Сергей Зверев - Русская рулетка
– Ну, че? Где там шеф? – нервно ерзая на стуле с золочеными гнутыми ножками, спросил Бес.
Ремез бросил на говорившего тяжелый бычий взгляд и, засопев, сказал:
– Где надо.
– Так че делать-то? – извиняющимся тоном протянул Бес. – Скучно же…
– Ты, Бес, в последнее время че-то много возбухать стал. Сказали тебе ждать – сиди и жди. А чтоб тебе… и всем остальным скучно не было… – Ремез подошел к видеокомплексу, включил телевизор, ткнул в видеомагнитофон кассету и нажал на кнопку.
На огромном телевизионном экране появилось дрожащее зеленоватое изображение, и глуховатый голос переводчика за кадром произнес:
– Лики смерти.
– Будете смотреть любимый фильм шефа, – сказал Ремез, тяжело ступая по паркетному полу в направлении двери.
Остановившись посреди комнаты, он медленно обвел всех присутствующих своими темными глазами и, добившись желаемого психологического эффекта, внушительно приказал:
– Кучер и Ушатый, за мной!
Двое крепких, коренастых парней, сидевших рядом на диване, молча встали и последовали за Ремезом. Когда они вышли из комнаты, закрыв за собой дверь, остальные понимающе переглянулись – вызов к шефу на отдельный разговор не сулил ничего хорошего.
Едва ли не все сейчас подумали об одном и том же: уж лучше сидеть здесь, перед телевизором, и по двадцатому разу смотреть одно и то же, чем топать неизвестно куда, а точнее…
– Все, что вы сейчас увидите, – гнусавил тем временем переводчик, – это документальные кадры, сделанные в разное время и в разных странах. Их уникальность состоит в том, что никогда прежде вы не могли увидеть воочию различные способы казни и умерщвления людей…
* * *Юрий Лабунов сидел в кресле за широким письменным столом, расслабившись и вытянув перед собой ноги.
Когда дверь почти не слышно распахнулась, и в сопровождении Ремеза вошли Кучер и Ушатый, на лице Лабунова появилась доброжелательная улыбка, но глаза при этом оставались злыми и холодными.
– Как настроение? – нарочито бодрым голосом спросил он. – Оттянулись?..
Его подчиненные молчали, старательно разглядывая носки собственных ботинок.
– Ну, что загрустили? – Лабунов встал с кресла и продолжил: – Я же все понимаю, выполнили работу – можно и отдохнуть культурно. Сколько девок вчера поимели? А, Кучер?
– Ну, так… По паре на рыло…
– Как всегда? – хитро подмигнул Лабунов и, остановившись рядом с Кучером, похлопал его по плечу. – Я слышал, у тебя мечта была про двух негритянок. Еще не осуществил?
– Да вот вчера… – почему-то засмущался Кучер.
– Осуществил-таки? – засмеялся Лабунов. – Ну, молодец! Можно сказать – дело всей жизни… А мне вот еще не доводилось…
– Так, шеф… – чуть оживился Кучер. – Можно организовать, не проблема.
– Некогда, – с притворным сожалением произнес Лабунов. – Дела заедают, текучка, заказы, клиенты… Претензии… Бизнес, он, понимаешь, жертв требует. Да ты не напрягайся, не напрягайся… Я же в фигуральном смысле.
– Шеф, мы же все понимаем, – сглотнув, сказал Ушатый. – Мы же себе лишнего, это, не позволяем. Все как положено – кроссы бегаем…
– Что, и сегодня бегали?
Ушатый нервно засмеялся.
– Не, сегодня не бегали, сегодня отсыпались.
– Ах, ну да… Вчера такой удар по здоровью… Еще и ширнулись, наверно? – полувопросительно-полуутвердительно сказал Лабунов, заглядывая в глаза Ушатому. – Ну, что молчишь? Было дело?
– Ну, самую малость, шеф. Порошок нюхнули перед этим делом, и все… Мы ж не торчки, мы только так, для оттягу.
– Понимаю, – Лабунов стал прохаживаться по кабинету, заложив руки за спину. – Да, работа в нашей бригаде тяжелая, чего греха таить… Кстати, как там с последним заказом было? А то я подробностей не знаю.
– Ну, как?.. – с некоторым облегчением заговорил Кучер. – Все нормально. Как ты нам, шеф, и сказал на вводной. Грузин в морг поехал, а мы его там, возле больнички, и гахнули.
– Прямо вот так, возле больнички? Решили не тянуть резину и на мои слова внимания не обращать? Или, может, просто разнервничались и забыли?
– Нет, шеф, – торопливо добавил Ушатый. – Не забыли мы ничего. Мы и хотели отработать, как ты нам сказал, ну, чтоб все по полной программе… Но тут ведь как получилось… Увидели, что он один, с охранником, и место оказалось подходящее, и погода в принципе… Вот так, в общем, это…
– Импровизацией, значит, занялись?.. – задумчиво произнес Лабунов. – Ну что ж… Инициатива и импровизация в нашем деле тоже нужны… иногда. Главное, что заказ выполнен. Правда?
