Михаил Серегин - Маркиза из стриптиза
Депутат, как говорилось ранее, воздержанностью не отличался и весь свой гнев, спонтанно возникший в его еще не проспавшейся до конца душе, вылил на молодого человека.
Максим, считавший себя великим уркой, не мог стерпеть оскорбления, и ссора мгновенно переросла в драку, закончившуюся смертью парня. Пока резко протрезвевший депутат в совершенно потерянном состоянии смотрел на дело рук своих, Валентина моментом оделась и ушмыгнула за дверь.
В это время один из подручных Толяна пошел посмотреть, не свалили ли менты, и обнаружил их мирно спящими. Он тут же доложил штыковскому помощнику о таком подарке судьбы, чем тот моментально и воспользовался.
Команда сорвалась с места и ввалилась в квартиру.
Они сначала удивились, что не застали там намеченную жертву. Но долго над этим обстоятельством думать было некогда, и они решили, что девушка испугалась и решила попросту свалить подальше от «мокрухи». Тем более что экстренно приведенный в чувство Онищенко вполне подтверждал это.
Толян вместе со своими подручными влетели в квартиру в самый подходящий момент: Петр Егорович пытался упаковать еще не остывший труп молодого человека в ковер, вытащенный им из спальни. За этим занятием его и застукали бандиты Штыка. Закрыв дверь, Толян позвонил шефу и доложил о неожиданно возникших новых обстоятельствах. Дав четкие распоряжения Толяну, Альберт Викторович захватил требующие подписи бумаги и поспешил на квартиру, где его ожидали совершенно деморализованный народный избранник и Толян с «шестерками».
Излишне говорить, что в обмен на услуги по избавлению Петра Егоровича от нежелательных последствий пьяной горячности, Штык первым делом потребовал подпись на интересующем его документе.
Единственное, что огорчало Альберта Викторовича и не давало насладиться радостью от победы над упрямым Онищенко, так это мысли о старшем брате покойного.
«Если сделать все по-умному, то Лимон-старший ничего не узнает! – крутилась в голове шальная мысль. – Зато Петр Егорович у меня теперь на вечном кукане!»
Последнее приятно грело душу. Приняв решение, он отозвал Толяна.
– Разберись с ментами, потом быстро сюда. Машину и трупы – в «Волгу», – приказал он помощнику.
– Они дрыхнут там! – доложил тот.
– Как дрыхнут? – не понял Штык.
– Так же, как наш «пенсионер» и его шофер.
– Почему… – думая о своем, протянул владелец комплекса. – Ладно, об этом потом покумекаем, – оторвался он от несвоевременных думок. – Делай, что я тебе сказал, и живо назад. Работы у нас сегодня много будет…
* * *…Штык снова повернулся к своему заму.
– Чуешь, чем дело пахнет?
Тот кивнул в ответ.
– Нет, – усмехнувшись, покачал головой Альберт Викторович, – не чуешь. А все потому, что ты запаха параши еще не нюхал. Или тебе в юности на твоем боксе все мозги отшибли.
Довольный произведенным эффектом, он с удовольствием разглядывал напуганного Толяна. Зам его был всем хорош, единственное, что иногда раздражало в нем Штыка, так это непробиваемая сытая уверенность и нежелание порой самостоятельно, без приказа, поработать мозгами.
– Ну, ничего, – отворачиваясь опять к окну, чтобы скрыть от собеседника ехидную улыбку, против желания скривившую рот, владелец комплекса добавил последний штрих, окончательно добивший молодого человека: – Скоро, Толик, у тебя появится возможность погрустить о свободе. И, по моим прогнозам, грустить тебе придется никак не меньше червонца. И то, если адвокат очень стараться будет!
– Что же делать? – В голосе бывшего спортсмена явственно слышались дрожащие нотки.
«Ссышь, салага?» – злорадно подумал про себя Штык. С делано озабоченным лицом он повернулся к помощнику:
– Думать надо, Толик, думать… Ты все четко выполнил тогда, как я тебе и сказал?
– Да.
– С Игорем тоже без свидетелей прошло?
– Да!
– Ты Сазана когда последний раз видел? – подумав несколько минут, спросил Альберт Викторович бывшего боксера.
Толян задумался:
– Помните, я вам докладывал, что они тогда с покойным Гошей и Светкой-стриптизершей на природу ту шмару возили? Светка мне днем стуканула, что она вроде как насчет Стрижа интересуется, ну я и дал команду Гоше съездить искупаться да заодно выяснить, не надо ли Валькину подружку оставить там.
– Так вот, – продолжал помощник владельца спортивно-развлекательного комплекса, – Валера тогда вместе с ними ездил. Он-то мне на следующий день позвонил и сказал, что, по его мнению, девка та ничего не знает и нам не опасна.
