Андрей Анисимов - Бомба для Аль-Каиды
Иван Федосеевич теперь знал и внешность убийц. Кроме того, он послушал совета Снегиря и получил списки пассажиров Киевского рейса, вылетевшего из аэропорта Внуково в тот день. Среди прочих, там оказалась фамилия Дыбенко. Теперь, после переворота на Украине эта фамилия стала известна всему миру. Трутеев имел информацию, что пассажир упомянутого рейса стал министром внутренних дел в правительстве своего брата диктатора. Следователь объявил Петра Дыбенко в розыск, в том числе и в службы Интерпола, однако заполучить преступника в ближайшее время особенно не надеялся
Но двое других участников преступления вполне могли оставаться в Москве. Об этом ему сказал и Сергей Павлович Снегирь, а информация киевлянина ни разу ни оказалась ложной.
Иван Федосеевич еще раз допросил водителя Кудряшова, но тот ничего нового не сказал. Следователь Анатолию Кудряшову верил. Остальные показания этого парня полностью подтвердились. Убийц он лично не знал. Не знал он и таинственного Ивана Ивановича, который отдавал приказы, и распорядился в день убийства подать машину на Новый Арбат. Трутеев не исключал, что Иван Иванович и Петр Дыбенко могут оказаться одним человеком. Но догадки одно, а факты другое.
Сыщик был убежден, что директор фирмы «Цукер», Виктор Афанасьевич Новенько убийц знает. Но тот молчал. Ему и так хватало эпизодов, чтобы получить лет восемь. Под прикрытием безобидного бизнеса, он через своих помощников занимался рэкетом. Три парня его фирмы, включая водителя Кудряшова, показания на этот счет дали. От этого ему не отпереться. Но сознаваться в причастности к убийству, директору ООО резона не было. И сейчас Трутеев мучительно соображал, как эти показания от Новенько получить.
Сегодня он вызвал Виктора Афанасьевича на очередной допрос, но как вести себя с арестованным, пока не придумал. И когда уже конвойный доложил, что Новенько в здание прокуратуры доставлен, следователя вдруг осенило. Хоть украинец и бандит, но все же он бизнесмен. Надо попробовать с ним поторговаться.
Виктор Новенько уселся на стул и выглядел самоуверенным. Но Трутеев повидал преступников много и догадывался, что это всего лишь внешняя оболочка. В душе тот давно струсил и к беседе готов. Особенно если эта беседа сулила ему некоторые выгоды. Перед тем как начинать допрос, Трутеев открыл папку с делом, вынул оттуда показания трех шестерок Виктора Новенько, и протянул бандиту:
– Прочитай, Витя, а потом побалакаем.
Тот небрежно взял листки, быстро проглядел, словно к нему это отношения иметь не может. Затем заинтересовался и стал внимательно перечитывать. Наконец, отложил.
– Мало ли, что хлопцы наплетут?
– Мало или много, решит суд. Но думаю, лет на восемь эти три бумажки потянут.
– Чего ты, мент, от меня хочешь?
Трутеев усмехнулся: – Будешь хамит, уйдешь в камеру, и больше мы не увидимся. Но тебе от этого пользы не будет.
– Вы о чем, гражданин начальник. От вас польза?! Шутить изволите?
– Все в жизни, гражданин, Новенько, относительно.
– От вас одна польза, когда в упор вас не видишь.
– Для этого надо жить по-другому. В Москве много украинцев бизнесом занимаются, и большинство из них не бандиты. И, при этом, живут неплохо. Головкой работать надо. Конечно, труднее, чем пистолетом, но и привар другой.
– Ты бы своей жинке советы давал. – Обозлился Новенько.
– С жинкой мы договоримся, а я тебе вот какой бизнес хочу предложить. Ты мне киллеров Клименко, я тебе эти три бумажки. Получишь годик за превышение полномочий, или за злоупотребления службой, и гуляй.
Виктор Новенько задумался, с прищуром разглядывая следователя. На его губах появилась хитренькая хохлацкая ухмылка:
– Бумажки ты новые из них вынешь. Если расколол, будут писать романы.
– А ты рискни.
– Я рискну, потом ты меня за соучастие в убийстве потянешь. Нет мне резона с тобой беседовать об этом. Да, и не знаю я их.
– А я без протокола.
– Тогда, какой тебе смысл? Они тебя пошлют на хер, и ты облизнешься.
– Не лайся. Смысл мне есть. Я их возьму и сделаю очную ставку с Кудряшом. Он их признает, вот тебе и документ для суда.
– А не обманешь?
– Мне смысла нет. Пусть твои лавочники с тобой разбираются. Они тоже умнеть стали. За крышей к нам идут.
– И отпустишь?
– Если их возьму, и водитель опознает, отпущу под подписку. Ты, естественно смоешься, но я плакать не буду. Все равно сюда за рубликами прибежишь. У вас там опять полный бардак, самостийники хреновы. А приедешь, не возьмешься за ум, окажешься снова в камере.