– Ну, да, шеф, – пожал плечами Кучер. – Мы из Грузина и его охранника сделали двух ежиков со свинцовыми иголками.
– И контрольный?
– А как же, шеф?! Все по правилам!
Лабунов хмыкнул.
– Ну, раз по правилам… А оружие?
– На дне, – в первый раз за все время разговора Кучер улыбнулся. – Чистые мы как ангелы.
Лабунов широко улыбнулся в ответ.
– Чистые, говоришь? Тогда все в порядке. Правда, Ремез?
– Угу, – прогундосил телохранитель.
Лабунов снова подошел к Кучеру и пристально посмотрел ему в глаза. Тот не выдержал тяжелого взгляда и отвернулся.
– Непонятно только одно, – с расстановкой произнес Лабунов. – Почему Грузин жив остался?
– Как жив?.. – вскинул голову Кучер. – Быть такого не может! Ушатый же ему в затылок пулю вмазал! Я сам видел. Ну, че ты молчишь, Ушатый?
– Так я… – растерянно произнес тот. – Не мог он живым остаться, шеф! Я все сделал как надо…
– Ладно, не расстраивайся. Гитлер за тобой парашу подобрал.
Вслед за этими последними словами, неприятно резанувшими слух, Лабунов снова широко улыбнулся.
– Но вы-то свое дело сделали. Кто же мог знать, что оно все так обернется? Случайность, ошибочка… Со всяким может приключиться, даже с таким классным стрелком, как ты, Ушатый. Ты же у нас македонец, с двух рук в яблочко кладешь. А ты, Кучер, лучше всех у нас баранку крутишь. Эх, какая досада! А ведь я вас всегда в пример другим ставил. Что же мне теперь делать?
Лица провинившихся пошли белыми пятнами.
– Шеф, мы отработаем, – дрожащим голосом произнес Ушатый. – Мы, если хочешь, бесплатно… даром…
– Вы же знаете мои правила, – прервал его Лабунов. – Даром только кошки родятся, а всякий труд имеет свою цену. Гонорар за эту работу вы получите, пошли в машину.
Кучер и Ушатый затравленно глянули на шефа.
– Поедем куда-то?
– Да, подскочим в одно место. Кучер, ты же не откажешься еще раз для меня личным водилой поработать? А то Ремез с самого утра за рулем, устал, наверное.
* * *Черный «Мерседес-600» с тонированными стеклами медленно выехал через распахнутые железные ворота со двора особняка и, покачиваясь на неровностях дороги, направился в сторону загородного шоссе.
Кучер сидел за рулем. Рядом с ним, по своему обыкновению, устроился Ремез, а Лабунов с Ушатым расположились сзади, на мягких кожаных сиденьях.
Из всех четверых лишь Лабунов накинул на плечи темный плащ.
Остальным шеф не велел брать верхнюю одежду, объяснив это шутливо: «А зачем? Мы все дела решим, не выходя из салона».
За окнами автомобиля шел снег – мокрые хлопья липли к лобовому стеклу и тут же исчезали, сметенные щетками «дворников».
Пассажиры молчали. Ушатый не поднимал глаз, уткнувшись взглядом в складки брюк.
Лабунов сидел, отвернувшись к окну. Глянув на дорогие наручные часы, он негромко заметил:
– Еще пяти нет, а уже стемнело. Зима…
В молчании проехали еще несколько километров. Вокруг шоссе возвышались громады елей и сосен, покрытых серыми пятнами мокрого снега. Кое-где по обочинам виднелись первые, еще неглубокие сугробы.
– А здесь холоднее, чем в городе, – снова ни к кому не обращаясь, произнес Лабунов. – Там грязь и слякоть, а тут уже на лыжах ходить можно.
– Шеф, – неожиданно подал голос Кучер, – может, хоть музыку какую поставим? Ехать тоскливо.
– Музыку?.. – отсутствующим голосом произнес Лабунов. – Да, пожалуй, сейчас бы хорошо пошел Шопен, но классику в машине не держу. А знаешь что, Кучер? Ты притормози… Я сейчас пересяду вперед и посмотрю, что там у меня есть из музыки. Тебе отвлекаться нельзя, ты за рулем, а Ремез не разберется.
«Мерседес» притормозил неподалеку от километрового столба на шоссе посреди леса.
Ремез вышел из машины первым, распахнул дверцу перед шефом, помог ему выбраться наружу. Но не сразу занял свое новое место на заднем сиденье, а задержался на некоторое время, стоя под снегом и вглядываясь в пустое шоссе. Дождался, когда Лабунов сядет впереди, отряхнулся и плюхнулся в машину, рядом с Ушатым. Автомобиль качнулся на мягкой подвеске.
– Поехали? – спросил Кучер, не отрывая взгляда от лобового стекла.
– Погоди, – сказал Лабунов, открывая отделение для перчаток под приборной панелью.
Сначала он достал оттуда какую-то аудиокассету, прочитал надпись на коробке, недовольно тряхнул головой и положил кассету назад.
