Фредерик Дар - Провал операции "Z"
Не надо хрюкать – все, что я говорю, чистая правда! Если среди вас есть скептики, то я им пришлю антисептики, за свой счет!
Так, ну ладно. Значит, ногами я сжал рукоятку. Одной рукой внизу я удерживаюсь за одну из нижних рукояток вантуза, а другой резко отрываю третий, стоящий рядом. Я как слизняк, моя кожа становится клейкой. Поскольку достаточно одного вантуза, чтобы удерживаться на корпусе лодки, то я хватаю третий. Это вы поняли, ага?
На мостике идут жесткие переговоры, но мне и в голову не приходит прислушаться, о чем речь. Даже мой слух прилип к железному туловищу субмарины, клянусь!
Прилепляю третий вантуз выше первого. Потом, удерживаясь ногами за второй, отрываю первый и шлепаю его еще выше, то есть над третьим. Если вам трудно следить за происходящим, нарисуйте схему. Теперь надо убрать ноги со второго, если я, конечно, хочу продолжить восхождение. Вы, наверное, знаете из газет или видели по телику, что французы прирожденные скалолазы, но лазят не только на скалы... Так вот, я зубами отрываю вантуз номер один (думаю, правда вам нужно сделать схему, иначе недолго и спятить. Или же идите в следующую главу – я сейчас подойду). Теперь освободившейся рукой хватаюсь за вантуз номер два (см. схему) и приляпываю его выше двух предыдущих, здесь ясно? И так я повторяю операцию, маневрируя вантузами, пока, пятясь, не достигаю палубного ограждения. Хватаюсь за него ногами. Слава богу, есть! Дополз! Только бы меня не заметил какой-нибудь хорек! Но прожектора, направленные на воду, служат прекрасным экраном. То есть людям из команды абсолютно не видно, что творится у них под носом, если объект не попадает в мощные пучки света. Теперь надо передохнуть секунд тридцать пять, так как чувствую себя немного уставшим, я бы сказал вывороченным наизнанку, будто вантузами. Все-таки около десяти минут пришлось висеть вверх тормашками, поэтому кровь стучит у меня в висках и вижу как в тумане.
Вперед, Сан-А! Еще усилие! Время работает не на тебя! К сожалению...
Усилием воли привожу себя в порядок, а заодно становлюсь на ноги. Я на мостике за рубкой. Пот струями бежит по телу. Грудь и живот жжет от долгого ползания по металлу. Развязываю узел рубашки и беру из плексигласовой коробочки пушку Глории. Контакт руки с рукояткой пистолета придает силы, уверенности. И вот я чувствую себя суперменом до корней волос и кончиков ногтей!
Прижимаюсь к рубке подлодки. Теперь голоса становятся различимы, совсем близко.
– У нас список всех банков мира, где у вас открыты счета, господин Окакис... Вы привезете нам все свои чековые книжки и подпишете чеки прямо у нас на глазах. Кроме того, есть секретный счет в «Дугластер дженерал бэнк компани». Похоже, на нем не менее двух миллиардов. Нам нужно банковское поручение на снятие всех денег со счета. Также мы знаем, что у собравшихся здесь дам имеются драгоценности, которым нет цены. Я уж не говорю о вашей жене, мадам Окакис, у которой огромная диадема со знаменитым бриллиантом. Нам нужны все драгоценности. Соберите их со всех! Вы все поняли, господин Окакис?
– Да, – заплетающимся языком произносит владелец несметных богатств.
– Мы даем вам один час, чтобы вы смогли привезти нам все сюда, но ни минутой больше, вы поняли?
– Как вы мне докажете, что, если я исполню ваше приказание, вы не взорвете остров? – спрашивает Окакис.
Ответ короткий, сухой и хлесткий.
– Никак! Но для вас это последний шанс. Плывите на берег, мы оставляем вашу дочь у себя до вашего возвращения. – Потом все тот же голос продолжает: – Помогите господину Окакису спуститься в лодку.
Вот ведь как все повернулось! Ограбление века, друзья мои! Если им все сойдет с рук, то они заграбастают не меньше пятидесяти миллиардов. Рядом с этим делом ограбления банков, захват заложников с целью выкупа, налеты на казино – просто семечки!
Я жду еще некоторое время, затем крадусь дальше по площадке рядом с рубкой. Моему взору открывается весь мостик. На нем четверо мужчин и Антигона. Один из них курит, сидя позади треножника крупнокалиберного пулемета, нацеленного на берег. Второй помогает Окакису спуститься в шлюпку, удерживая веревочный трап. Еще двое стоят в стороне и разговаривают.
Прячусь за выступ рубки и размышляю. Теперь, когда я уже на поле боя, что же мне предпринять? Вернее, что я могу предпринять? На борту лодки целая команда. Если поднимется тревога, они или прибегут на помощь с оружием, или в крайнем случае погрузятся под воду.
Нельзя вести войну в одиночку. Один в поле не воин.