– Ладно, записывай.
– Бачишь, голова все же надежнее пистолета. – Усмехнулся Трутеев и достал из кармана свою записную книжку: – Как договорились, без протокола.
– И магнитофон не включал?
– На, подывись. – Следователь выложил на стол кассетник и показал пустое гнездо.
– Уломал, пиши. – Вздохнул Виктор и назвал имена убийц писателя Клименко.
Гатное. Охотничье хозяйство,
в окрестностях Киева.
19 ноября 2010 года.
После штурма лукъяновской тюрьмы, Сергей Павлович Снегирь, со своим отрядом спешил покинуть город. Три внедорожника на бешеной скорости промчались по Дектяревской, переулками выбрались на проспект Победы и, здесь им преградил дорогу пост из двух БТР. Снегирь сидел в головной машине. Приказав водителю объехать бронетранспортеры по тротуару, он кнопкой опустил стекло и дал очередь из автомата. Сзади, из двух джипов так же открыли огонь. Пока патрульные опомнились и начали отстреливаться, пока развернули бронемашины, Снегирь и его товарищи были уже далеко. При выезде из Киева их снова пытались задержать, но внедорожники, не сбавляя скорости, проскочили пост. Две пули пробили лобовое стекло третьей машины, и одна из пуль задела водителю ухо. Больше, до самого поворота к лесничеству, их остановить не пытались.
От егеря Остапа Куренкова, Сергей Павлович узнал, что Тимофей Старков у него так и не появился. Выяснить, что случилось с московским журналистом, вызвался Богдан Лисицкий.
– Ты, там поосторожнее. «Орлы» Дыбенко могли сообразить, и оставить в твоем доме засаду. – Предупредил друга Снегирь. Лисицкий взял старенькую «Таврию» егеря и поехал в Гатное. Антикварная легковушка иных чувств, кроме сострадательных, вызвать не могла, и Снегирь надеялся, что Лисицкого на ней не остановят.
Сам егерь занимался людьми и хозяйством – расставлял посты, чтобы ищейки Дыбенко не смогли появиться незамеченными, кормил собак, устраивал товарищей Сергея Павловича на отдых и отыскивал запасы провизии. Его охотничье владение теперь напоминало лагерь партизан. В лесу дежурили автоматчики. На кухне женщины Лисицкого, как и в доме Богдана, лепили вареники и, так же быстро, эти вареники уничтожались. Только женщин стало больше. С готовкой им помогали супруга егеря, Оксана и жена Сергея Павловича, Лиля. Жену Снегирь заблаговременно отправил сюда вместе с сыном.
Охотничий домик, неподалеку от поселка Гатное, до переворота пользовали несколько друзей-бизнесменов. Они не только охотились в окрестных рощах, а отмечали здесь свои юбилеи и праздновали успешные проекты в своем бизнесе. Компания Снегиря место своего отдыха не афишировала, и Сергей Павлович надеялся, что ксюда националисты не нагрянут. Во всяком случае, незаметно. А если появятся, его отряд готов дать серьезный отпор. Мужики, которых он собрал, стрелять умели, и были обучены боевым приемам. Большинство из них, перед тем, как пойти в частные охранные структуры, отслужили в спецназе, или других специальных частях.
Осмотрев базу, Снегирь вызвал сына. Они со Стасом о чем-то пошептались, и тот, прихватив с собой бойцов отряда Василия Тавгуна и Степана Остапенко, незаметно исчез. Снегирь вернулся в дом.
Здесь работал телевизор. Не занятые в дозоре мужчины расселись в кресла и на диваны, отслеживая новости. Все старые каналы Дыбенко закрыл. Вещал один, названный «национальным». Передавали одно и тоже. Нахваливали «Национальный реванш» и его решительные действия по отношению к москалям, жидам, и цыганам. В данный момент речь шла именно о цыганах. Веселое кочевое племя загнали на городской ипподром, и лидеры националистов дискутировали в прямом эфире, расстрелять всех цыган, или выгнать за пределы Республики.
– Совсем охренели. – Прокомментировал дискуссию «политиков» бывший спецназовец Гриша.
– Шахтеры на работу не вышли, угля нет, газа нет, жратвы тоже. Остается только цыган стрелять. – Ответил ему водитель Данило с перевязанной головой. Это ему пуля зацепила ухо.
Сергей Павлович вышел во двор, и достал мобильный. Пытаясь дозвониться, поглядывал на дорогу. Он ждал Лисицкого и названивал знакомым военным. Несколько номеров оказались отключены. Наконец, один абонент отозвался.
– Сева ты?
– Я, Снегирек. – Басом ответили в трубке: – Ты где?
– Я-то в Киеве. А вот где вы, доблестные десантники?
