Сергей Кулаков - Курильская обойма
Вероятно, японцы были бы несколько обескуражены, войди они в эту минуту в пещеру. Вместо загнанных в угол дрожащих беглецов их встретили бы два голых человека, занимающиеся любовью столь яростно, будто ничего, кроме этого, для них больше не существовало.
Да оно примерно так и было. Роман сам не знал, что на него нашло. То ли сказалось перевозбуждение, то ли накатило нечто вроде последнего желания перед смертью. Только он не мог припомнить, чтобы так терял голову во время секса.
Наташа, похоже, также улетела в нирвану, потому что долго не слезала с него, все вздрагивала и постанывала. Зато и разогрелись на славу. Роман только что не вспотел. И решимости прибавилось.
После разъединения он молча взял в охапку свою одежду, Наташину (она только успела выхватить трусики и лифчик) и бестрепетно вышел из пещеры. Если японцы наверху, их все равно не пересидишь. Ну, еще раза на два такого разогрева его хватит. А что потом? До ночи не дотянешь, еще и полдень не наступил. Время, опять же, уходит. Так что самый раз, хорошенько полюбившись, испытать судьбу.
Роман отошел от пещеры на десять метров, на двадцать, на пятьдесят. При этом напряженно смотрел вверх. Мокрый тюк с одеждой он держал перед грудью, сжимая под ним оба «вальтера». Ну, где ты, стерва? Давай, высунься. Я тебя и отсюда достану.
Выстрелов не последовало. Японцы ушли.
Роман махнул рукой выглядывавшей из пещеры Наташе:
– Иди сюда!
Она знакомо махнула рукой: отвернись!
Роман спохватился, что и сам стоит в чем мать родила. Еще бы, вышел эдаким голым Геркулесом, всех врагов разогнал.
Он сбросил на камни одежду Наташи, отошел на несколько шагов, оделся. От мокрой одежды снова начал бить озноб. Расстелиться бы на камушках, посушиться. Ну ничего, на ходу обсохнет.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он Наташу, когда она, уже одетая, подошла к нему.
– Нормально, – усмехнулась она.
– Ну что, вперед?
– Вперед.
Вот и все. Ничего лишнего. Никаких нежных взглядов, остаточных поцелуев. Сцепились, расцепились – и вся любовь. Но как же, черт возьми, было хорошо!
Пока шли до поворота, Роман все поглядывал назад, опасаясь, что стрелок уже целит ему из карабина между лопаток. Но они уходили все дальше, и ничего такого не происходило. Водопад, спасший жизнь, гремел все тише и тише. Еще одно незабываемое местечко, в которое не суждено вернуться. Сколько их было.
После водопада идти стало легче. Река расширилась, ее уже не сдавливали с двух сторон глухие скалы. Одежда скоро подсохла на ветерке и солнышке. Путники согрелись, перестали дрожать. Правда, давал о себе знать голод. Пара утренних бутербродов и глоток кофе давно выветрились. А перспектива следующего приема пищи оставалась весьма туманной. Но Наташа пока молчала, а Роман мог обойтись без еды неопределенный промежуток времени.
Ландшафт понемногу менялся. Берега стали более пологие, на них, приятно радуя глаз, густо зеленели кусты и деревья, местами образуя настоящие лесные заросли. То и дело из них выпархивали птицы, оживляя однообразие пути.
Видя, что Наташа устает, Роман почаще начал устраивать привалы. Раз японцы отвязались, то уже не скоро покажутся. Следовательно, отпадала необходимость в скоростном темпе. Теперь нужно было, разумно распределяя остатки энергии, помаленьку дотопать до впадения реки в океан.
Не исключалось, правда, что эта река могла впадать в другую реку. Но Роман гнал от себя пессимистичные мысли. Дойдем до устья – там видно будет.
На одном из привалов, оставив Наташу дремать на теплой, гладкой гальке, Роман поднялся к лесу. Хотел, пользуясь случаем, поискать каких-нибудь ягод. Местной флоры он не знал, но издали ему показалось, что на склонах растет брусника. Если это так, то несколько горстей будут не лишними для поддержания сил.
Хватаясь руками за ветки кустарника, он забрался на пригорок, где, как ему показалось, он увидел бруснику. Но, увы, показалось. Ибо за полезную ягоду он принял совершенно бесполезные красноватые листочки какого-то стелющегося по земле растения.
Досадуя, что напрасно потратил силы, Роман поднялся еще на десяток метров, чтобы извлечь хоть какую пользу из своего восхождения. С возвышения обзор лучше, что в ту, что в другую сторону, – вот и обозрим.
Пока карабкался, смотрел назад, проверяя, нет ли «хвоста». Японцы вроде отстали, но всякое может быть.
Нет, на реке, по крайней мере, до предыдущего поворота, было спокойно. Хоть тут легче.
