Наталья Корнилова - Пантера. Начало
Наконец появились мои артисты. Взмыленный Игорек выскочил из подъехавшей машины первым, и крик застыл у него в глотке, когда он подбежал и увидел связанного дружка. Двое других тоже вышли и недоуменно уставились на творение моих рук.
— Братишка, ты чего? — наконец обрел дар речи Игорь и начал разматывать Леонида.
— Ни хрена себе… — промолвил Вулдырь. — Это кто ж его так?
— Заткнись, придурок! Помоги лучше! — рявкнул Игорь, и тот тоже стал отдирать скотч.
Тут Леонид пришел в себя от толчков. Глазки его приоткрылись, и он промычал:
— Му-у, уйди от меня… сука… — и махнул тяжелой рукой, отгоняя меня.
— Ленчик, ты че, это ж мы! — Игорь похлопал его по щекам, и тот окончательно пришел в себя.
— Е-мое! — прохрипел он, потирая лоб. — Что это было? — Потом посмотрел на дружков, оглянулся по сторонам и вскинулся. — Где она?!
— Кто?! — заорал ему в лицо озадаченный Игорь. — Очнись, болван! Что здесь случилось?
Тот закрыл лицо руками и громко простонал:
— Проклятье! Она опять меня вырубила! О-о-о!
Сев рядом с ним на лавочку, Игорек достал сигарету и закурил. Вулдырь с товарищем, чье имя мне все никак не удавалось узнать, нервно чесали затылки.
— Короче, так, — заговорил Леонид сипло. — Нужно сматываться, чуваки. Она пришла и сказала, что ничего ей от Катерины не нужно и она уезжает *в Москву. Тачку, говорит, заправила, с бабушкой повидалась и уезжает.
— Слушай, братишка, я что-то не въезжаю, — язвительно проговорил Вулдырь, — ты что, хочешь сказать, что она вот так взяла, приплыла сюда лебедушкой, выложила тебе все, потом вырубила, связала, а ты только смотрел на ее сиськи и ничего не делал?
— Не поверишь, но так оно и было. Почти. Не до сисек было. Она гипнотизерша, екалэмэнэ, я только глаза ее увидел и омертвел, ей-Богу, — понурился Леонид и потрогал лоб. — Глянь, какая шишка! Будто экскаватор наехал!
— Да кто она такая, бля буду! — не выдержал товарищ. — Обычная телка! Че вы все перессали, не пойму?! Если она здесь была, значит, мы еще успеем ее догнать! Когда она уехала?
— Она не уехала, — поморщился Леонид. — Пешком пришла.
— А где тачка?! — взбеленился Игорек. — Я за тачку отвечаю!
— Че орешь, откуда я знаю?! — вскипел Леонид. — Говорю вам, на своих двоих была!
— Ну хватит с меня! — Игорек вышвырнул сигарету и поднялся. — Давай в машину, и по- гнали на трассу! А ты, Юрок, оставайся. Если что, стреляй сразу, как увидишь. Целься получше, а то можешь не успеть.
— Интересное дело, че я один должен оставаться? — возмутился Юрок. — Вдвоем, что ли, не догоните?
— Ты ж сам говорил, что телка обычная! — прохрипел Леонид, поднимаясь. — Так что не бойся. А мы уж как-нибудь втроем перебьемся.
— Скоты, — процедил Юрок. — Когда хоть вернетесь?
— Почем мы знаем? К вечеру постараемся, — сказал Игорек, садясь за руль. — Если нет, то подежуришь сам. Она уже вряд ли вернется, а больше тут бояться некого…
Тут петух с гиканьем взлетел на забор и с шумом расправил крылья.
— Во, разве что его, ха-ха-ха! — рассмеялся он и, захлопнув дверцу, резко рванул машину с места, оставив обиженного Юрика сторожить петуха и вдову.
«Девятка» промчалась мимо меня и скрылась в клубах пыли за рощей. Юрик сплюнул в сердцах и уселся на лавочку, положив на всякий случай, рядом с собой пистолет Макарова, который вытащил из-под майки. Я развернулась в траве и тихонько уползла в малинник.
