Б. Седов - Объект насилия
– И подходящего места, – добавила Света. – Не буду томить их. Уже минут через пять я у детской площадки. Лучше не придумаешь: мамаши с детишками, бабушки на скамеечках. Свидетелей хоть отбавляй. Приторможу, покидаю Гимлеру палку. Там, думаю, все и произойдет.
– Правильно думаешь. – Я сунул мобильник в карман. Прислушался.
– …сами все слышали, дорогие мои, – распространялась Латынина. – Это Светлане сейчас звонил наш большой босс. Кто недавно смотрел сюжет о масках-шоу в «Чаше Грааля», тот помнит, как этому боссу расквасили нос. Нос зажил, и Денис Дмитриевич снова в строю, преисполненный трудовой активности и искреннего желания искоренить в Петербурге всех жуликов и негодяев. Лично, прямо на месте контролирует, непоседа, нашу сегодняшнюю подставу…
– Вот ведь язва, – пробурчал я. – За непоседу ответишь. Ужо я тебя!
Котляров обернулся, одарил меня очередной ехидной улыбкой. И, дразня меня, обнял Ольгу за плечико.
– …А вот это совсем ни к чему! – оживилась она, но эти слова не имели никакого отношения к обнаглевшему Котлярову. Дело было в другом. – Впрочем, к внештатным ситуациям, постоянно возникающим походу прямых эфиров, нам не привыкать. Потому что эти внештатные ситуации вырастают на пути нашей «Подставы», как грибы после теплого дождика. Когда в качестве блюстителей правопорядка, когда в образе досужих пенсионерок, которым всегда до всего есть дело, а когда и в виде охочих до наших красавиц-актрис кобелей. Например, как сейчас…
Он нарисовался возле Светланы настолько стремительно – плюгавенький мальчик в военной форме, – что я этот момент проморгал.
Лишь беспомощно процедил сквозь зубы:
– Твою мать! И откуда он взялся, уродец?
– …выбрался из кустов, – поведала Ольга и мне, и телезрителям. – Сомневаюсь, чтобы этот перец специально сидел там в засаде, поджидая какую-нибудь одинокую симпатичную девушку. Скорее всего, просто свернул с большой дороги пописать. А тут такая пруха: мимо идет наша Света. Ну, как же можно ее пропустить!..
От Светланы мы сейчас отставали метров на семьдесят, и было отлично видно, как курсантик шагает рядом с ней и что-то оживленно рассказывает, активно размахивая рукой.
«Ко мне постоянно пристают какие-то пьяные синяки, – сразу вспомнились мне Светкины жалобы, – и почему-то курсанты. Тоже пьяные. И ту-у-упы-ы-ые! Все, как сговорились, первым делом интересуются: не Глюкоза ли я?»
Я как-то, смеясь, поведал Латыниной о Светланиных проблемах. И сейчас она вспомнила о них одновременно со мной.
– …Неужели так и не скажет, что наша актриса со своим доберманом очень напоминает ему певицу Глюкозу? А знаете, дорогие мои, за время подготовки этой подставы, а она растянулась на месяц, нашей Свете приходилось чуть ли не каждый вечер отшивать озабоченных курсачей расположенного неподалеку училища МЧС. При этом была подмечена одна занятная закономерность. Эти тупицы, обделенные Богом, – Ольга хихикнула, – все, как один, первым делом интересовались у нашей актрисы, а не Глюкоза ли она. Но сегодняшний перец, как ни странно, пока не вякнул про это ни слова. Хоть чем-то оригинален. Респект тебе за это, курсантик. Но лучше бы ты отвалил. Слышишь, тебя об этом просит и девушка, у которой ты путаешься под ногами…
В отличие от меня Ольга принимала в наушник звуковую дорожку, которую сейчас давали в эфир, и была в курсе того, о чем распространяется Светланин ухажер. И что ему отвечает Светлана. Мне же оставалось только жалеть, что не позаботился о том, чтобы вывели звуковую дорожку и на мой телефон. О том, как Светка сейчас отбрыкивается от кобеля, приходилось только догадываться по Ольгиным комментариям.
– …Ха! – возликовала Латынина. – Я же вам говорила, что эти курсантики все, как один, упоминают Глюкозу. Вот и этот туда же! Нет, дружок, ты вовсе не оригинален. Свой респект забираю обратно. И еще раз повторяю: проваливай, парень; ты нам мешаешь!..
Но он оказался очень настойчивым, этот парнишка. И отшить его Светке не удалось. Хотя, надо признать, она предприняла для этого все возможное, что могла в той двусмысленной ситуации, в которой вдруг оказалась. С одной стороны, ни в коем случае нельзя было спугнуть Александру Сергеевну Пушкину. С другой, надо было отделаться от угрожавшего спутать все карты курсанта.