– А как он вообще про Валентину узнал? – прищурившись, тихо спросил его Штык.
Зная своего шефа, Толян невольно поежился. Такой взгляд вкупе с тоном, которым был задан вопрос, не сулил ничего хорошего.
– Сазан сказал, что ему все Гоша выложил, – подумав, вспомнил боксер.
– И в конечном итоге получилось, что вроде как даже это ты сам попросил его с Гошей съездить?
– Почти что так, – ошарашенно подтвердил Анатолий, во все глаза удивленно глядя на шефа. – Я не знаю, как это получилось, – принялся оправдываться зам, понимая, что сделал что-то не так.
– Не старайся, – коротко рассмеявшись над растерянным видом своего помощника, презрительно бросил ему Штык. – Я тебя за это винить не могу. Он людей и поумней тебя накалывал. Я тебя за другое виню – почему ты сразу подробно мне тогда не доложил?! Почему не сказал, что Сазан с ними ездил?!
Гневный взгляд шефа в упор врубился в глаза бывшего спортсмена. Тот виновато отвел глаза.
– Я думал, он ваш друг и все сам вам расскажет.
– Таких друзей за хрен и в музей!!! – не сдержавшись, заорал в лицо Толяну Штык. – Дело было поручено тебе, ублюдок!!!
Казалось, еще секунда – и Штык с кулаками набросится на незадачливого подчиненного. Действительно, некоторое время он был на грани того, чтобы воплотить свое желание в жизнь. Затем, все же сдержавшись, круто развернулся и принялся мерить шагами кабинет. Изредка поглядывая злым взглядом на потупившегося Толяна, он напряженно размышлял, что теперь делать.
Наконец он принял решение.
– Ладно, теперь охать и ахать поздно, – уже будничным голосом продолжил Штык, – мне вчера после обеда Шмаков звонил, сказал, что дело об убийстве нашего Игорюньчика у них люди из ФСБ забрали. Через своих людей он узнал, что мотивировка – связь данного дела с уже расследуемым ими. И вроде как их дело касается крупной торговли наркотой. А сегодня утром приходит ко мне такой вежливый капитан и начинает расспрашивать, не знал ли я покойного, не подскажу ли, с кем можно пообщаться на интересующую его тему, извинился за беспокойство и ушел.
– Ну и что? – недоуменно пожал плечами Анатолий, не понимая, почему визит мента так расстроил шефа.
– А то, недоумок ты этакий, – не выдержав, взорвался Штык, – что лучше бы он орал, грозил и тащил к себе в кабинет. Это означало бы, что они ничего не знают и имеют лишь одни догадки. А когда менты ведут себя так, как сегодня этот капитан себя вел, – жди беды. Значит, вокруг тебя паутина плетется, и, если вовремя не вырвешься – быть тебе мухой в ней. Понял, придурок, наконец, почему я так старательно распинаюсь?
– Что же теперь делать?
– Во-первых, – играя желваками и глядя на Анатолия в упор немигающим взглядом, начал загибать пальцы Альберт Викторович, – с сегодняшнего дня никакой наркоты здесь быть не должно. Узнаю – тебя приговорю. Ты понял?
Толян интенсивно закивал головой.
– Во-вторых, – продолжил Штык, – отыщи мне, где хочешь, фотографа. Всех его родственников перерой. День тебе сроку. А в-третьих, – Альберт Викторович опять развернулся к окну, наблюдая за резвящимися подростками, – в-третьих пока не будет. Занимайся тем, что я тебе сказал.
– А коза эта? Подружка Стрижа? – осмелился спросить Толян.
– Этой дамочкой я займусь сам, – задумчиво ответил Штык и, не глядя на своего зама, бросил: – Ты еще здесь? Я думал, ты человек деловой и временем дорожишь.
Толян понял, что аудиенция окончена, и быстренько, не прощаясь, покинул кабинет.
* * *– Девушка, вы отнимаете у меня время, – устало произнес подполковник ФСБ, – езжайте к брату и отдохните. Неужели вам не хватило нервотрепки последних дней?
– Нет, вы объясните мне, – упорно продолжала допытываться Валерия, – почему вы Эдуарда не арестовали?
– А по какой причине я должен его арестовать? – вопросом на вопрос ответил офицер.
– Он же признался в шантаже! – выпалила Маркова.
– Он признался, – согласился подполковник, – но ни одного заявления от потерпевших нет. Тем более что он даже их фамилии назвать не сможет. К убийству парня, найденного в вашей квартире, он отношения не имеет. К убийству – кстати, о птичках, надо еще доказать, что это убийство, – вашей подруги он тоже отношения не имеет. Что еще?
Валерия беспомощно хлопала глазами, злясь на свою глупость.
