и улыбнулся. Вот ради таких минут он шел по трупам, не жалея себя.
* * *Черч с похмельной жажды очнулся спозаранку. Он прислушался к лежавшему у другой стены Камбузу. Тот интересовал его только оставшимися после вчерашнего монетами в кармане. Черч не собирался будить Камбуза, он хотел выгрести у спящего деньги для похмельного выживания в одиночку.
Приподнялся Кеша, пробрался на четвереньках к собутыльнику. В синих отблесках рассвета, сочащихся через чердачное окошко, на него глянуло лицо мертвеца!
Камбуз будто бы продолжал спать, чернея воронкой располосованного горла…
Отпрыгнул Черч. Спотыкаясь, разом вспотев, кинулся на выход, выскочил во двор и припустился к Архангельскому переулку, где жил Кострецов, Первосортный осведомитель Черч при эстраординарной ситуации имел право жаловать в любое время.
Кострецов еще спал и подошел к двери на звонок Кеши в одних трусах. Увидев того через глазок в такую рань, он приготовился к самому неприятному. Открыл дверь, приглашая Черча на кухню.
Проволокся Кеша туда, плюхнулся на стул, отер пот, орошающий со страха и похмелья.
— Камбуза зарезали!
Закуривая, капитан сел напротив:
— Кто?! Где?!
— Нажрались мы вчера с Камбузом на Банковском. Я его спать повел на чердак по Потаповскому. Место хорошее, сколько там ни ночевал, никто не беспокоил. А сейчас проснулся, гляжу — готов Камбуз, глотка перерезана… Кость, ты меня вчера Камбуза окучивать на Банковский послал! Ты точно знаешь, что я никак не мог Камбуза кончить.