До меня доносится звук ударов весел Ока-киса о воду.
– Садитесь, мадемуазель! – произносит чей-то голос.
– Нет, спасибо. Не могли бы вы показать мне устройство подводной лодки? Я первый раз в жизни поднялась на борт субмарины.
Спокойный голос Антигоны льется мне на сердце, как чудесный бальзам. Ах, смелая и честная девочка! Она ведь специально для меня это делает. Старается увести с палубы как можно больше людей.
– Что скажешь, Билли? – говорит один.
– Не можем же мы отказать красивой девушке, – смеется второй. – Иди вместе со Стивом, но смотрите, чтоб она ничего не трогала!
Затем я вижу три тени, поднимающиеся по железной лестнице на купол рубки. Они скрываются в люке. Так-то лучше! Чувствую себя как-то бодрей.
Выбор падает на того, что стоит, опершись на ограждение. Быстро, но тщательно прицеливаюсь и стреляю в тыкву. Нужно быть экономным, поскольку у меня всего шесть патронов. Раздается что-то типа «чпок» – даже трудно отличить от плеска волн, бьющих о борт. Малый дергается и оседает, руки зацепились за ограждение. Туловище еще удерживается, но голова уже повисла. Это означает: «Пишите письма!»
Проходит несколько секунд. Затем обеспокоенный голос пулеметчика окликает:
– Эй, Джо! Что там с тобой? Тебя тошнит?
Вместо ответа названный Джо опрокидывается на спину. Второй плюет на пулемет и бросается к нему. Я срезаю его на лету еще до того, как он достигает своего товарища, замечательным выстрелом прямо в сердце. Пулеметчик по инерции делает еще шаг и валится прямо на безжизненное тело первого.
«Итого два!» – считаю я про себя, так как всегда был очень силен в математике. Подбегаю к разлегшимся господам и спихиваю их в воду. Плюх! И плюх! Даже если они не совсем мертвы, то из собственного недавнего опыта прекрасно понимаю: им ни за что не забраться на борт.
Так, что теперь?
Провожу инвентаризацию. Четыре пули в магазине пистолета и целый пулемет – это придает энтузиазма. Откровенно говоря, использование моей пушки предпочтительнее, поскольку пистолет с глушителем.
Жаль, я не встретил пулеметчика приемом дзюдо – сэкономил бы пулю. Нужно иной раз сдерживать свои рефлексы! А то видишь, как что-то движется, и тут же стреляешь – истинно человеческая реакция!
Я повторяю про себя: нужно экономить, поскольку если и дальше так пойдет, то у меня скоро ничего не останется – что тогда делать?
Но мне в котелок приходит другая мысль. Бросаюсь к прожекторам, направленным на переднюю палубу, и разворачиваю их на девяносто градусов (повернул бы и на все сто, но, боюсь, они закипят). Направляю их на купол рубки. Хитро придумано, а? Теперь ребята, если вылезут из люка, получат порядка пятисот киловатт прямо по шарам, так что не сумеют узнать и свою маму с расстояния тридцати миллиметров.
Теперь остается только ждать. Опять ждать, все время ждать! Ждать, чтоб победить или умереть!
У меня есть неоспоримое преимущество: чтобы подняться из подлодки на палубу, имеется только один путь – через люк рубки. Но, с другой стороны, эти сукины дети могут запросто нырнуть на сотню метров в глубину.
Время идет, но я его как бы не ощущаю. Может быть, прошли и все десять минут, но могу ошибиться. А в общем-то, какая разница? Ладно, скажу – жду десять минут!
Кто-то вылезает из люка по пояс. Один из тех, кто сопровождал Антигону. Приняв пучок слепящего света в глаза, он закрывает лицо рукой.
– Джо, черт возьми! – вскрикивает он. – Какого дьявола не следишь за прожекторами! Я зажимаю нос двумя пальцами и произношу чисто по-американски: «О'кей!» Но вместо того чтобы идти к прожектору, поднимаюсь по узким прутьям лестницы рубки.
Парень так никогда и не узнает, от кого получил удар по кумполу. Он вываливается из люка и падает к подножию рубки как мешок. В это время из люка показывается вторая рожа и спрашивает, прикрыв ладонью глаза:
– Что с тобой, Бурк?
Моя рука хватает его глотку. Крикнуть он не может. Резко выдергиваю его из отверстия люка и бросаю на палубу. Но парень цепкий как кошка. Он приземляется на четыре лапы и поднимает голову. Теперь мне свет бьет по шарам. Я прыгаю вниз.
Получается занимательный обмен ударами. Ты – мне, я – тебе! Удар головой, удар кулаком, коленом, ногой – и так без конца! Удар – удар! Бам – бам! Принимаю – отдаю! Откладываю на зиму, раздаю бедным в квартале! Промах, попадание, опять попадание! Как в кино! Парень не очень крупный, но удары крепкие, видно, насмотрелся голливудских боевиков...
