Налётчики - Григорий Андреевич Кроних
Глава девятая. Родион
1.
Гады, ясный перец! Родик просто очумел от злости. Как же так? Ведь это его идея, он ее придумал. Он проиграл в уме тысячи комбинаций, он изучил все детали, все возможные ошибки, все варианты… и тут приходят какие-то гады, и уносят из — под его носа два здоровенных мешка, две кучи денег! Потом, когда с Леней пометался по крыльцу, когда осознал, понял, что все, каюк, парни слиняли, вот тогда его словно прибило. Родион от злости прямо одеревенел. Такое было ощущение, что налетчики огрели по затылку дубиной. И еще такое, что мешки это были его собственные.
В конце концов, они ведь действительно обокрали его: и как сотрудника Института и как полуставочного охранника.
Родион тогда посмотрел на отвисшую челюсть Клочка и понял, что Леня переживает похожие чувства. Теперь не важно, способен ли тот был ограбить кассиршу, важно, что и его обокрали. Метла почувствовал к нему даже какую-то близость, что ли. Их обоих обкрали эти гады.
Обокрали-то, можно сказать, всех, а вот кто за это ответит?
Какой же он дурак, что послушался Клочка и остался у кассы! Черт дернул дожидаться зарплаты! Пропади она пропадом! Расположение к Лене сменилось раздражением. Если преступников не поймают (а такое происходит сплошь и рядом, ему на зоне миллион историй рассказывали!), то будут искать крайних. И охранники, проворонившие деньги, тут на первом месте. А один из них первее второго. Ясный перец, его это счастье, полная лопата. Кто, как не бывший зек Метлин лучше всех подходит на роль наводчика? И подельника! С другой стороны, настоящий подельник у кассы бы вряд ли остался отсвечивать. Слабая, но отмазка.
Да, слабая. Дознаватель Сиротин как услышал об этом, так такую рожу скорчил, словно таракана проглотил. У него же в голове один план по раскрытию, ясный перец!
— Понимаете, Родион Семенович, — таким же тараканьим голосом сказал этот хрен в погонах, — такое крупное дело на пару не делают. Вы же человек опытный, понимать должны.
Родик промолчал. Вот, гады! И те, унесшие его мешки, и эти — с намеками. Сейчас начнут на причастность проверять.
— А раз так, — продолжил дознаватель, — то постарайтесь вспомнить по порядку все события нынешнего дня как можно подробнее.
Родик постарался, рассказал все, кроме своей заветной мечты — ограбить Людмилу первым. Скрывать-то ему нечего — ведь не успел сделать сказку былью!
Неужели менты правда думают, что, ограбив кассу, он сидел бы тут и потел, давая показания?
Отделался Родик сравнительно легко: когда следак попросил повторить все на третий раз, он уже решил, что все, погорел. Но тот всего лишь взял с него подписку о невыезде. Значит, есть у ментов и другие соображения насчет дела. Родион, между прочим, несмотря на всю эту муту, тоже кое-что приметить успел. Мелочи какие-то, но что-то такое в них было…
Леонид опять словно отключился. В один момент только оживился, когда проректор попытался подсунуть ему инструкцию на подпись. То есть сначала-то Метла не понял, чего Виктор Денисович злится, но потом он и к нему подкатился. Тут Родик сразу все просек и закосил под дурачка. Тот ему журнальчик по инструктажу, а Родион — пожалуйста, подпишу, не жалко для хорошего человека. Но только после Леонида Павловича Клокова. “Почему?” — удивился проректор. “А потому, что он в нашем наряде вроде как старший. А я все как старшие привык делать!” “Но я-то старше Клокова!” “А где вы расписались?” У проректора челюсть. Я ж, говорит, не охранник. “Поэтому я и говорю, что старший — Клоков!” В общем, запутался Виктор Денисович и отвалил — Леню, наверное, искать. Если вернется, то Родик ему новую отмазку сочинит, но ведь это только в том случае, если Клочок распишется. Не враг же он самому себе, это-то он хоть должен понимать?!
О чем Леня все время думает? Не Лобачевский, вроде, а все вдаль пялится.
Вот и на составлении фоторобота сидел молча. А ведь его какая задача (как и Метлы) — с ментовского крючка соскочить! Видно, что-то поважнее в его мозгах застряло. Налетчиков вспоминает?
Родион и сам часто возвращался к моменту ограбления. К псевдоинкассаторам он, конечно, сильно не присматривался, но был уверен, если б встретил — узнал. Молодые парни, один курносый, у другого горбинка… один брюнет, а второй вроде блондин. Может, доведется на суде повидаться… Хотя на милицию надежд мало. Метлин даже готов был ментам помочь (в конце концов, те гады унесли его деньги), но ничего больше, чем уже рассказал, он не знал. Это не помешало дознавателю еще дважды вызывать его и расспрашивать, следя, не спутает ли он показания. Пока Родику удавалось обходить все рогатки дознавателя, но это как-то не слишком радовало, Метла стал задумываться о будущей жизни. Никаких перспектив впереди не было, а единственную мечту опоганили залетные гады. Кстати, родиковых приятелей, которые фигурировали в его собственных планах ограбления, наверняка тоже проверяют на причастность. И Зила, и Бульбу, и Глиста. Как и бывших подельников, парней чуть постарше. Свечку надо поставить за их алиби. Вот об этом сейчас у Родиона голова болит. Не может он, как Клочок, мечтать о чем попало.
Странно, что Леня таким и перед ограблением был, а после — так вообще полным тормозом стал. Алиби его, значит, не волнует. А почему? Потому что его куча людей перед кассой видела, когда та парочка внутри шуровала? Может, уверен, что этого достаточно? Однако надо его пощупать: чем парень дышит? Представляет себя Робин Гудом или Рокфеллером?
Метлин решил разговор не откладывать, а на следующий же день прояснить ситуацию. В конце концов, они же напарники и если Клочок что-то напортачил, то это и его коснется. Родион, если что, по глазам все поймет, он не мент, ему улики не к чему. Кстати, заодно Родик на новую тему переключится, а то сколько можно гадать об алиби Глиста!
И как раз на следующее утро Клочок номер отколол — не пришел на службу. Родик сунулся к нему на кафедру механики, а его заведующий вдруг заявляет, что Леня Клоков заболел. Спокойненько, так, сообщает. Простыл он, видите ли, должно перекупался. Родик чуть было заведующего матом не послал (в ментовку звонить), да передумал — что с него, ученого, возьмешь. По его наблюдениям все кандидаты наук такие, а этот вообще, кажется,