4
Проснулась я от жуткого воя. Громко, раздирая уши и сердце, он возникал где-то совсем рядом и разносился в темноте среди деревьев, проникая в мозг, щекоча кожу мурашками, и от всего этого кровь застыла в жилах. Я наконец осознала, где нахожусь. Стояла глубокая ночь, часы на щитке показывали половину второго. Я вспомнила, как закрылась в машине, оставив лишь маленькую щелочку в окошке для воздуха, и сладко уснула на заднем сиденье. А сейчас вот этот вой. Как же я так проспала столько времени? Уже давно бы все сделала и уехала в Москву, может быть, даже и с рукописью. Так нет, сморило, видать, от свежего деревенского воздуха. Еще не окончательно проснувшись, я ощутила какое-то смутное беспокойство. И не от воя — он хотя и пугал, но машина была закрыта и не одна тварь не могла до меня добраться — а от того, что видела во сне, но никак не могла вспомнить. Полежав еще немного с закрытыми глазами, я попыталась вернуться в свои видения, уплывая назад, по крупицам собирая остатки сна. И вспомнила! Мне снилось, что никакой Ванилин не провидец и даже не писатель. Все эти грубые сочинения кропала сама его вдова — Екатерина! Схоронив муженька, она уселась за его старенькую пишущую машинку и начала компилировать газетные статьи и телевизионные репортажи, ничуть не утруждая себя художественной стороной этих, с позволения сказать, шедевров. Ход, конечно, был гениальным! Муж в могиле, чем он тут, в деревне, при жизни занимался — никому не ведомо, дом нелюдимый, из-за больной и капризной сестры к ним никто не ходит, и ничего проверить и доказать нельзя. Пойди сейчас спроси у покойника, писал ли он эти романы или нет? Небось тихо посмеивается на небесах, глядя на нашу вселенскую глупость и наивность. И поделом нам, мы заслужили таких горе-писателей! Говорят, писатель — отражение времени, значит, такое сейчас время — насквозь лживое, поддельное и убогое, как эти романы.
Стряхнув остатки сна, я села и занялась воем, который все никак не смолкал. Ветки малинника, как ночные чудовища, тянули ко мне свои страшные лапы, корябая по стеклам, но я была не из пугливых. Единственное, кого так и не смог отучить меня бояться Акира, — это мыши. Сколько он ни внушал мне, что это всего лишь маленький зверек, обладающий, как и другие животные, своей техникой защиты и нападения, причем довольно искусной, в мышиных масштабах, — ничего не помогало. Стоило мне увидеть проклятого грызуна хотя бы по телевизору — я буквально обезумела и из пантеры превращалась в беспомощного таракана, которого травят дихлофосом. Но здесь, слава Богу, мышей было не видно.
Вой раздавался откуда-то сбоку. Прижав нос к стеклу, я вгляделась в темноту и сквозь ветви рассмотрела темный силуэт и две горящие точки глаз. Они смотрели прямо на меня. Волк это или собака — мне все равно, потому что я была сильнее. Животное задрало голову и опять завыло, тоскливо 'и протяжно, словно звало меня куда-то или просто почуяло своего и возмущалось моим странным человеческим обличьем. Протерев глаза и зевнув напоследок, я выбралась из машины, прихватив сумочку. Было очень тепло, за верхушками деревьев просматривались крупные звезды, но здесь, в лесу, света они не прибавляли. Животное, прекратив выть, оскалило зубы, зарычало и отбежало за дерево блестеть оттуда своими глазищами. Сделав разминку, я пошла к деревне. Оно последовало поодаль. Скорее всего это была собака — волк сразу бы убежал. У меня теперь была четкая и определенная цель: доказать, что мой сон — реальность. Я уже почти не сомневалась в том, что вдова провернула, может быть, самую лихую аферу двадцатого века — обвела вокруг пальца миллионы людей и загребла при этом кучу денег. И мне суждено было вывести ее на чистую воду. Значит, неспроста выла собака — она томилась предчувствием гибели грандиозного мошенничества.
С одной стороны, сон, конечно, помог мне, открыл истину, но с другой — все усложнил. Теперь я понятия не имела, вернулись ли охранники, погнавшиеся за моей тенью, и если это так, то где они сейчас могут быть. Может, Чуйко, узнав о моих проделках, приказал оцепить весь дом, и теперь даже мышь не пролезет туда, чтобы стащить пирожок с капустой, не то что человек. Но могло случиться и так, что Леонид, поверив моим словам, замял весь инцидент, и теперь они дрыхнут в своих постельках в столице. Хотя пропажу машины им вряд ли бы удалось объяснить. Что ж, тем хуже для них. Меня теперь уже ничто не остановит.
Добравшись до пустыря, откуда я смотрела дневное представление, я измазала землей лицо и руки, чтобы они не маячили во тьме. | Платье было подходящего, темно-зеленого цвета и сливалось с окружающим ландшафтом. Молодой месяц флиртовал на небе с шаловливыми звездами и почти не давал света, увлекшись какой-то красоткой в созвездии Большой Медведицы. Мне это было на руку. Пригнувшись, я добралась до дороги со стороны огорода и замерла, вглядываясь в темный силуэт палатки. Сердце мое екнуло, когда по другую сторону невысокого плетня я рассмотрела отчетливые контуры двух машин. Значит, они все-таки вернулись, и не одни! Как, интересно, мне их теперь отлавливать, если даже я не знаю, где они засели? Методом тыка, прикажете? Такой шум поднимется, что вся деревня на уши встанет, а тогда ни о каких разоблачениях не может быть и речи. Чертовы служаки! Если их много, то никакого скотча не хватит, да они небось еще и палить начнут из своих пушек, напуганные моими выходками. Довеселилась, идиотка! Но, так или иначе, им придется немного потерпеть этой ночью мое присутствие. Дом притягивал меня как магнит.