Роман взлез на последний приступок, выпрямился, глянул вперед – и замер, не веря глазам. За ближним холмом горизонт вдруг расширился и стал темно-серым, ровным и бескрайним.
Океан.
14.45, о-в Кунашир
В обе стороны тянулся унылый песчаный пляж. За ним – холодная громада океана. Лениво накатывались на берег грязноватые волны, носились в вышине вездесущие чайки. И только.
– Ну что, напарник, куда идем? – не глядя на Наташу, спросил Роман.
Ему было стыдно за пионерский восторг, с которым он мчался с горы и орал: «Дошли!!!» Ну, дошли. А что дальше?
Сидя на камне, он таращился вдаль. Но ничего, кроме неимоверного количества соленой воды, не видел. Какая-то точка медленно тащилась по волнам, возможно, это был рыбацкий корабль. Но до него – как до неба, как ни прыгай, все равно не допрыгнешь.
– Не знаю, – честно пожала плечами Наташа.
Что Романа в ней подкупало, так это честность. Первый раз видел женщину, которая не испытывала ни малейшего желания притворяться. Иногда это, конечно, было плюсом. Но порой хотелось, чтобы она хоть немного прилгнула. Или, если воспользоваться интеллигентным эвфемизмом, пофантазировала.
Но нет, Наташа фантазировать не собиралась. Сказала «Не знаю» и замолчала, глядя в океан.
Роман почувствовал раздражение.
– Но ты же бывала на этом острове раньше.
– Бывала, – без выражения подтвердила Наташа. – Ну и что?
– Ну, вспоминай!
– Что вспоминать?
– Куда нам идти, вспоминай! Должны же здесь где-то быть люди!
– Должны.
– Ну?! – с надеждой воскликнул Роман.
– Но я понятия не имею, где, – пожала плечами Наташа. – Я была на южной оконечности острова, на восточной стороне. А здесь не была.
– Вот поздравляю! Побывала!
– Не хами, – сказала Наташа. – Тебе не идет.
Роман дернул углом рта, но промолчал. Она права. Он винит ее в том, в чем она не виновата.
Идти, скорее всего, нужно налево. Справа осталась яхта японцев и пещера, где убили Павла. Туда возвращаться не стоит. Здесь оставаться – тоже. Они слишком заметны с воды. «Киоси» и белая лодка могут ходить вдоль берега, готовые в любую минуту высадить вооруженный до зубов десант.
Если верить Александру, где-то поблизости пограничная застава. Или рыбацкий поселок. Но вот поблизости ли? Они ведь шли совсем другим курсом и, возможно, вышли не совсем удачно. Вдруг застава осталась слева? Сперва ложбина, а затем речка давали такие кренделя, что определиться с направлением и расстоянием не было никакой возможности. Прибавить к этому отсутствие хотя бы примитивной карты и полное незнание местности – и все, жопа (тут даже эвфемизмом не прикроешься, жопа и есть жопа). Что вправо, что влево – нет разницы. Одинаковые шансы попасть и к своим, и к чужим.
Но все-таки Роман склонялся к тому, чтобы идти налево. Видимо, в силу заложенных матушкой-природой психофизических склонностей.
Он поднялся, еще раз обвел взглядом океан. Пусто. Надо идти. Сидение ничего не даст.
– Может, разделимся? – предложил он Наташе.
Она отрицательно покачала головой. Приятно, что она хоть таким образом выказала к нему свои чувства. Но в разделении был смысл. Наташа полностью владеет информацией и сможет сама передать ее властям. А так, в случае ошибочно выбранного направления, только напрасно угробятся силы и время.
Но Роман знал, что спорить с ней бессмысленно. Все равно поступит по-своему.
– Тогда пошли, – вздохнул он.
Речка, приведшая их к океану, распадалась на множество рукавов. Даже не верилось, что эти ручьи могли нестись таким грозным потоком.
Роман начал перескакивать через них, выбирая места помельче. Надоело идти целый день, хлюпая ботинками, полными воды.
– Смотри! – сказала Наташа, ткнув куда-то вверх.
Роман поводил головой и не сразу заметил низко идущий вертолет. Сливаясь с полосой гор, он быстро увеличивался в размерах, не оставляя сомнений в том, что направляется прямо к обессилевшим путникам.
«Ну вот, – с каким-то даже безразличием подумал Роман, – дождались. Теперь все кончится».
«Ка-27», вертолет сторожевой охраны, ощетиненный пулеметами, снизился и мягко сел на землю в некотором отдалении от реки. Винты погнали мелкую водяную пыль. Из вертолета выпрыгнул человек в пятнистой форме и с погонами старшего лейтенанта, махнул рукой.
Роман, забыв о нежелании мочить ноги, помчался по воде большими прыжками. Наташа, выбиваясь из сил, едва поспевала за ним. Спохватившись, он подхватил ее под руку, помог одолеть последние метры.