Пушкина пока не проявляла никаких признаков беспокойства. Продолжала тащиться следом за Светкой, разговаривая по телефону с очередным «котенком». Или с Изей Ивановичем.
Курсант прилип к нашей актрисе, как банный лист к жопе, и казалось невероятным отделаться от него в ближайшее время. Сдавать позиции этот парень не собирался и вел активное наступление. Именно так я понял из Ольгиного репортажа – ведущая уже по-свойски называла неожиданного участника нашей «Подставы» Андрюшей и злорадствовала по поводу того, что он разглашает в эфире служебные тайны.
– …Спасибо, Андрюша, за занимательную историю про вашего начальника цикла подполковника Сонина. Всем нам было очень интересно узнать, какой он дегенерат, и как ты сумел списать у него на экзамене, – истекала ядом ведущая. – Надеюсь, ославленный тобой на весь Питер Сонин сейчас смотрит нашу «Подставу». А если даже не смотрит, конечно, найдется кто-нибудь из его коллег, кто поведает подполковнику, какого мнения о нем его разгильдяи-курсанты. А именно мальчик Андрюша. Эх, парень-парень! Предупреждали же тебя: лучше проваливай. Не послушался. Ты даже не представляешь, в какую историю влип…
До детской площадки Светлане и курсанту Андрюше оставалось пройти какие-то метров пятьдесят. А там уже поджидали столь удобные Александре Сергеевне свидетели – жадные до скандалов и зрелищ пенсионерки, туповатые и ненаблюдательные мамаши, не сводящие глаз со своих болтающихся на турниках и лесенках чад.
Я был уверен, что Пушкина подставится под добермана именно там.
Все мы были в этом уверены.
А поэтому чуть было не облажались, когда еще несколько секунд назад беспечно болтавшая по телефону Александра Сергеевна, не дожидаясь детской площадки, вдруг перешла в атаку.
Все произошло настолько стремительно!
К счастъю, к тому моменту Пушкина, отделившись от своей спутницы, прибавила ходу и, обогнав Квачкова с супругой, оказалась в кадре нашей камеры. И, не ведая того, что – охотница – она сама стала объектом охоты, решительно приступила к осуществлению своего плана. И в этом ей очень помог курсантик Андрюша.
Гимлер отыскал в траве очередную палку. Привычно подложил ее на пути Светланы. Замер рядом, радостно дергая обрубком хвоста в нетерпеливом ожидании, когда, наконец, хозяйка соблаговолит обратить на него внимание, не поленится наклониться, подобрать палочку да зашвырнуть ее куда подальше. Но и на этот раз доберман от Светланы ничего не дождался. Зато неожиданно к нему проявил интерес курсантик Андрюша.
– Собачка. Цы-цы… – он поднял палку.
Обормот Гимлер присел и аж заскулил от восторга.
Светлана остановилась и обернулась. Андрей широко размахнулся. Я выругался:
– Урод! Ведь все сейчас нам испортачит.
Но, как оказалось, портачить нам и путать планы Александре Сергеевне в намерения Андрюши никак не входило.
Палка полетела точнехонько под ноги притормозившей Пушкиной!
Гимлер, пробуксовав лапами по дорожке, взял низкий старт!
Ольга затараторила речитативом в эфир, не соблюдая ни пауз, ни знаков препинания:
– Смотрите внимательно… сейчас все и произойдет… тетка в розовом пиджаке… она подставится под добермана… представит все так… будто собака на нее неожиданно набросилась и искусала… но это будет провокацией…
Идиот Гимлер сейчас не видел ничего, кроме вожделенной палки и, готовый смести все на своем пути, несся за ней во всю дурь.
На пути как раз и оказалась дамочка в розовом пиджачке.
Она пронзительно взвизгнула!
Доберман попытался обойти ее на крутом вираже. И это ему, пожалуй, и удалось бы, не сделай Пушкина – якобы пытаясь отступить с пути безумного пса – шаг в сторону. Короче, бедняга Гимлер, успев в последний момент сложиться и уже в полете развернуться кругом, с размаху врезался задницей под коленки маленькой хрупкой Александре Сергеевне.
Пушкина еще раз пронзительно взвизгнула и впечаталась жопой в дорожку!
Котляров, продолжая обнимать Ольгу за плечико, восторженно пробормотал:
– Крутота!
Розовые очки отлетели метра на три.
Светлана громко крикнула:
– Гимлер!!!
Пенсионерки с детской площадки устремили жадные взоры на Светку («Где Гимлер?!!»), и на добермана, уже вовсю возившего по дорожке истошно визжащую Пушкину.
